Василий Носенков - Зеленая расческа

Носенков Василий Романович

Зеленая расческа

Василий Романович Носенков

ЗЕЛЕНАЯ РАСЧЕСКА

1

Чуткое ухо Бадракова уловило короткий сигнал "Волги". Он поднялся с постели, приоткрыл штору и выглянул в окно. Так и есть, машина, подмигивая красными огоньками, осторожно разворачивалась в тесном дворе старого дома.

Значит, что-то случилось.

Он уже одевался, когда в прихожей раздался стук в дверь.

- Сейчас выйду, вот папиросы затерялись где-то, - негромко ответил он шоферу.

Вскоре он вышел во двор и молча сел в машину.

Мотор работал на малых оборотах. Стрелка часов упиралась в цифру четыре. Шофер, не поворачивая лица, покосил глазом в сторону Бадракова, словно убеждаясь, что в машину сел именно он, включил скорость и медленно вывел "Волгу" со двора.

Несколько минут оба молчали, каждый думал о чемто своем. Петр Кириллович не в первый раз выезжал вот так, среди ночи, на работу и потому не хотел проявлять перед шофером излишнее любопытство. Но неизвестность тяготила его.

- Что там случилось? - спросил он наконец, как будто между прочим.

- Кража в ателье дамского пошива, - равнодушно ответил шофер.

- Кража, говоришь? Ателье, брат, у нас перворазрядное. Знаешь, сколько там заказов сейчас, перед праздниками? - оживился Бадраков.

- Заказов у них много, это верно, - согласился шофер, сбавляя скорость перед перекрестком.

Остаток пути до самого дома, где помещалось ателье, они проехали молча. Под аркой, укрывшись от непогоды, стояли постовой милиционер и следователь Люда Распопова. Чуть подальше от них - сторож и дворник.

- Проспали, стража милая! - нарочито громко сказал Бадраков, пожимая теплую руку Люды и принимая от нее оперативную сумку.

- Где уж нам спать... Вон сколько домов обслуживаем, - развела руками одна из женщин.

- В ателье проникли через черный ход, со двора, - деловито сообщила Люда и первой пошла вперед, под арку.

Бадраков шел следом, освещая ей фонариком дорогу.

Во дворе они свернули налево, остановились. Массивная дверь черного хода, обитая жестью, была раскрыта настежь.

Прежде всего в небольшой кружок света попала куча пустых деревянных вешалок.

- В управление звонили?

- Да, сообщено. Подождем, сейчас они должптл подъехать. Тогда уж сразу и приступим, - спокойно ответила Люда.

Действительно, вскоре к мосту происшествия подъехала крытая милицейская машина. Первым из кабины выскочил заместитель начальника уголовного розыска города.

Из машины выходили оперативные работники, эксперт научно-технического отдела, проводник со служебно-розыскной собакой...

2

...Вернувшись с осмотра места происшествия в отдел, старший оперуполномоченный прошел в свой кабинет.

Было раннее утро, когда темнота только начинает отступать. Он включил настольную лампу, небрежно бросил на стул оперативную сумку, потрепанную коричневую папку и подошел к окну. на противоположной стороне улицы суетливо толкались при посадке в автобус люди. Двое мужчин отошли в сторону и, видно, о чем-то горячо спорили. Один из них, солидный, в светлом плаще, в азарте достал из портфеля лист бумаги и, жестикулируя, убедительно доказывал что-то другому.

"Наверняка эти не автобус ругают, - подумал Петр Кириллович, на мгновение задерживая на них взгляд. - Может быть, обсуждают проект умной машины или корабля? Конструкторы. Завидная профессия - проектировать и строить на радость и пользу людям.

А наш труд - разве можно рассказать о пем, о том напряжении сил, о бессонных ночах, о раздумьях, о бесконочных поисках, за которыми незаметно улетают лучшие годы... Не успеешь довести до конца одно дело, даже не вздохнешь спокойно, как новое уже поджидает тебя..."

Он отошел от окна. На его столе в беспорядке валялись полуисписаннью обрывки бумаги, стружка от карандашей, в пепельнице - окурки. А на листке календаря была неумело нарисована карикатура: человек в шляпе, воткнув длинный нос в лупу, рассматривает окурок.

"Сейчас знаменитый Шерлок Холмс, то бишь Б., узнает, кто развел свинство на его столе", - прочитал Бадраков надпись под рисунком.

- Действительно свинство, - проворчал он, с ожесточением комкая в руках листок с карикатурой. - Лучшего определения этому не подыщешь. А развел... Межевой, конечно. Его "почерк".

Побросав бумажки и окурки в печку, он расстегнул папку, достал протокол осмотра места происшествия, письменные объяснения дворников и сторожа и обломок зеленой расчески. Обломок был найден на подоконнике в ателье, как раз напротив форточки, в которую, как предполагали работники милиции, проник один из преступников и открыл внутренние запоры запасных дверей.

На полированной поверхности расчески были нацарапаны три буквы: "-ов В".

Конечно, имея в руках полную расческу или обе ее половинки, не составляло бы особого труда прочитать фамилию ее владельца. Но, увы! Второй частью расчески, может быть, и сейчас пользуется ее хозяин. Не исключено также, что она давным-давно потеряна или выброшена. И потом еще неизвестно, чья она. Может быть, обломок расчески принадлежал одному из работников ателье? Вполне возможно, что он был найден уборщицей па полу в примерочной и положен на подоконник...

Необходимо было срочно устранить все сомнения.

Только после того, как окажется, что обломок расчески работникам ателье но принадлежит и они его не видели, можно будет считать находку вещественным доказательством.

Пока ничего этого на руках у Бадракова не было.

И он наметил первое мероприятие: установить, кому принадлежит находка.

В коридоре послышались тяжелые шаги. В кабинет вошел участковый уполномоченный Шарапкин.

- Не выспался, Николай Сергеевич? - встретил его Бадраков.

- И не выспался, если хочешь, - ответил недовольным тоном Шарапкин. - В два часа ушел домой. Лечь удалось в три. А в шесть уже подняли. Не автомат же я, правда?

- Все это верно, - охотно согласился Бадраков, усаживая его к своему столу. - Только претензии, пожалуйста, предъявляй не мне, а тем, кто ворует. Вот поймаем мы с тобой их, голубчиков, тут ты первым делом и спрэсишь, кто им давал право лишать нормального отдыха такого заслуженного человека, как лучший участковый уполномоченный районного отдела милиции.

Вымпел у тебя еще не отобрали?

- Все шутить изволите, Петр Кириллович. С них, сволочей, не спрашивать надо, а шкуру снимать.

- Ну, ну, - заулыбался Бадраков. - Не будь таким кровожадным. А сейчас нам с тобой придется поработать вплотную. Ателье обчистили, слышал?

- Слышал. Зацепки есть? - уже более деловито поинтересовался участковый.

- Мало зацепок, Коля. Собака довела по следу до проспекта и дальше, не пошла. Дворник пояснила, что с того места в три часа ночи ушла легковая машина.

Марку даже толком объяснить не может, а номер тем более не заметила. Вот тебе первая зацепка.

Дальше Бадраков, не торопясь, принялся излагать результаты осмотра места происшествия. На подоконнике в зале ателье найден обломок расчески. Кому принадлежал - неизвестно. Очевидно, искать преступников или хотя бы одного из них следует среди подросткоп.

Размер форточки и расстояние между прутьями решетки свидетельствуют о том, что взрослому человеку туда пе пролезть. Помимо того, что кто-то отпер дверь изнутри, бьал открыт при помощи ключа или отмычки навесной замок, висящий снаружи. Напрашивался вывод - не слишком ли много мелочей приходилось учитывать преступникам? Не была ли оказана им помощь со стороны кого-либо из работников ателье? Все эти вопросы требовали немедленного ответа.

Пока Бадраков занимался с участковым уполномоченным, на улице уже совсем рассвело. Уборщицы заканчивали уборку кабинетов. Помаленьку стали собираться остальные работники уголовного розыска.

Межевой с довольной физиономией заглянул к Бадракову, "поздравил" с новым преступлением на его территории, с ехидным юмором напоминая, что в группе Петра Кирилловича не уважают профилактику.

- Зато ты хорошо профилактируешь по вечерам в чужих кабинетах, - не удержался Бадраков.

Межевой покраснел и начал оправдываться. Но в это время зазвонил телефон. Следователь Люда Распопова сообщила, что допрошенные работники ателье не видели и не оставляли на подоконнике никаких обломков расчоски. Значит, в руках у работников милиции есть хоть маленькая ниточка, которая может помочь в раскрытии преступления.

Пришли на работу Грищенко и Снегирев. Они сразу были посвящены во все подробности кражи. Грищенко взял обломок расчески и не выпускал его из рук в течение часа. Он думал о чем-то своем, перечитывал в который раз протокол осмотра, делал в блокноте записи для себя, даже чертил какие-то немыслимые, одному ему известные схемы...

Когда Бадраков посчитал, что все уже оговорено и обсуждено, и спросил у сидящих, кто может внести дополнения к плану, выяснилось, что Грищенко не усвоил и пе запомнил ничего из того, о чем говорили его товарищи добрый час.