Самое королевское убийство - Беннет Си Джей
– Я сказала, – она сделала паузу, чтобы высморкаться, – Саймон настаивает на том, чтобы лететь в Сандрингем завтра вместо того, чтобы ехать сегодня поездом.
Она умолчала о том, что сэр Саймон предлагал Филипу вообще не покидать стен дворца.
– Вертолетом? – пролаял герцог.
– Едва ли мы можем воспользоваться “Боингом 747”. – Голова трещала, и королева чувствовала раздражение.
– На флоте нам запрещали… а-пчхи!.. летать с простудой. Чертовски опасно!
– Ты же не за штурвалом полетишь.
– Если у меня лопнут перепонки, передай Саймону пламенный привет. Чертов идиот. Понятия не имеет, о чем говорит.
Королева не стала напоминать, что сэр Саймон и сам был когда‐то пилотом вертолета, а консультировавший их врач обладал всеми необходимыми компетенциями. У него были свои причины рекомендовать быстрое путешествие по воздуху вместо длинного пути по железной дороге. Филипу исполнилось девяносто пять – трудно поверить, но так и было. Ему вообще не следовало вылезать из постели с такой температурой. О, что за год, и что за подходящее для него завершение. Несмотря на чудесное празднование дня рождения весной, королева будет рада увидеть конец 2016 года.
– Боюсь, решение принято. Мы полетим завтра.
Она сделала вид, что не услышала хриплого вдоха Филипа перед тем, как он, несомненно, разразился бы потоком жалоб, и положила трубку. Рождество быстро приближалось, и ей просто хотелось тихо угнездиться в привычном сельском комфорте Сандрингема и сосредоточиться на бумагах, которые сейчас просто расплывались у нее перед глазами.
Осень и начало зимы были полны неопределенности. Референдум по Брекситу и выборы в США выявили глубокие разногласия в Уайтхолле1 и Вашингтоне, для разрешения которых потребуется очень твердая рука. На протяжении всего этого времени королева принимала президентов и политиков, встречала послов, вручала медали и устраивала благотворительные вечера – в основном в Букингемском дворце, который она воспринимала просто как позолоченный офис на кольцевой развязке. Сейчас Норфолк привлекал ее своими широкими просторами и сосновыми лесами, изобильными болотами, бескрайним английским небом и вольными птицами.
Уже несколько дней она мечтала оказаться там. Сандрингем воплощал Рождество. Ее отец всегда проводил Рождество там, как и его отец и дед. Пока дети были маленькими, какое‐то время было легче праздновать в Виндзоре, но Рождество ее детства было Рождеством в Норфолке.
На следующий день вертолет нес королевскую чету с одеялами на коленях и собаками у ног над Кембриджем, над великолепными средневековыми башнями собора Или, “корабля болот”, и дальше на северо-восток в сторону Кингс-Линн. Вскоре заболоченные земли уступили место фермерским угодьям с островами сосновых лесов, пастбищами и коттеджами из кремня. Ненадолго под ними мелькнула эбботсвудская розовая вилла времен Регентства, и королева с удивлением заметила стадо оленей, медленно бредущих по лужайке у особняка. Далее последовали щетинистые безупречные поля и разбросанные рощи поместья Манкастер, чьи самые дальние уголки граничили с одной из королевских ферм, и, наконец, поля, дамбы и деревни самого поместья Сандрингем. Когда вертолет зашел на поворот, королева увидела блеск морской воды в далеком Уоше, а минуту спустя за грядой сосен показался Сандрингемский дворец с его регулярными и нерегулярными садами, озерами и размашистыми лужайками – достаточно большими, чтобы они могли приземлиться.
Дворец, возведенный для Эдуарда VII, когда он был принцем Уэльским, представлял собой краснокирпичную, небезбашенную идею викторианского архитектора о том, как должен выглядеть якобинский замок, и люди, которых чрезвычайно заботили архитектурные каноны, обычно были этой идеей возмущены. Королева, как и ее отец, очень любила самобытные уголки и закоулки Сандрингема. Филип, имевший свои твердые представления об архитектуре, однажды безуспешно предложил дворец снести. Но что действительно имело значение, так это двадцать тысяч акров болот, отмелей, лесов, пахотных земель и садов, из которых состояло поместье. Королева была прирожденным деревенским жителем, и здесь они с Филипом могли спокойно заниматься фермерством. Да, они были не из тех фермеров, что чинят заборы под проливным дождем и принимают на рассвете роды у овец, но вместе они заботились о земле и любили ее, потому что это была маленькая часть планеты, принадлежавшая им. Здесь, на севере Норфолка, они могли активно участвовать в попытках сделать мир лучше: для дикой природы, для тех, кто питался с этой земли, для пахарей, для будущего. Это было тихое наследие – они не говорили о нем публично (опыт Чарльза на этом фронте указывал почему), – но им самим оно было очень дорого.
В своем кабинете в “служебной” части дома Рози Ошоди оторвалась от экрана ноутбука как раз вовремя, чтобы увидеть, как вертолет огибает край леса, прежде чем зайти на посадку. Будучи помощницей личного секретаря королевы, Рози прибыла поездом сегодня утром. На данный момент в ее владении находились комнаты для персонала с удобной мебелью в эдвардианском стиле – и, в определенной степени, весь дворец и даже, в некотором смысле, нация. Во всяком случае, так обстояли дела по словам матери Рози. Сэр Саймон, личный секретарь королевы, обладавший навыками одновременно адмирала и посла, отправился на Шотландское высокогорье, где проводил первую часть отпуска. Ему и его жене Саре на рождественские каникулы был предоставлен замок Балморал в знак признания его безупречной работы осенью, и в результате Рози в течение двух драгоценных недель брала на себя управление личными делами монарха. “На тебе огромная ответственность, – сказала ей мать. – Я не нагнетаю. Но подумай, ты словно первый темнокожий Томас Кромвель. Правая рука. Глаза и уши. Не ударь в грязь лицом”. Рози никогда не считала свою мать большой поклонницей истории Тюдоров. Хилари Мантел2 явно приложила к этому руку.
Поскольку Рождество было совсем близко, Рози не ожидала большого потока дел. Коль скоро роспуск монастырей и заключение королевских браков давно не входили в список обязанностей трона, основной задачей личного секретаря было поддерживать связь с правительством, налаживать коммуникации и составлять публичный график королевы. Но Уайтхолл и Даунинг-стрит3 фактически закрылись на каникулы, СМИ сфокусировались на праздничных историях, следующее публичное появление королевы было запланировано только через три недели, да и это было всего лишь небольшое чаепитие в деревне. Томасу Кромвелю все это показалось бы весьма скучным. Рози в основном разбирала остатки писем, которые почему‐то так и не попали в папку “срочно” в ее почтовом ящике. Однако час назад ей пришло новое уведомление. Возможно, праздники все‐таки пройдут не так тихо, как она ожидала.
Миссис Мэддокс, безупречная экономка, и ее штат ждали появления королевской четы, выстроившись у входа в вестибюль. Сегодня во дворце восхитительно пахло дымком от камина, который потрескивал в салоне позади них – там семья соберется позже вечером с напитками и играми. Собаки потопали внутрь, радуясь возвращению, а Филип сразу же отправился в постель.
У королевы хватило энергии ровно на то, чтобы отдать должное паре свежих традиционных пирожков и чашке дарджилинга в светлой и просторной гостиной в задней части дома, большие эркеры которой выходили на лужайку. В одной из ниш уже стояла рождественская елка, частично убранная в красно-золотых тонах и ждущая остальных членов семьи, которые завтра закончат украшение вместе. Обычно королева выбирала рождественское дерево сама, но в этом году у нее не хватило времени. Небольшая цена за уютный домашний вечер, в котором она так нуждалась.
