Твоя тень - Джеффри Дивер
«Ну все, хватит! Что ты, в самом деле, как дитя малое? Прекрати уже фантазировать!» – приказала себе Кейли, расхаживая по сцене и в очередной раз критически оглядывая концертный зал «Фресно конференс». Перед выступлением, которое должно было состояться в пятницу, ей предстояло о многом подумать. Как лучше настроить освещение? Как расположить на сцене музыкантов? Как двигаться по сцене самой? Где безопаснее пожимать руки поклонникам? Откуда посылать воздушные поцелуи? Как направить сценические мониторы таким образом, чтобы каждый из музыкантов слышал и себя, и других участников группы? Чтобы ни паразитные отражения, ни искажения звука не испортили концерт?
Многие исполнители уже давно перешли на мониторные наушники, но Кейли любила выступать по старинке и предавать сценические мониторы не собиралась.
Сотни мелочей требовали внимания певицы.
«Каждый следующий концерт должен быть лучше предыдущего! Вот уж точно, нет предела совершенству! – думала она. – Перед кем бы я ни выступала, мои слушатели заслуживают только самого-самого!»
«Выложиться без остатка и даже чуточку больше!» – таким был ее девиз.
Кейли хотела во что бы то ни стало выйти из тени Бишопа Тауна, своего знаменитого отца, – а для этого нужно было еще постараться.
«Из тени… – задумчиво повторила про себя Кейли. – Не очень удачное словцо!»
Я стану твоей тенью. Навеки…
«А ну соберись! Нет времени на эту чепуху! – одернула себя девушка. – Надо готовиться к выступлению. Это как раз тот концерт, на котором следует выложиться по полной программе!»
С тех пор как Кейли в последний раз выступала в своем родном городке, прошло всего восемь месяцев, и повторить концертную программу означало бы нанести поклонникам оскорбление.
«Непременно нужна какая-то изюминка!» – думала певица.
Фанатов у Кейли насчитывалось не так уж и много, но все как один были преданы ей, точно золотистые ретриверы. Тексты песен, гитарные проигрыши, движения Кейли на сцене – все это поклонники уже давно знали назубок. Даже пошутить толком не удавалось! Слушатели узнавали остроты с первых же слов и радостно смеялись, никогда не давая Кейли закончить фразу. Они жили и дышали ее музыкой: знали, что их обожаемая певица любит, а что – нет.
«А некоторым и того мало…» – не унимался внутренний голос, напоминая о настойчивом поклоннике. От мыслей о нем внутри у Кейли все сжалось, будто она январским днем ступила в ледяные воды озера Хенсли.
«Жуткий тип!» – с содроганием подумала девушка и вдруг обмерла. У нее перехватило дыхание.
За ней кто-то следил!
«Но из нашей команды там никого сейчас быть не может…» – Она боязливо глянула на ожившие в другом конце зала тени.
«Неужто разыгралось воображение? Показалось? – Остротой зрения Кейли похвастаться не могла. – Абсолютным слухом и ангельским голосом добрый Боженька меня наградил, а вот на зрение поскупился!»
Певица прищурилась, поправила очки, но почудившееся ей движение – как будто кто-то раскачивался – в дверях, ведущих в подсобку буфета, тут же прекратилось.
«Ничего там нет, – заключила было Кейли, – игра света и тени».
Но доносившиеся из сумрака звуки свидетельствовали об обратном: что-то непрерывно потрескивало, пощелкивало и поскрипывало.
«Стану твоей тенью…» – снова промелькнуло в голове у Кейли, и ее прошиб холодный пот.
Незнакомец, писавший в горячечном бреду сотни сластолюбивых писем. Незнакомец, мечтавший о совместной жизни и умолявший прислать ему обрезки ногтей или прядку волос. Незнакомец, десятки раз фотографировавший ее вблизи у сцены и сам при этом всегда остававшийся незамеченным. Незнакомец, пробравшийся в гастрольный автобус – хотя прямых доказательств тому не было – и укравший одежду и нижнее белье Кейли. Незнакомец, присылавший кучи своих фотографий: толстый, патлатый, неряшливый – на всех снимках в заляпанной едой одежде. Ничего, казалось бы, похабного, но снимки были слишком личные и даже фамильярные – такие посторонним девушкам не присылают.
Стану твоей тенью…
Отец Кейли недавно нанял ей телохранителя. Это был огромный мужчина с головой, по форме напоминавшей пулю. Торчавший из уха пружинкой белый проводок означал, что Дартур Морген при исполнении. Но прямо сейчас Дартур помочь ей не мог. Он проверял автомобили, припаркованные на автостоянке возле концертного зала. Дартур придерживался простой и гениальной тактики: оставаться у всех на виду.
«Вряд ли кто из поклонников, завидев черного мужика весом в двести пятьдесят фунтов, с протокольной рожей, как у гангста-рэпера, – ха, а ведь было дело в молодости! – захочет вообще приближаться к Кейли», – рассуждал он.
Девушка еще раз вгляделась в утопавший в тенях зал.
«Место для слежки просто идеальное: спрятался – и сиди себе, наблюдай! А ну-ка хватит! Соберись! – вдруг разъярившись на саму себя за бесхарактерность, мысленно воскликнула Кейли и сжала зубы. – Немедленно. Займись. Делом».
Волноваться, казалось, и в самом деле было не о чем. Хотя ее музыканты задержались в Нэшвилле – завершать работу в студии, – Кейли осталась не одна. В двухстах футах от сцены над огромным микшерным пультом «Мидас XL8» колдовал Бобби Прескотт. Алиша приводила в порядок комнаты для репетиций. Парочка детин из команды Бобби разгружала бесчисленные кейсы и прибамбасы, фанерные листы, стойки, кабели, тюнеры, усилители, музыкальные инструменты, компьютеры – тонны концертного реквизита, без которого даже такая умеренно гастролирующая исполнительница, как Кейли Таун, обойтись ну никак не могла.
«Наверняка кто-нибудь, да подоспеет на подмогу… Если тень вдруг действительно окажется тем самым незнакомцем… – думала Кейли. – Черт возьми, хватит уже фантазировать! Нет там ни его, ни его тени – и быть не может! И почему я не называю этого типа по имени? Чего я боюсь? Накликать беду?»
У Кейли, как и у любой другой певицы с ангельским голосом, имелась маленькая армия поклонников. Но в семье, как говорится, не без урода, и среди них порой попадались личности весьма странные. Кейли двенадцать раз предлагали выйти замуж и трижды – жениться. Не меньше десяти пар хотели ее удочерить, и чуть ли не с полсотни девочек-подростков мечтали дружить до гроба. Тысячи мужчин жаждали накормить певицу ужином в ресторанчике «Боб Эванс» или угостить выпивкой в коктейль-баре «Восточный мандарин». Но больше всего поступало запросов от тех, кто зазывал Кейли на брачное ложе, не желая обременять ее брачными узами.
«Кейли, милая, привет! Как насчет поразвлечься? – такие предложения она получала еще на заре карьеры, в семнадцать лет. – Глянь-ка вложение! Уверен, такого ты еще не видела! Ну что? Как тебе? Впечатляет? Фотки мои! Клянусь!»
«И совсем даже не впечатляет, – думала девушка. – Дурацкая идея присылать мне свои фотки в обнаженном виде. Клянусь!»
Вообще-то, признания в любви, которые Кейли получала от поклонников, умиляли певицу. Но незнакомец,
