Василий Носенков - Ленты бескозырки
Человек в папахе взвел курок нагана. Кондауров на видел, а догадался об этом по знакомому щелчку.
Бандит приблизился к нему сзади вплотную и корявой, как куриная лапа, рукой принялся снимать висевший на шее крестик.
- Золотой? - поинтересовался вполголоса.
- Чистого червонного, - соврал Кондауров. - У меня и дома есть золото, - наконец сориентировался он. Заговорила душа коммерсанта: надо им пообещать что-нибудь и выиграть время.
Главарь сунул за пазуху руку с револьвером и приказал:
- Тогда ты пойдешь с нами и покажешь, сколько у тебя золота. Если. наврал или попытаешься увильнуть, ваше благородие, то музыку на похороны не гарантируем. Сейчас все оркестры на фронтах.
"Матрос" подал Кондаурову свой бушлат и ботинки.
Сапоги он успел надеть на себя. Тут из-за кустов вышел третий бандит. Сутулый, в сером пальто с поднятым воротником, в натянутой до глаз меховой шапке, он вьюном завертелся возле своих дружков. Лица его Кондауров так и не рассмотрел...
Однако торжествовать победу было еще рано. Он пока только обманул грабителей, а надо было избавиться от иих. О бегстве нечего и помышлять. Штабс-капитан никогдй не был спринтером, а главарь в серой шинели и не думал снимать указательного пальца со спускового крючка нагана. Так вчетвером они и вышли на Большую Дворянскую улицу.
- Господа-товарищи, - начал Кондауров, - хвастаясь перед вами золотом, я забыл предупредить, что сейф с ценностями охраняется и взять их без шума вряд ли удастся.
- Постой, постой! Ты что мне фокусы выкидываешь? - грозно спросил главарь, хватая Кондаурова за грудь.
- Никаких фокусов. Все очень просто, я уполномочен провести кое-какие работы в Петрограде. Разумеется, я здесь не один, и у нас есть золото, деньги, много денег.
Но мы платим людям, которые в свою очередь оказывают нам услуги. А как же иначе?
- Не морочь нам голову. Какие такие услуги?
- Например, под видом чекистов нужно зайти в указанное нами место и оставить подарочки для большевиков.
- Легко и просто.
- Что-то мне непонятно, ваше благородие.
- Я, по-моему, сказал ясно: денег у нас много, но они даются за дело. В какой-то степени риск есть... А вы ведь тоже рискуете, грабя честных людей? - вдруг спросил Кондауров и сам ответил: - Рискуете. Вот на вас форма, носить которую вы не имеете права. Вы вооружены, но и чекисты не с голыми руками ходят. Не так ли?
Поэтому я вам предлагаю честную игру. Кроме того, вы от нас получите настоящие документы, которые будут подтверждать, что вы являетесь сотрудниками Чека.
Ей-богу, вы на них похожи...
Грабители переглянулись. Как быть? Верить или не верить? Тот, что был в меховой шапке, попридержал за рукав главаря и азартно прошептал:
- Может, он предлагает стоящее дело, Мальчик?
- Сейчас мы обмозгуем, - резонно ответил "красноармеец" и кивком головы показал на распахнутые ворота дома. Он первым повернул в тихий, безлюдный двор.
Остальные послушно последовали за ним.
2
Василий Николаевич Афоничев, заместитель начальника комендатуры третьего подрайона Петроградской стороны, считал, что сегодня ему повезло. После трех суток бессменной работы он получил разрешение пойти домой и отоспаться. Но не так просто сразу уйти с работы. Пока он переписывал рапорты и отчетные справки о происшествиях в районе за истекшие сутки, часы пробили одиннадцать вечера. К этому времени начальник комендатуры пожелал увидеть своего зама в служебном кабинете.
Рудольф Карлович Лепник - бывший латышский стрелок, коммунист - был направлен на работу в народную милицию как человек, исключительно преданный делу революции. Жил он тут же, при комендатуре, в маленькой комнатке без кухни.
Прежде чем отправиться к Лепнику, Василий Николаевич почистил сапоги куском шинельного сукна и освежил лицо холодной водой из-под крана. Он полагал, что между командой "отоспаться" и вызовом к начальнику существует прямая связь - какое-нибудь интересное задание. Однако его предположение не подтвердилось. На лице Рудольфа Карловича не было той знакомой решительности, которая всегда бывает у начальника перед выполнением задания. Ленник сидел пригорюнившись. Непочатая кипа текущих бумаг сиротливо лежала на кромке стола, придавленная тяжелым пресс-папье. Не привыкший бездельничать, Лепник нервно перекатывал по столу толстый карандаш, стараясь хоть чем-то занять свои крепкие, жилистые руки.
- Садись, - коротко пригласил он Афоничева, указывая на стул.
Василий Николаевич сел. После нескольких фраз, касающихся служебных дел, Лепник попросил у него в долг... костюм.
Дело в том, что недавно за отлично проведенную операцию по поимке группы опасных преступников Афопичева премировали новым костюмом. Теперь он щеголял в поскрипывающей желтой кожанке и таких же, правда весьма неудобных в носке, хрустящих брюках-галифе.
Костюм придавал молодому, щупленькому Афоничеву благородную осанистость и солидность. Кроме того, он не требовал ни стирки, ни чистки, ни глаженья. Не каждый мог похвастаться тогда подобным обмундированием.
- Завтра меня вызывают к начальнику управления, - застенчиво объяснил Лепник, - а как я покажусь в таком виде? - И он безнадежно провел ладонями по протершимся на коленях старым солдатским брюкам.
Афоничев безропотно переоделся. Про себя он подумал, что неплохо бы подарить Рудольфу этот костюм насовсем. Но, во-первых, кожанка уже один раз подарена, а во-вторых, как такую щедрость расценят товарищи? Нет сомнения, что многие сочтут это за подхалимаж. Нужно было придумать что-то, но что - Афоничев не знал. Он только сделал вывод, что начальство поступило крайне необдуманно, отдав этот костюм ему, а не Лепнику.
Дома Афоничев наскоро попил чаю с черным хлебом, забрался с головой под ватное одеяло и мгновенно уснул.
Спал крепко, без сновидений. В пять часов утра проснулся от настойчивого стука в дверь. Осторожно выглянул изпод одеяла. За окном начинало светать. На всякий случай он нащупал под подушкой холодную рукоятку пистолета и встряхнул головой, отгоняя остатки сна. Затем молча дотянулся рукой до двери и повернул ключ. В комнату вбежал запыхавшийся милиционер Черкашин.
- Что случилось?
- Вас срочно вызывают на работу, - с трудом переводя дыхание, ответил милиционер.
- Зачем? - допытывался Афоничев, быстро натягивая на себя ветхие брюки Ленника.
Милиционер молчал. Избегая смотреть Афоничеву в лицо, он нервно скользил глазами по углам тесной неубранной комнаты.
- Да ты что, язык проглотил? - прикрикнул Василий Николаевич. - Все равно через десять минут я обо всем узнаю!
- Взрыв на водопроводной станции, товарищ начальник, - выдавил наконец милиционер.
Любое известие готов был услышать Афоничев, но от этого на мгновение опешил. Сказанное милиционером никак не укладывалось в голове. Взорвать водопроводную станцию и оставить население города без воды в такое трудное время! Совершить это гнуснейшее преступление мог только самый злейший, обреченный на неминуемую гибель враг или же сумасшедший. Вместе с тем напрашивался вывод: это сделали не уголовные преступники.
Здесь, по-видимому, поработал кто-то с той стороны...
Афоничев быстро оделся, сунул в карман легкий бельгийский браунинг и выскочил на улицу. Заходить в комендатуру не имело смысла, и. он направился на Петроградскую набережную, к водопроводной станции.
Впереди, на Кронверкском проспекте, маячила мужская фигура. Человек в короткой бекеше торопливо шагал в сторону парка. Василий Николаевич сунул в карман руку, обхватил щербатую рукоятку браунинга и смело пошел навстречу неизвестному. Предосторожность его оказалась напрасной. Приблизившись к человеку, он узнал в нем сотрудника губчека Ванюшу Дмитриева. По его озабоченному лицу Афоничев понял, что Дмитриев уже побывал на месте происшествия.
- Как там дела?
Дмитриев рассказал, что взрыв произошел в подвале машинного отделения, но мины обнаружены и в других местах на территории водопроводной станции. Для обезвреживания их вызвана саперная команда.
Из подробностей, как все это произошло, Дмитриев знал следующее. Часа в два ночи к начальнику станционного караула Бахромову пришли двое - матрос и солдат.
Они предъявили удостоверения сотрудников губчека и были беспрепятственно пропущены на территорию водопроводной станции. Проверяли состояние машин и всей системы, особый интерес проявили к фильтрам. Там они задержались минут на десять. Затем велели собрать в караульное помещение весь ночной наряд охраны для особого инструктажа. Бахромов сделал попытку сослаться на инструкцию, запрещавшую ослаблять охрану объекта в ночное время. Но солдат, бывший старшим по должности, начал кричать на Бахромова и даже вытащил наган, угрожая начальнику караула немедленным арестом. Ничего не предприняв и не проверив по телефону полномочия чекистов, Бахромов подчинился и собрал наряд.
