Сдвиг по фазе - Пирсон Кит А.
Натягиваю перчатки и перехожу улицу.
Наша квартира находится в нескольких шагах от центра Кентиш-Тауна, где и располагается агентство недвижимости. Это один из наиболее доступных по цене районов в столице, хотя понятие «доступный» весьма относительно. Психотерапевту никогда не заработать на комфортное проживание в Лондоне, а мое и без того бедственное положение еще более усугубляется спорадическим доходом жены.
Мы с Лией поженились семь лет назад, и на протяжении трех последних я бессчетное количество раз предлагал ей попробовать пустить корни в каком-нибудь другом месте, которое не высасывало бы постоянно деньги с моего банковского счета, равно как и радость из моего сердца. Однако у моей жены, лондонки до мозга костей, на данную проблему несколько иные взгляды.
Познакомились мы в одном камденском пабе за два года до свадьбы. В питейном заведении тем вечером организовали выступление для начинающих стендап-комиков, и Лия решилась излить свой вольнодумный юмористический монолог на ни в чем не повинную публику. Как выяснилось позже, то было всего лишь одно из ее многочисленных мимолетных увлечений. Выступление у девушки не очень-то клеилось, и все же я внимал ей как завороженный. Ее карьера комика в тот вечер благополучно завершилась, толком и не начавшись, зато я набрался мужества и предложил угостить ее выпивкой.
Мы встречались с Лией уже три месяца, и я был влюблен в нее до самозабвения, когда она раскрыла мне подлинную причину эксцентричности своей натуры. Нет, какова все-таки ирония: женщина, которую я полюбил, оказывается, страдает от пограничного расстройства личности. Она стойко сносила это состояние большую часть своей взрослой жизни и вынуждена терпеть его и сейчас. Быть может, Лию влекло ко мне желание иметь под рукой личного психотерапевта. Никогда не спрашивал ее об этом, но ломаю голову до сих пор.
— Я дома! — кричу я, вытирая ноги о коврик у входной двери.
Обогрев в квартире выкручен на максимум, и от резкой смены температуры у меня вспыхивают щеки.
— Я на кухне! — доносится в ответ.
Вешаю пальто и пробираюсь мимо коробок, выставленных вдоль стены прихожей.
— Это что еще такое?
Лия сидит за кухонным столом, едва ли не погребенная под горами хлама — или, как она сама предпочитает называть это, товара.
— Фредди устроил распродажу. И сделал мне выгодное предложение.
Фредди держит антикварную лавку в Холлоувее, и Лия частенько скупает у него никчемное барахло для своей палатки на рынке.
— И сколько ты купила? — спрашиваю я и протискиваюсь мимо очередного штабеля коробок, отхватившего себе кусок дефицитного пространства.
— Немного, всего десять коробок.
— Но, дорогая, квартира и без того вот-вот лопнет. Может, тебе все-таки стоит сосредоточиться на продаже имеющегося дерь… товара?
— Дэвид, сейчас январь, — хмурится жена. — С деньгами у людей туго, погода ужасная. Я запасаюсь на весну.
Даже не помню, сколько раз мы об этом говорили. Как правило, завершается подобный разговор обвинением, что я совершенно не понимаю ее бизнес-модель, и слезами — слезы льются почти всегда. Насколько я могу судить, бизнес-модель Лии подразумевает патологическое накопительство и эпизодическую торговлю в палатке на рынке или ремесленной ярмарке, где она выручает сумму, едва ли достаточную для покрытия счета за отопление.
День у меня выдался трудный, и желание спорить отсутствует напрочь.
— Пускай так, но мы можем хотя бы договориться не загромождать кухонный стол? Пожалуйста.
— Перепишу товар и все уберу.
Наклоняюсь и целую ее в лоб.
— Вот и замечательно. Спасибо.
Лия поднимает на меня взгляд и улыбается. На лице у нее появляется практически то же самое выражение, что и девять лет назад, когда я пригласил ее в бар. Большую часть времени она излучает едва ли не детское обаяние, эдакую добросердечную невинность, за которыми, однако, скрываются строптивость и вспыльчивый нрав.
Я рискую заикнуться на еще одну заезженную тему:
— Если в палатке слишком холодно, может, пора задуматься о торговле онлайн?
Выражение лица жены в мгновение ока меняется.
— Опять ты за свое! — фыркает она. — Сколько можно повторять, я не собираюсь увеличивать прибыль уклоняющейся от уплаты налогов транснациональной корпорации!
— Но так ты распродашь залежи своих товаров всего за несколько недель!
— А мне плевать! Я лучше буду до скончания дней держать товар у себя, чем торговать в интернете!
Объявись четыре всадника Апокалипсиса у нас на пороге, им достаточно было бы взглянуть на прихожую, чтобы из соображений безопасности тут же убраться восвояси.
— Ладно. Что на ужин?
— Ты же видишь, я занята, мне не до ужина.
Маневрирую меж коробок и заглядываю в холодильник.
— Как и не до магазинов, — добавляет Лия.
Я сникаю перед почти пустыми полками.
— Яйца-то у нас остались?
— В буфете.
— Омлет с сыром?
— Да, будь так добр.
Я отнюдь не вызывался в повара, но это куда меньшая морока, чем просить жену для разнообразия отвлечься от товара и заняться готовкой.
По прошествии определенного срока я утвердился в мысли, что мне довелось жениться на женщине, олицетворяющей город ее рождения. У Лии и Лондона и вправду много общих черт: сумбурность, безалаберность, неистовость и неоднозначность. Справедливости ради, они разделяют и кое-что положительное. Иногда во время прогулки свежим осенним утром по Гайд-парку я различаю в окружающем пейзаже отсветы ее красоты. Вспоминаю о ее сострадательности, когда какая-нибудь добрая душа помогает бездомным. Вижу отблески ее остроумия в столичных музеях и галереях.
Лия, как и Лондон, склонна к крайностям. Из света в мрак, от радости к ярости. То очаровывают, то приводят в бешенство.
Как правило, я стараюсь не давать собственной жене медицинских рекомендаций, поскольку она ежемесячно посещает личного психотерапевта и исправно принимает прописанные средства. Тем не менее в тяжелые моменты, когда волей-неволей приходится вмешиваться, я говорю ей то же, что и своим клиентам: мы все надломлены в той или иной степени.
Я живу надеждой, что однажды Лия осознает, как пагубно этот проклятый город влияет на ее психику. Отрицая данный факт, она напоминает жертвы мучительных отношений, отказывающиеся принять необходимость первого шага — ухода. Слишком многие из них остаются с партнером после обещаний измениться — каковые, разумеется, так и остаются невыполненными. Это в точности проблема моей жены. Лондон — ее мучитель, и ей необходимо с ним расстаться.
— Не посмотришь фургон после ужина? — возвращает меня в реальность Лия.
— Что с ним на этот раз?
— Он как-то странно шумит.
Я разбиваю и выливаю в миску последнее яйцо.
— Дорогая, можешь поточнее объяснить?
— Когда я нажимаю на педаль тормоза, раздается такой скрежещущий звук.
— Наверное, нужно поменять колодки.
— А мне кажется, нужно поменять весь фургон, — заявляет она, созерцая какую-то аляповатую вазу.
Следовало бы ответить, что продажа кое-какого барахла, загромождающего нашу квартиру, способна существенно приблизить покупку новой машины.
Чего я, разумеется, не делаю.
— Боюсь, пока придется латать.
— Чертов фургон, — бурчит Лия под нос.
— Если это действительно колодки, то поменять их сам я не смогу. Надо будет кому-то показать.
— Когда?
— Когда получится. Ты же все равно не пользуешься машиной для работы.
— Значит, мне нужен новый проездной. Не хочу сидеть здесь днями напролет, если не на чем ездить.
Меня как будто под дых ударили.
— Ты спустила все свои деньги на товары?
Лия кивает, а мне невольно вспоминается сказка про бедолагу Джека, поменявшего корову на волшебные бобы.
— Понятно. Я переведу.
Мы ничем не отличаемся от большинства пар в том плане, что наша стесненность в средствах служит прекрасным поводом для начала очередного спора. Вскоре после свадьбы я решил, что нам лучше иметь раздельные банковские счета. Произошло это из-за злосчастного происшествия, в результате которого мы едва не оказались на грани нищеты. Лия получила электронное письмо о якобы выигрыше в лотерею пяти миллионов фунтов. Сумму обещали перевести на наш тогда совместный счет буквально в течение суток, а от нее только и требовалось, что сообщить данные карточки. В ту пору жена только начинала пользоваться интернетом, я же не догадался предупредить ее о сетевых мошенниках.
