Неле Нойхаус - Злой волк
– И что это означает на немецком? – тявкнул раздраженно прокурор. – Мне нужны не уроки по судебной медицине, а лишь факты!
Хеннинг смерил его пренебрежительным взглядом. В его глазах мелькнула искорка иронии. Прокурор Танути навсегда лишился его расположения.
– Чуть более глубокие знания в области судебной медицины никогда не повредят, – сказал он с сардонической улыбкой. – Особенно в том случае, если захочется покрасоваться перед вспышками камер прессы.
Молодой прокурор покраснел и сделал шаг в сторону Хеннинга, но потом поспешно отступил, так как Ронни Бёме непосредственно на него направил тележку с телом погибшей девушки.
– Отек легких образуется, например, в соленой воде. – Хеннинг снял свои очки и со спокойным видом принялся протирать их бумажной салфеткой. Потом он поднес очки к свету и, прищурив глаза, проверил, достаточно ли они чистые. – Или при утоплении в хлорированной воде, где-нибудь в бассейне.
Пия быстро переглянулась с шефом. Это была действительно чрезвычайно важная деталь, и это было типично для Хеннинга – не раскрывать ее до самого последнего момента.
– Девушка утонула в хлорированной воде, – сказал он наконец. – Точный анализ пробы воды из легких лаборатория представит в ближайшие дни. Вы меня извините, Пия, Боденштайн, господин прокурор, приятного вам дня. Я должен напечатать протокол вскрытия.
Он подмигнул Пие и вышел.
– Что за надменный идиот, – пробурчал молодой прокурор за спиной Хеннинга Кирххофа и затем также исчез.
– Да, каждый встречает в ком-то противника сильнее себя, – сухо прокомментировал происходящее Боденштайн.
– Но парень сегодня встретил уже двоих, – ответила Пия. – Сначала Энгель, теперь Хеннинг – на сегодня с него хватит.
Когда Эмма вернулась с Луизой из Киты, на террасе уже был накрыт стол для кофе. Родители мужа сидели в уютных креслах из «индийского тростника» в тени поросшей плющом и цветущей фиолетовой глицинией перголы и играли в скрэббл.
– Привет, Рената! Привет, Йозеф! – крикнула Эмма. – Мы вернулись.
– Точно к чаю с пирогом. – Рената Финкбайнер сняла свои очки для чтения и улыбнулась.
– И точно к моей победе со счетом 3:2, – добавил Йозеф Финкбайнер. – Квагга. Это дает 48 баллов. Так что я тебя побил.
– Что это за слово? – возразила Рената с наигранным возмущением. – Ты это только что выдумал.
– Нет, ничего подобного. Квагга – это вымерший вид зебры. Согласись уж, что сегодня я просто играл лучше тебя. – Йозеф Финкбайнер засмеялся, наклонился к своей жене и поцеловал ее в щеку. Затем он отодвинул кресло и распростер объятия. – Иди к дедушке, принцесса. Я специально для тебя попросил заполнить бассейн. Ты не хочешь быстренько принести свой купальник?
– О, да, – сказала Эмма, которая сама с удовольствием бы вытянулась в лягушатнике. Раньше она нормально переносила жару, но нынешние температуры в сочетании с высокой влажностью были совершенно невыносимы.
Луиза послушно покорилась объятиям деда.
– Пойдем за твоим купальником? – спросила Эмма.
– Нет, – Луиза высвободилась из объятий деда и забралась на кресло. Ее взгляд сосредоточился на столе. – Я лучше съем пирог.
– Ну, хорошо. – Рената Финкбайнер засмеялась и подняла защитный купол, которым она накрыла пироги, чтобы защитить их от насекомых. – Что ты больше любишь? Клубничный пирог или чизкейк со взбитыми сливками?
– Чизкейк! – воскликнула Луиза с блеском в глазах. – И еще отдельно взбитые сливки!
Свекровь положила на тарелки Луизе и Эмме по куску чизкейка, затем налила Эмме чашку дарджилинга. Луиза с рекордной скоростью съела торт.
– Я хочу еще, – потребовала она с полным ртом.
– А волшебное слово? – спросил дед, собиравший скрэббл.
– Пожалуйста, – пробормотала Луиза и лукаво улыбнулась.
– Но только маленький кусочек, – предупредила Эмма.
– Нет, большой! – возразила дочь. Кусок торта выпал у нее изо рта.
– Ой, ой, что за поведение, принцесса? – Йозеф Финкбайнер неодобрительно покачал головой. – Хорошо воспитанные девочки не разговаривают с полным ртом.
Луиза посмотрела на него с сомнением, не вполне понимая, шутит он или говорит серьезно. Но он смотрел на нее строго, не улыбаясь, и она с трудом проглотила последний кусок.
– Ну, пожалуйста, дорогая бабушка, – сказала Луиза, протягивая ей тарелку. – Еще один кусочек, пожалуйста.
Эмма промолчала, когда увидела требующий одобрения взгляд своей дочери, который она устремила на своего деда.
Он кивнул и подмигнул девочке, Луиза в тот же момент просияла, и Эмма почувствовала небольшой укол, похожий на ревность.
Как бы она ни старалась, она не находила правильного подхода к своей дочери. С тех пор как они здесь живут, становится все сложнее. Зачастую она чувствовала себя по-настоящему беспомощной. Луиза ее просто не уважала. Ее свекра и Флориана она, напротив, слушалась беспрекословно, даже почти с радостью. С чем это могло быть связано? Она не пользовалась авторитетом? Что же она делала неверно? Корина считала нормальным, что девочки часто бывают папиными дочками и именно в этом возрасте у них возникают конфликты с матерью. О таких случаях Эмма читала и в различных книгах по воспитанию, но, тем не менее, воспринимала это очень болезненно.
– Я оставлю дам одних чаевничать. – Йозеф Финкбайнер поднялся, сунул коробку со скрэбблом под мышку и слегка поклонился, что вызвало у Луизы громкий смех. – Рената, Эмма, принцесса – я желаю вам приятно провести время.
– Дедушка, ты мне что-нибудь еще почитаешь? – воскликнула Луиза.
– Сегодня я уже, к сожалению, не успею, – возразил Финкбайнер. – Я должен сейчас уйти. Но завтра почитаю.
– О’кей, – согласилась Луиза и больше не сказала ни слова.
Если бы Эмма ей отказала подобным образом, у девочки был бы настоящий приступ ярости. Эмма подобрала вилкой последний кусок торта и посмотрела вслед свекру. Она очень ценила и любила его, но в такие моменты, как этот, она всегда чувствовала, что в деле воспитания детей она полный профан.
Теплый воздух был наполнен жужжанием пчел, которые собирали нектар в кустах роз и цветочных клумбах вокруг террасы. Чуть дальше, в парке, работали газонокосилки, приятно пахло свежескошенной травой.
– У тебя случайно нет с собой списка гостей? – прервала свекровь мрачные мысли Эммы. – Ах, ты не представляешь, как я рада, что наконец опять увижу всех моих детей.
Эмма вынула из сумки с наплечным ремнем папку и положила перед свекровью. Она была рада, что Корина поручила ей сопровождение гостей, а также подготовку и рассылку приглашений. Это укрепило в ней чувство, что она действительно принадлежит к этой семье, а не является просто гостем. Она составила список имен, воспользовавшись уже готовой таблицей. И если ей почти все имена ни о чем не говорили, то Рената, напротив, при каждой галочке, которая означала согласие, издавала возглас радости.
Ее искренний восторг тронул Эмму.
Рената была женщиной, которая шла по жизни с радостной улыбкой, а все негативное просто игнорировала. Она не интересовалась ничем, что происходило в мире, не читала дневных газет, не смотрела новости. Флориан с едва скрываемым пренебрежением называл свою мать оторванной от жизни, наивной и утомительно поверхностной. На самом деле ее постоянную веселость иногда было трудно выносить, но это было все же лучше, чем склонность к критицизму и депрессивным настроениям ее собственной матери.
– Ах, боже мой, как быстро бежит время, – вздохнула Рената и провела рукой по влажным глазам. – Они все уже давно взрослые мужчины и женщины, а я все еще вижу их перед собой детьми, когда читаю их имена.
Она ласково потрепала руку Эммы.
– Я счастлива, что вы с Флорианом на этот раз будете с нами.
– Мы тоже очень рады, – ответила Эмма, хотя она абсолютно не была уверена, что Флориан действительно разделял ее радость от предстоящего приема и летнего праздника. Он никогда не был в восторге от дела всей жизни его родителей, в которое они вложили бо́льшую часть своего состояния.
– Стоп! – Эмма успела остановить Луизу, которая уже хотела взять следующий кусок торта. – У тебя ведь еще половина на тарелке.
– Но я возьму только крем! – запротестовала Луиза, продолжая жевать.
– Но корж тоже нужно съесть, или бабушка должна выбросить его в мусорное ведро?
Луиза надула губы.
– Я хочу еще пирога! – потребовала она.
– Но, дорогая, ты съела уже два больших куска, – возразила Рената.
– Хочу еще, – упорствовал ребенок с жадным взглядом.
– Нет. Достаточно! – сказала Эмма решительно и взяла из рук Луизы тарелку. – Скоро уже будет ужин. Лучше расскажи бабушке, что вы делали сегодня в детском саду.
Луиза упрямо сжала губы, затем, поняв, что она действительно не получит третий кусок, разразилась слезами. Она слезла со стула и с яростным видом огляделась вокруг.
