Владимир Константинов - Город
- Собирайся в командировку, - распорядился дьявол.
- Куда? - поинтересовался Бархан.
- В город. Посмотришь там что к чему. Потом доложишь.
- Хорошо, сир.
"Дался ему этот вшивый город!" - с раздражением подумал Бархан, покидая кабинет хозяина. Он не любил бывать в городе. Терпеть не мог идиота Пантокрина и всю камарилью. Этот мерзкий правитель напоминал Бархану самого Фюрера, только, разумеется, в гораздо меньших масштабах. Этакий уездный маленький фюрер. Однако, приказ есть приказ. Приказ начальства - закон для подчиненного. Вот именно.
Через десять минут он уже был в городе и обнаружил, что Пантокрин начал новую кампанию борьбы со "шпионом Остального мира". Ну, не придурок ли?! Роль шпиона была отведена парню Григорию Орлову, тезке некогда знаменитого на Руси графа. Парень оказался настолько щустрым и удачливым, что здорово пощипал нервы не только Пантокрину с приспешниками, но и нечистой силе. Симпатии Бархана были полностью на его стороне, но он представлял силы зла и не имел права ни словом, ни делом помочь Орлову. Наоборот, вынужден был помогать негодяю Пантокрину. Бархан долго мучился над дилеммой - как ему поступить, пока его голову не посетила счастливая мысль: "А что если предложить Самому заменить Пантокрина этим вот парнем?" Мысль показалась ему настолько интересной, что он тут же принялся досконально изучать ситуацию в городе, чтобы потом использовать её в разговоре с Орловым.
Утром следующего дня он уже был на докладе у Сатаны.
5. У начальника тюрьмы.
В кабинете начальника тюрьмы, первое, что обращало на себя внимание, так это ноги, торчавшие из-под стола как раз в том месте, где должен был сидеть начальник. Обуты ноги в великолепные, сияющие глянцем, сапоги. Врывавшиеся в окно солнечные лучи, отражаясь в голенищах, светлыми бликами играли на унылых, выкрашенных в серо-болотный цвет стенах.
- Кто там? - раздался натуженный голос из-под стола.
Стражник вытянулся, отдал ногам начальника честь, проорал:
- Я, вашбродь, шпиона привел!
Ноги изчесли. Вместо них показалась полная, круглая, красная от прилива крови, улыбающаяся, видно очень чем-то довольная, физиономия.
- А, господин шпион! Рад вас видеть! Давно жду. А я тут это... Я, видите ли, рак.
- Вот как?! - "удивился" Григорий. - Тогда я, с вашего позволения, буду лебедем.
- Ой, да вы шутник! - воскликнул начальник тюрьмы и принялся смеяться. Смеялся до слез, до икоты.
Веселым человеком был этот начальник тюрьмы. И шутки понимал. Надо же!
- Вы меня неверно поняли, - сказал он, отдышавшись. - Рак я по гороскопу. А советник нашего Наисветлейшего Правителя по гороскопам сказал, что раки сегодня должны как можно больше стоять на голове. Только в таком положении у нас, раков, появится возможность додуматься до чего-нибудь гениального.
- Ну и как, додумались?
- Пока нет, но время у меня ещё есть.
- Желаю успеха!
- Спасибо! Вы хотели меня видеть?
- Да. Прошу перевести меня в другую камеру и обеспечить участие в моем деле адвоката.
Начальник тюрьмы сокрушенно вздохнул и развел руками.
- К сожалению, не могу выполнить ни одну из ваших просьб. Перевод ваш в другую камеру возможен лишь при условии полного признания. Адвоката же не могу вам предоставить в виду их отсутствия. Они уже давно разбрелись кто куда. Кто ушел в прокуроры, кто в палачи, а кто стал просто обывателем. И то верно, кому охота защищать преступников?
- А вы не допускаете, что человек может быть арестован по ошибке, что он не совершал преступления?
- Не совершал этого, совершил другое, - философски изрек начальник тюрьмы, продолжая цвести и пахнуть сытостью и благополучием. - Я не встречал ещё человека, который бы ни разу в своей жизни не совершил какого-нибудь преступления.
- Впервые встречаю такого умного начальника тюрьмы, - улыбнулся Орлов.
Слова Григория очень понравилось начальнику тюрьмы. Он даже сощурился от удовольствия и совсем стал походить на разжиревшего и ленивого, гревшегося на солнце, котищу, Того и гляди вот-вот замурлыкает. Начальник тюрьмы долго аппетитно пережевывал слова, пока, наконец, не выпленул:
- Место здесь такое - располагает к философствованию.
- Тогда почему бы вам не пойти в добровольные напарники в мертвяку? Не подкрепить, так сказать, теорию практикой? Он, по всему, тоже большой философ.
Настроение начальника тюрьмы резко изменилось.
- И это все, что вы хотели мне сообщить? - проговорил он холодно. Повернулся к стражнику. - Увести!
Перспектива вернуться к зловонному трупу Орлова явно не прельщала. Нет. Хватит ереси и вольнодумства. Хватит. Пора становиться взрослым и законопослушным. Однако, как он себя не уговаривал, все же не упустил случая съязвить:
- По-моему, вы, господин начальник тюрьмы, сегодня недостаточно стояли на голове, потому и допускаете подобные решения.
Лицо шефа тюрьмы вновь стало багрово-красным, словно он послушался совета Орлова и тут же перевернулся, как песочные часы. Затем кожа лица сморщилась и стала благополучно стекать, как когда-то у шофера автобуса, к нему на колени. Начальник этого мрачного заведения тоже оказался куклявым.
- Вы его очень расстроили, господин шпион, - сказал стражник, равнодушно следя за происходящим.
- Что же делать?
- Скажите ему что-нибудь приятное.
Орлов решил воспользоваться советом стражника и, обращаясь к уже обнажавшемуся черепу, сказал:
- Вы меня не так поняли, господин начальник тюрьмы. Я хотел сказать, что готов дать признательные показания.
И действительно, начальник в одно мгновение стал прежним - реальным, благополучным и улыбающемся.
- Вы это серьезно? - с сомнением и надеждой спросил.
- Абсолютно!
- Чудесно! Великолепно! - воскликнул он, подскакивая в кресле от возбуждения. - Я вас слушаю, господин шпион.
- Я хотел бы изложить их письменно.
- Какие могут быть разговоры! Ноу проблем, господин шпион!
Начальник тюрьмы был сейчас сама любезность. Ему уже, как до него премьеру, рисовались радужные перспективы будущего. Орлов был для него тем единственным шансом в жизни, тем счастливым случаем, который выпадает только раз.
- Только мне нужны соответствующие условия.
- Создадим, - тут же заверил он.
- К тому же у меня кончились сигареты.
- Обеспечим.
- И еще. Когда я пишу, то обычно пью кофе.
- Какой предпочитаете? - угодливо по-лакейски спросил он. - В зернах? Растворимый?
- В принципе, все равно, лишь бы хороший.
- Банку "Фолджерса" господину шпиону из моих запасов! - приказал начальник тюрьмы стражнику.
- Слушаюсь, вашбродь! - заорал тот, вытянувшись.
- Да, и распорядитесь, чтобы мне в течении суток не мешали.
- Не извольте беспокоиться, господин шпион. - Начальник тюрьмы повернулся к стражнику, распорядился: - В камеру 13-бис господина шпиона.
- Слушаюсь, вашбродь!
- Это наша лучшая камера, - пояснил Григорию начальник тюрьмы, масляно улыбаясь. - Желаю плодотворно поработать!
Он сам проводил Орлова до двери и долго тискал ему на прощание руку своей пухлой и потной ладонью. Григорий невольно усмехънулся. Куклявый начальник тюрьмы был таким же непроходимим тупицей, как и его куклявые подчиненные и также, как они, наивен.
"Дай только срок, я тебе такое сочиню, что навек меня запонишь, философ ты втюрьмерощенный. Ничего другого, к сожалению, обещать не могу, но это я тебе устрою. Это точно!" - решил Орлов и бодро зашагал к выходу.
Камера 13-бис (Григорий про себя отметил, что ему здесь везет на тринадцатый номер) представляла собой обычную однокомнатную квартиру с ванной, туалетом и прочими удобствами. Еле слышно работал кондиционер, потому воздух был нежен и сладок, как Танин поцелуй. Как же узнать где она содержится? Милая, славная суперменша. Как же он, Орлов, по ней соскучился! Увидятся ли? В этом сумасшедшем городе ничего нельзя сказать определенно. Здесь все построено на абсурде и абсурдом погоняется. Здесь летают автобусы, а люди разлагаются прямо на глазах. Да и люди ли они? И вообще, откуда он взялся - этот город, набитый, как бочка селедкой, нечистью? Может быть он послан ему в наказание за прожитые, скажем прямо, не совсем праведно тридцать лет? За его безверье? Орлов не знал. Но только эти два дня заставили его о многом задуматься. Честно.
На письменном столе стоял термос с кипятком, банка кофе, чашка и ваза с печеньем, лежали пять пачек "Мальборо", аккуратная стопка писчей бумаги и две авторучки с черной и красной пастой.
Орлов с великим наслаждением выкушал чашку кофе, закурил, лег на диван, расслабился.
6. Второе Великое видение Максима.
И была площадь. И была толпа. Огромная. Притихшая. Благоговейно внимающая его слову. А слабый и немощный голос Максима каким-то волшебным образом был услышан каждым благодарным слушателем.
- Братья и сестры! - говорил он, - доколе будете вы пребывать в тенетах сатаны, веселить, радовать и ублажать его?! Очнитесь, сбросьте с себя сатанинские путы и обратите помыслы свои к Создателю, откройте ему свои заблудшие души. Ибо только в служении ему вы познаете истинную радость земного бытия, счастье приобщения в великому. Я послан Создателем, чтобы спасти ваши души, очистить их от скверны, наполнить любовью и смыслом и вывести вас на дорогу добра, справедливости и благочестия. Верите ли вы мне, братья и сестры?
