Евгений Зубарев - Я убью тебя, менеджер
– За гонораром ходил? – бодро прокомментировала она мой озадаченный вид.
Я молча развел руками и тут же получил в ответ автоматную очередь, сплошь состоявшую из эксклюзивной информации:
– Нас таки продали наши гнусные падлы. А пришли ужасные суки. Все деньги инвестора суки кладут себе в карман. Смешливый сучонок, которого ты видел в бухгалтерии, – сын новой бухгалтерши. Гонорара суки нам не заплатят, пока сами, падлы, не насосутся до отвала. Весь процесс называется – «к вам пришли эффективные менеджеры новой формации, и они научат вас, дураков, работать».
Я молча прошел мимо Анечки в туалет и там решил как следует умыться. Как-то достали меня все эти тупые разговоры ни о чем, точнее, о мошенниках, которые только и ждут своего часа, чтобы украсть у нас, честных работяг, последнее. Почему бы не предположить, что новые владельцы издания действительно хотят сделать его рентабельным и для этого и впрямь наймут эффективных менеджеров?
Я вернулся к себе, сел за стол, посмотрел с минуту в монитор, и тут меня вдруг осенило. Я начал торопливо писать, лихорадочно выстукивая текст на облезлой клавиатуре своего старенького компьютера:
...«Пока Геннадий Карамзин работал диспетчером в маленькой ремонтной мастерской на Васильевском острове, сколько он ни крутил телефонный диск, больше 50 в месяц у него никак не выходило. Зато когда он откололся от альма-матер и основал свое ИЧП, занимаясь, в сущности, тем же самым, его доходы выросли раз в двадцать. Потому что клиент повалил дружными толпами.
Гена опробовал на практике давнишнюю идею, которая не давала ему покоя еще в старой конторе. Почему аппаратура у клиента ломается случайно, когда жрать ремонтнику следует регулярно? На новом рабочем месте Гена исправил эту вопиющую несправедливость.
Пара бестолковых, но выносливых и рукастых подмастерьев каждое утро обходят очередной городской квартал, выкусывая телефонные провода возле нескольких десятков квартир в разных подъездах. Номера квартир записываются, и уже ближе к вечеру их посещает Гена.
Что вы делаете, обнаружив с утра пораньше, что телефон не работает или работает отвратительно? Правильно, идете на работу и оттуда наяриваете на телефонную станцию. Что вам там обычно отвечают? Правильно – мастер будет в течение недели.
Гена приходит раньше. Он берет по-божески, рублей пятьдесят, и как честный человек категорически отказывается от чаевых. За вечер он успевает соединить проводки в тридцати – сорока подъездах, что означает не менее 20–30 долларов в день. Клиент не может нарадоваться на такой исключительно оперативный сервис, радуется и Гена, заключая с самыми радостными договор на гарантийное обслуживание. Это дает еще столько же.
Но в последнее время у Гены появилась семья, а значит, и повышенные потребности. Теперь Гена также чинит и телевизоры. Правда, бестолковым юношам приходится еще и лазать на крыши жилых домов, но затраченные калории вполне окупаются.
Поставить антенну на место совсем нетрудно, а сколько радости такой качественный ремонт приносит в дома телезрителей!
Когда Гена говорит, что собирается расширять дело, я испытываю смешанные чувства. С одной стороны, я ему сочувствую и вполне понимаю трудности переходного периода. С другой, пожалуй бы, не возражал, если бы он ограничился обслуживанием одного района, подальше от меня.
Но он говорит, что по технологии обязан менять места интенсивного обслуживания. Иначе когда-нибудь точно морду набьют».
Я перечитал текст и понял, что это реальная тема, в том смысле, что ее можно применить на практике, а значит, она наверняка понравится Мише. Таким образом, чтобы отбить уже полученный аванс и получить еще сотню, до завтрашнего вечера мне осталось сочинить только девять подобных сюжетов.
Какая ерунда, не правда ли?
Еще через полчаса мне на трубу позвонил эксперт Бюро судебно-медицинских экспертиз Евгений Александров, известный всем операм убойного отдела как Жека Маленький.
– Иван Леопольдович, где же вы? – спросил Жека озабоченно. – Через пятнадцать минут заседание, а вас все еще нет. А мы, если помните, хотели обсудить мое выступление.
Меня вдруг как током шарахнуло – е-мое, на пять вечера назначено заседание в арбитраже, по поводу моей антинародной статеечки о пельменных войнах.
Я подскочил со стула, за минуту повыключал все в кабинете и понесся вниз гигантскими скачками, прыгая сразу через три ступеньки. На первом этаже меня пыталась остановить Анечка, с просьбой дать ей немного сахара и кофе, но я послал ее на ходу на хрен, даже не пытаясь прислушиваться к обиженному кудахтанью в спину.
Машину удалось поймать прямо на Невском, и я опоздал в суд всего минут на десять, но у судьи, суховатой пергидролевой грымзы, был такой злобный вид, как будто я отнял у нее статус неприкосновенности и публично опорочил.
В зале суда, кроме меня и Жени Маленького, сидело еще трое аккуратного вида мужчин в одинаковых деловых костюмах и с одинаковыми кожаными папочками для бумаг.
– Адвокаты пельменного завода, – шепнул мне Женя, и я с тоской уставился на эту свору. Мне вот адвоката только обещали – старого уже уволили, а нового еще не нашли.
Судья посмотрела на часы и, поморщившись, как от изжоги, обратилась ко мне:
– Итак, ответчик, чем вы можете доказать истинность ваших утверждений?
Я встал и пожал плечами:
– Смотря каких утверждений.
– Вы должны доказать суду истинность всех ваших утверждений, – безапелляционным тоном сообщила судья.
– Ничего подобного, – возразил ей я. – Согласно закону о СМИ и Гражданскому кодексу, речь идет только о тех утверждениях журналиста, которые непосредственно касаются истца и буквально процитированы в исковом заявлении как фрагменты публикации.
– Вы меня будете учить? – заорала судья так, что в зале зазвенели люстры.
– Нет, не буду. Поздно уже вас учить, – ляпнул я и, только увидев покрасневшее лицо грымзы, понял, что лучше мне было бы помалкивать.
– Поскольку ответчик отказался представить доказательства истинности своих утверждений, суд полагает, что публикация ответчика была основана на ложной, недостоверной информации и подлежит опровержению, – железным голосом отозвалась судья, придя в себя. – Определение суда будет оглашено на следующем заседании. Прошу всех встать и расписаться в получении повесток.
Грымза тут же вышла из зала, а адвокаты встали и организованно выстроились в очередь возле секретаря, за повестками. Я подошел к ним и спросил:
– Кто последний? – Но они даже не улыбнулись, глядя на меня одинаково бесцветными, безжалостными глазами профессиональных убийц.
– Я чего, зря приходил? – спросил меня эксперт, и тогда один из адвокатов, с видимым усилием раздвинув губы в снисходительной ухмылке, негромко сказал:
– Разумеется, зря. Никому не рекомендуется задевать репутацию ООО «Петербургский пельменный завод».
– Почему? – спросил я с искренним любопытством.
– Потому что наши пельмени в Петербурге едят все, даже судьи арбитражного суда, – все с той же снисходительной ухмылкой отозвался адвокат.
Глава двенадцатая
Тело, находящееся в покое, стремится смотреть телевизор. Мне не так часто удается провести хотя бы один день в неделю дома, но в это воскресенье я решил наконец отдохнуть.
Увы, телевизор в воскресное утро меня ничем не порадовал. На одном из местных каналов я нашел было нечто поучительное про самооборону, но после инструкции ведущего, напыщенного вздорного юноши с напомаженными волосами и мерзейшего вида усиками, что «если в темном переулке вы неожиданно получили удар ногой в пах и бейсбольной битой по голове, то самое главное в этой ситуации – не растеряться», я заржал так, что в спальню явились сразу трое: Антон и Тимофей в домашних халатах и Пафнутий в собственной рыжей шкуре.
– Проснулся, – с удовлетворением заметил Антон и сел на одеяло, прямо мне на ноги.
– Проснулся, – с восторгом заявил Тимофей и с криком «Кья!» прыгнул мне на грудь.
Пафнутий обошелся без слов, молча вскарабкавшись на диван, и улегся спать на моей подушке.
– Ну что же вы за дети такие вредные, сядьте рядом, а не на меня, – взмолился я, пытаясь забиться в угол дивана и там уже держать оборону насмерть.
– Рядом неинтересно, – объяснил Тимофей и пару раз, для большей ясности, подпрыгнул на моей груди.
– Пап, мне сегодня в Сеть надо, часа на два, можно я твоей карточкой попользуюсь? – спросил Антон так невинно, как будто не его я ловил на блуждании по Сети с помощью давным-давно утянутого у меня пароля.
– И мне тоже надо в Интернет, – завопил Тимофей, прыгая на мне повыше для пущей убедительности.
Антон укоризненно покачал головой и сказал младшему брату:
– Детям нельзя в Интернет. От детей Интернет тупеет.
Я поразился недетской мудрости этого комментария.
