Мэри Фитт - Смерть и самый короткий день
- Хм!- произнес сэр Джордж.- Значит, вы думаете, что моего сына застрелили под прикрытием первого звука.
- Я не могу этого утверждать,- ответил Маллет.- Но если это было так, алиби нет ни у кого - даже у тех, кто первыми оказались в коридоре.
В этот момент Валентин открыл дверь. Предварительно он постучал, но не был уверен, слыша внутри бормотание мужских голосов, ответили ли ему "Войдите!" При виде Маллета, разговаривающего с сэром Джорджем, он сказал: "Прошу прощения" и удалился, успев, однако, услышать последние слова суперинтенданта.
На лбу у него выступил холодный пот. Он шагал взад-вперед по коридору, стиснув в руках носовой платок и проклиная импульс, побудивший его присутствовать на свадьбе Евы.
Тем временем Маллет поднялся. Вторжение Валентина предоставило ему долгожданный шанс прекратить беседу. Но он удостоил сэра Джорджа еще несколькими словами:
- Более того, я говорил с Майлсом - сыном миссис Скун от первого брака. Он утверждает, что не запускал эту ракету, и у меня есть причины ему верить.
- Майлс Полл?- К сэру Джорджу мигом вернулась агрессивность.- Неужели вы поверили этому мальчишке? Все говорят, что он отъявленный врун! Нарушил обещание, данное Мейдженди, солгал матери...
- Майлс говорит, что не делал этого,- повторил Маллет.- И на сей раз он, кажется, не врет. Мисс Джози, ваша внучка, видела его проходящим мимо ее двери без двух минут двенадцать. Как вам известно, ее комната находится напротив будуара леди Скун. Она караулила мальчика, так как сама подбила его на эту выходку. Таким образом, если Майлс вошел в будуар чуть позже - где-то без одной минуты полночь,- это означает, что либо он не запускал ракету, либо это была не та ракета, которую изготовил для него Мейдженди.
- Как вы это выяснили?
- По словам Мейдженди, ракета, сделанная им для мальчика, была снабжена пятиминутным дистанционным взрывателем. Поэтому нам нужно точно определить, та ракета взорвалась в полночь или нет. Если та, то мальчик ее не запускал.
- А если не та?
- Ну, тогда в картине появляется новый элемент. Но мы не можем его разрабатывать, пока не решим этот вопрос. Мы возьмем Мейдженди с нами в Броксетер, чтобы он мог провести несколько лабораторных тестов. А дальше будем действовать в зависимости от результата.
Сэр Джордж взъерошил редкие седые волосы.
- Но если взорвалась ракета, изготовленная Мейдженди, значит, убийца мог уйти за пять минут до того?
- Вот именно. И здесь возникает еще один маленький пункт. Юный Майлс говорит, что когда он ощупывал стол в поисках ракеты, на нем ничего не было. Теперь нам известно, что на нем всегда стояла статуэтка из слоновой кости. Впоследствии ее нашли на полу. Если мальчик снова сказал правду и не сбросил со стола статуэтку, нам нужно выяснить, кто это сделал.
Маллет подобрал со стола шляпу и направился к двери. В коридоре его поджидал Валентин.
- Могу я поговорить с вами, суперинтендант?
Маллет окинул его взглядом с ног до головы.
- Позже. Сейчас я не могу задерживаться. В свое время мы, безусловно, с вами побеседуем.
- Но это срочно!
- Хорошо. Можете явиться в полицейский участок Чода к трем часам дня.
- Как, черт возьми, я туда доберусь?- сердито спросил Валентин.- По дорогам можно проехать только на ваших автомобилях с цепями на колесах. Прошлой ночью я уже проделал пешую прогулку, и она заняла почти три часа!
- Взгляните в окно,- посоветовал Маллет.- Разве вы не видите, что снег уже тает?
И он удалился, бесстрастный и неумолимый, как бог.
Глава 13
Снег действительно начал таять.
Поднимаясь по лестнице, Валентин слышал звуки воды, капающей с веток и водосточных труб, и тяжелый стук, когда очередная куча снега падала с крыши. Он задержался у окна, выходящего во двор, наблюдая за каплями, разрушающими снежный покров, и с удивлением ощутил жалость из-за того, что очарование зимнего пейзажа так быстро исчезает. Вспомнив о своем положении, он двинулся дальше, погрузившись в раздумье.
Прежде всего Валентину хотелось увидеть Еву. Насколько он знал, она не появлялась сегодня утром - ее присутствие было слишком ощутимым, чтобы остаться незамеченным. Но если Ева не желала покидать свою комнату, приход Валентина мог ее рассердить. Он понятия не имел, как она отнеслась к смерти Джона. Если бы ему удалось повидать ее, он бы чувствовал себя более уверенно.
Валентин отказывался задаваться вопросом, кто убил Джона Скуна. Самоубийство решало бы проблему, думал он. Оно соответствовало всему - кроме характера раны. Это объяснило бы загадочные слова Джона о том, что наследника может и не быть, возможно, по его вине, его странное поведение за обедом, обильные возлияния, отказ присоединиться к дамам. Валентин был готов поклясться, что Джон вел себя как человек, чьи действия обрекли его на мрачное будущее. Трудно было представить себе менее счастливого новобрачного. А как насчет всех этих слухов - скелетов в шкафах, которые скрывались, как только кто-то подбирался к замочной скважине? Как насчет возвращения Джона с войны - судя по всему, весьма неохотного - к жене и дочери, которые не слишком его интересовали, в дом, которым управляли властный отец и мать, не желающая или не умеющая защитить своих детей?
Кроме того, здесь была Ева, соблазнившая его и толкнувшая на предательство. Были воспоминания о смерти Чарли, которую Валентин теперь отказывался считать самоубийством. Джон Скун, думал он, был вполне достойным парнем, попавшим в ловушку той безрассудной страсти, об избавлении от которой всем мужчинам следовало бы молиться денно и нощно. Подозревая, что Чарли шагнул с моста намеренно, Джон должен был винить себя в его гибели. Но даже раскаяние не могло исцелить Джона от страсти к Еве.
Когда смерть Чарли освободила Еву, искушение, одолевавшее Джона Скуна, наверняка усилилось десятикратно. Но оставались его жена и дочь. Правда, дочери в подобных делах не слишком учитываются, но больная жена - насколько Валентин мог вспомнить, абсолютно невзрачная и, возможно, постоянно жалующаяся,- лежала солидным бременем на совести Джона, уже отягощенной гибелью Чарли. Когда Валентин стоял в коридоре наверху у одного из длинных окон, ему припомнились слова Джози в ответ на его вопрос, заботило ли ее мать поведение Джона и Евы: "Заботило? Еще как заботило! Но им на это было наплевать... Ева вместе с отцом убили ее своим желанием от нее избавиться".
В тот момент Валентин отверг эти обвинения, как фантастичные. Но не могли ли они казаться правдивыми Джону Скуну? Не мог ли он думать, когда его некрасивая и нелюбимая жена умерла, что судьба исполнила его греховное желание? То, что отец поощрял брак Джона и Евы, должно было лишь ухудшить ситуацию. Открытая враждебность дочери, молчание остальных могло до крайности раздражать такого внешне сдержанного, но внутренне глубоко ранимого человека. Если Джон решил отказаться от завоеванного приза, будучи не в силах перешагнуть через мертвые тела Чарли Полла и Джейн Скун, что ему оставалось делать, как не застрелиться из того оружия, которое было под рукой?
Но, как ни странно, Джон этого не сделал. Он пошел в будуар матери и лег на диван, очевидно собираясь провести ночь там, а не со своей женой. И тогда кто-то подкрался к нему сзади и даровал ему смерть, которую он, возможно, намеревался искать.
"Но почему?- думал Валентин.- Почему Джон Скун пошел именно туда?" То, что он не стал проводить ночь с Евой, могло быть ее решением. Джон покинул обеденный стол, переполненный алкоголем, и, судя по виду, скверно переносил это состояние. Возможно, Ева отказалась разделить с ним постель. Женщина может быть абсолютно лишенной щепетильности в одних областях и крайне привередливой в других. Интерес Евы успел переместиться на вновь прибывшего. "То есть на меня,- подумал Валентин с тревогой и радостью, которой сам стыдился.- Ей не хотелось лететь в Мадрид. Она была рада снегу, помешавшему мне уехать, и открыто заигрывала со мной во время обеда. Любопытно, заметил ли это Джон Скун? Если нет, то он оказался в единственном числе. А если да..."
Но это снова привело его в тупик - какой бы вероятной ни выглядела теория о суицидальных намерениях Джона, доказать ее было невозможно. "И слава богу!- думал Валентин, наблюдая за снежной плитой, нависшей над водосточным желобом, но все еще колеблющейся перед прыжком вниз.- Если бы Джон застрелился, я бы чувствовал, что мое пребывание здесь и отношение ко мне Евы явились последней каплей - тем более, если бедняга догадывался, что должно произойти. Разве он не просил меня остаться? Джон хорошо знал свою Еву и уже видел все это. Он побывал в моем положении новой жертвы и помнил, что случилось со старой".
Снова мысль о самоубийстве... Говорят, что эта идея заразительна. Не мог ли Джон Скун подхватить ее у своего предшественника, Чарли Полла? "Но Скун не покончил с собой!- в сотый раз напомнил себе Валентин.- Кто-то застрелил его, стоя в дверях. И говорят, что этот кто-то был я. При желании мне можно приписать множество мотивов: стремление отомстить за смерть брата, заполучить его жену или деньги отца..."
