Наталья Никольская - Герцог Борджиа н-ской губернии
Я вздохнула, с неохотой встала с кровати и отправилась в ванную – холодный душ мне сегодня был нужен, как никогда.
Придя на работу, я первым делом выяснила, что Владимира Зубова в связи с открывшимися новыми обстоятельствами его дела пока освобождают из следственного изолятора под подписку о невыезде. Об этом мне сообщил следователь, который вел его дело. Во время нашей встречи в СИЗО я попросила его держать меня в курсе хода расследования, и он выполнил свое общение.
Ровно в девять все мои сотрудники, как обычно, собрались у меня в кабинете на утреннюю планерку.
Прежде всего осведомилась о том, как прошло дежурство прошедшей ночью. Коля Антонов сообщил, что ночь прошла без происшествий.
– Был всего один вызов, в половине первого, но оказалось, ложная тревога. Хозяева пришли с какой-то пирушки и забыли отзвониться.
– Ясно, – сказала я.
Такие недоразумения у нас время от времени происходили: все-таки живые люди, а не роботы. Я приучила своих ребят относиться к этому как к неизбежному злу мелкого калибра, без которого не обходится наша работа.
– Сегодня утром Владимира Зубова освободили из следственного изолятора под подписку о невыезде.
– Что, уже ясно, что Ахметов убил Сергееву? – поинтересовался Мамедов.
– Нет, еще ничего не ясно. Но, поскольку круг подозреваемых расширился, следователь посчитал уместным освободить покуда Зубова. Я думаю, это нам на руку. Пока Зубов сидел в СИЗО, нам от него не было никакого толку. А теперь у нас появилась возможность понаблюдать за ним, посмотреть, как он будет себя вести, когда у него появится определенная свобода.
– То есть, слежка? – уточнил мой смышленый секретарь-референт.
– Именно так, Алискер, – ответила я, – думаю, что иным способом нам не удастся получить информацию от этого субъекта.
– Валентина Андреевна, выходит, что вы не перестали подозревать Зубова в причастности к убийству? – спросил Толкушкин.
– А что, ты уже уверился в его невиновности? – ответила я вопросом на вопрос.
– Да нет, – Толкушкин даже смутился, что его уличили в подобной самонадеянности, – просто мне показалось, Ахметов более вероятный подозреваемый.
– Валера, мне кажется, о этот говорун Головинов здорово запудрил тебе мозги и представил Зубова в таком свете, будто он чуть ли не святой.
Толкушкин отвел взгляд и ничего не ответил.
– Мне лично кажется, – уверенно заявила я, – что Зубов далеко не так безвинен, как он утверждает. Я уже не раз говорила об этом и снова повторяю. Если я ошибаюсь, то тем лучше для Владимира.
Мои подчиненные молчали, преданными взглядами демонстрируя, что они нисколько не сомневаются в правоте их начальницы.
– Прежде чем мы начнем обсуждать план наших дальнейших действий, – произнесла я, – нужно подвести итоги и выяснить, что мы имеем на сегодняшний день. Алискер, тебе слово.
Мамедов коротко и ясно ознакомил всех присутствующих с обстоятельствами дела об убийстве Сергеевой.
– Таким образом, заключил он, – Валерий Ахметов является на данный момент подозреваемым номер два, – он посмотрел на меня, ожидая подтверждения или опровержения.
Я кивнула.
– Все правильно, а теперь приготовьтесь слушать задание. Как я уже говорила, нам необходимо установить наблюдение за Зубовым. В первой смене будут… – я обвела всех присутствующих внимательным взглядом, – Шурик Антонов и Сергей Болдырев. Думаю, нет нужды говорить, что наблюдение должно быть негласным.
Антонов и Болдырев понимающе закивали.
– В конце рабочего дня вас сменят Вадик Маркелов и Валера Толкушкин. Но сначала нам нужно будет, – я обращалась с Маркелову, – установить в квартире Зубова подслушивающее устройство. Мы должны быть в курсе всех его звонков, а также знать, кто к нему приходит и кому он сам наносит визиты. Поэтому сейчас мы с тобой, Вадик, съездим к Владимиру. Приготовь, пожалуйста, все свои причиндалы.
Маркелов поднялся и вышел из моего кабинета.
– На какой машине поедем? – спросил Сережа Болдырев.
– Мы с Маркеловым доберемся на «Ниве», а вы будете наблюдать за Зубовым из «шестерки».
– А нам что делать? – спросил Алискер, который выглядел немного недовольным из-за того, что я не привлекла его к наблюдению.
– Нужно заняться текущими делами, – сказала я Мамедову, – по-моему, у нас есть один или два заказа на установку сигнализации. Возьми это на себя. Кстати, Михаил Анатольевич очень доволен твоими успехами в этой области, – поощрительно заметила я.
– Стараемся, – скромно ответил Алискер, который явно был очень польщен моей похвалой.
* * *Вершинина внимательно разглядывала дверь, за которой недавно произошло убийство. Володя Зубов открыл не сразу, помешкав несколько минут. Но Валандра с Маркеловым не собирались отступать, точно зная, что он в данный момент находится у себя в квартире. Очевидно, поняв, что они от него не отстанут, наконец открыл дверь. Он пытался выглядеть заспанным, но всколоченные волосы и прищуренные глаза Вершинину не обманули. Зубов, судя по всему, и не думал спать.
– Прости, что беспокоим тебя, – сказала Валандра, окончательно решив перейти с ним на «ты».
– Я спал, – пробурчал он, посматривая на пришедших тревожным взглядом.
– Мы не отнимем у тебя много времени, – проговорила Вершинина, отстраняя Зубова и проходя в квартиру, видя, что он не собирается приглашать их войти.
– Знакомься, это наш сотрудник, Вадик Маркелов, – Вершинина указала на подчиненного.
Володя пробурчал нечто невнятное, по всей видимости, долженствующее означать, что ему очень приятно.
По довольно широкому коридору (квартира была «люксовая») Валандра и Маркелов прошли в гостиную. Вершинина посмотрела на диван, стоявший у стены, и поняла, что девушка лежала именно на нем – узнала по фотографии. Она с любопытством оглядела просторную, прекрасно обставленную комнату, пытаясь представить себе, как все происходило.
– Да, вот тут она и лежала, – сказал Зубов, перехватив взгляд Валандры.
– Расскажи еще раз, пожалуйста, как все было, – попросила Вершинина.
– Да рассказывать-то нечего, – неохотно отозвался Володя, усаживаясь в кресло.
Валандра устроилась в другом, а Маркелов присел на стул. Никто из них не стал садиться на диван, который из предмета меблировки превратился в объект невольных пристальных взглядов, время от времени бросаемых на него.
– Я вернулся домой и увидел, что входная дверь на распашку, по лестничной площадке снуют какие-то люди, соседи выглядывают из своих квартир. Я остановился не зная, что все это может означать. Тут ко мне подошел какой-то милиционер, кажется, сержант, спросил, кто я. Когда я назвался, он и еще один мент взяли меня под руки и ввели в квартиру.
– Труп по-прежнему лежал на диване? – спросила Вершинина.
– Д-да, – ответил Зубов надтреснутым голосом.
Он заломил руки за голову и прикрыл глаза.
Валандра улучила момент, когда Зубов на них не смотрел, и дала знак Маркелову.
– Я схожу, водички попью, – немедленно отреагировал он и поднялся.
Володя даже не посмотрел на него.
– И что было дальше? – продолжала расспрашивать Валентина Андреевна.
– Я устал, – Зубов с трагическим видом покачал головой, – меня постоянно спрашивают об одном и том же.
– Это неизбежно, – ответила Вершинина, – если уж тебе посчастливилось, в кавычках разумеется, – оговорилась она, – попасть в такую историю, тут уже ничего не попишешь – приходится играть по правилам, которые не мы с тобой устанавливали.
– Но я ни в чем не виноват! – надсадно воскликнул Зубов, Валандре показалось, что он вот-вот зарыдает.
– Допустим, это так, – согласилась Вершинина, – но многое говорит об обратном, к тому же твое поведение наводит на некоторые подозрения.
Володя буквально взвился в своем кресле.
– Я очень прошу вас, – побледнев, проговорил он, глядя на Валандру с угрюмой неприязнью, – оставьте, наконец, меня в покое.
– Я бы с великим удовольствием вняла твоей прочувствованной просьбе, – ответила Вершинина, которая уже начала терять терпение, – но твой дед, Василий Васильевич, просит меня поступать как раз наоборот.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что твой дед едва ли не ежедневно приходит ко мне и настоятельно просит, чтобы я как можно скорее провела расследование и выяснила все обстоятельства твоего дела. У него есть одна проблема, – вкрадчиво добавила Вершинина.
– Какая еще проблема? – Володя вперил в нее испуганный взгляд.
– Он никак не может решит, нужно ли сообщать обо всем твоим родителям, или нет.
– Он что, с ума сошел! – Зубов даже подскочил. – Конечно, нет! Он не должен ни слова говорить им!
