Кирилл Шелестов - Погоня

— А смысл? Ведь я ему и так эти деньги вез.

— У мусоров свои смыслы. Нормальным людям не понять.

Я вспомнил про звонок Косумову и осекся. Он знал, что при мне был миллион; организовать засаду у меня дома не составляло ему труда. Правда, времени у него для этого было маловато, но в целом подозрения Быка были не так уж абсурдны. Однако выяснить это я мог лишь на месте, в Москве.

— Стой, — сказал я. — Я не поеду в Мордовию!

— Кто тебя спрашивает? — хмыкнул Бык.

— Останови машину!

— Братан, не заводись.

— Я сказал, что не поеду в Мордовию. Я не шучу.

— Куда ж ты собрался?

— В Москву!

— Ты туда не доберешься! У тебя даже бабок нету!

— Какая тебе разница! Часы продам.

— Несерьезно.

— Останови машину, я выйду.

Бык не ответил и прибавил газу.

— Не на ходу же мне прыгать.

— Попробуй.

— Попробую, — и я начал дергать тяжелую дверцу.

— Блин! Мать! — выругался Бык, сворачивая к обочине и резко тормозя. «Гранд-чероки», сердито посигналив, вильнул следом.

— Че ты выстебываешься? Наезжает, блин, на меня! Я-то чем виноват?! Я те, между прочим, помочь хочу, как другу!

— Вот и помоги!

— Как?! Скажи как?!

— Давай вытрясем долг из «Золотой Нивы»!

Эта сумасшедшая идея все утро плескалась в моей голове, с того момента, как я сел в КамАЗ, но выговорить ее я решился лишь сейчас. Назвать ее дерзкой, значило выразиться слишком сдержанно; ее могло подсказать только полное отчаяние.

— Из «Нивы»? — переспросил изумленный Бык. — Да ее уж нету давно, «Нивы» этой!

— Фирмы нет, но деньги-то остались! Где-то они существуют, правильно? Знаешь, сколько наш нефтяной народ туда вгрохал?

— Лимошку? Больше?

— Миллиона четыре, не меньше!

— Ладно?! Баксами?

— Туда и Виктор вкладывался, и Вася, и Пахом Пахо-мыч, да много кто из наших.

— Четыре лимона! — Бык никак не мог поверить. — Во, блин, фраера тухлые! Вот кого в натуре лечить надо!

— Давай этот долг вышибем!

— Как?

— Все знают, что у нас с вами есть отношения. Вы же можете предъявить за наши фирмы!

— Предъявим, — передразнил Бык. — Вышибем. Слов блатных нахватался! Ты хоть представляешь, кому предъявлять?!

— Я — нет. А ты представляешь.

— То-то и оно, — отрезал Бык. — Не реально. Даже думать забудь.

— Ладно. Спасибо, друг, — и я полез из машины.

— Стой! — воскликнул он, но я уже выскочил, хлопнув дверью.

Я сделал несколько шагов, когда он поравнялся со мной на «мерседесе» и принялся гудеть. Я продолжал идти, не обращая внимания.

— Блин! Да стой же! — в сердцах крикнул он, опуская окошко. — Че ты в бутылку лезешь! Давай хоть с пацанами посоветуемся. Такую байду мы с тобой на пару все одно не провернем.

Это звучало резонно. Я остановился. Бык вышел из машины, все еще сердитый. Бандиты тоже затормозили и вылезли. Их было двое, звали их Хромой и Теща. Хромой был высоким сутулым парнем, вечно недовольным и немногословным. Он походил скорее на придирчивого ревизора, чем на бандита, в отличие от Тещи, румяного здоровяка с блудливой бандитской физиономией, короткой стрижкой и шалыми глазами.

— Тут предложение одно есть, — избегая смотреть на своих товарищей, сообщил Бык. — По «Золотой Ниве» сработать. Должок получить. Бабки конкретные. Но дело рисковое, сразу предупреждаю. Можно нарваться.

— А сколько там капусты? — заинтересовался Теща.

— Под пятеру. Американскими туграми.

— С процентами или чисто бабки? За проценты никто париться не будет.

— Без процентов.

— Мы за половину валим? — возбудился Теща.

— А как еще?

Бандиты всегда брали половину. Не считая тех случаев, когда они забирали все.

— За двушку не грех и упереться.

— Какая двушка! — осадил Хромой. — Такого еще в жизни не было, чтобы один в один стрясти! Два предъявим — пол-лимона сдерем, и то, если повезет.

— Пол-лимона — тоже бабки, — примирительно заметил Теща. — Лучше, чем ничего. Крутиться все равно надо.

— А документы есть? — настороженно спросил Хромой.

Бык бросил на меня короткий взгляд.

— Вообще-то, они существуют, — промямлил я, — но не у меня.

— Без документов лова нет, — сказал Хромой. — Лучше даже не соваться. Без башки останешься.

— Попробовать-то можно, — оптимистично возразил Теща. — Заодно приколемся. А че просто так сидеть?

— В этой «Ниве» Парамон мазу держал! Он тебя так приколет, что в свинцовом гробу хоронить придется. Порвут как грелку.

— Кто-то это нас порвет? — вмешался Бык. — Такого еще не было, чтобы нас рвали!

— Без бумаг — левый вариант, — уперся Хромой. — Парамон — законный вор, с ним гнилой базар не про-канает.

— Тоже мне вор, — хмыкнул Теща. — Корону у мандаринов купил. Он и чалился-то всего года два, и то за бакланку. С Бабаем вместе начинал, а после вообще свою бригаду сколотил. Пацаны до сих пор от него на стрелки ездят, хоть вору бригаду иметь не положено. Кто-то мне тер за него, что он вообще раньше официантом пырял. Халдеем.

— Лепят, — убежденно ответил Хромой. — Если б он в халдеях ходил, его б ни в жизнь не короновали.

— Да сейчас кого попало коронуют.

— Тебя ж не коронуют.

— Да мне и так хорошо.

— Кончай собачиться, — прервал их полемику Бык. — Надо как-то тему разруливать.

— А че человек насчет этого думает? — осведомился Хромой.

— Человек сказал, чтоб мы сами кубатурили, — уклончиво проговорил Бык. — У него других делов полно.

Консервативный Ильич никогда не одобрил бы подобной аферы. При нем я о ней даже не заикнулся. Бык это понимал лучше меня.

— Как это сами? — удивился Хромой. — А он на что?

— Видать, пролететь боится, — догадался Теща. — Ему ж по чину нельзя. Вот и скидывает на нас: прокатит — нормально, он в наваре, а не выгорит — он не при делах. Слышь, пацаны, а может, Арсена подтянуть? Он старый жулик, авторитетный, всю жизнь по лагерям. Парамона не переваривает, а у нас с ним отношения путевые, сколько мы ему помогали!

На физиономии Быка отразилось замешательство. Вероятно, без разрешения Ильича нельзя было обратиться к такому криминальному авторитету, как Арсен, а получить подобное разрешение в настоящих условиях не представлялось возможным. Бык сморщил веснушчатый нос и почесал в затылке.

— Нельзя Арсена, — вздохнул он. — Он какой-то это... чумной в натуре стал. С иглы не слезает. То «улет» у него, то отходняк. Мы на него понадеемся, а он возьмет да в аут уйдет.

— Без Сережи мы тут ниче не разрулим, — убежденно заключил Хромой.

— Да ты еще сроду сам ничего не разруливал, — насмешливо бросил ему Теща.

Он достал пачку сигарет, вынул из нее лежащую отдельно папиросу с анашой и закурил. Я тоже затянулся из его рук, а Бык с Хромым отказались. Некоторое время мы напряженно размышляли, по-прежнему стоя на обочине. Мимо нас по трассе проносились машины. Вдруг Теща прыснул.

— Давай решать скорей, а то холодно, — поторопил я, ежась.

— Слышь, пацаны, есть одна мысля! — объявил он. — Только в натуре стремная.

— Щас опять че-нибудь залепит, — скептически предостерег Хромой.

Теща на сей раз не стал с ним препираться.

— Помните, к нам ореховская братва приезжала со своими коммерсами? Насчет тачек договариваться? По весне, кажись?

— Не по весне, а летом! — поправил Хромой. — Двое суток мы с ними за Уралом отрывались. Катер большой убили и лахудру сивую со второго микрорайона чуть не потопили. Теща, наглец, ей прямо посреди речки на надувной лодке салазки хотел загнуть.

— Да я для прикола, — весело подтвердил Теща. — Она, бикса, на весь Урал визжала. Народ кругом прихе-рел маленько.

— А Парамон-то причем? — напомнил Бык.

— Ореховские тогда хвалились, что у них с Ходжой все ровно.

— Ну? — недоуменно посмотрел на Тещу Хромой. — А Ходжа тут с какого боку?

— Во дятел! — хмыкнул Теща. — Ходжа, считай, первый бугор в России. Против него никто не вякнет: ни Парамон, ни Арсен. Может, через ореховских Ходжу и подтянуть?

— Ходжу?! — в голос ахнули Бык и Хромой.

— А че? Это ж его работа: рамсы промеж блатных разводить. Вот пусть нас с Парамоном и рассудит.

— А с чего ты решил, что он за нас припряжется? — скептически поинтересовался Хромой.

— Так мы его в доляну возьмем!

— Вот и видно, кто тут дятел! Додумался, блин! Ходжа на твои бабки поведется, нас поднимет, а своего вора опустит? Да кто ж его после слушать будет?!

— Своих и надо опускать, — осклабился Теща. — С чужими-то на фиг связываться? Если б ты с Андрюхой зарубился, я бы тебя враз на бабки приговорил.

— Пошел ты!

Лицо Быка по-прежнему выражало озабоченность. Он колебался. Наконец, он принял решение.

— С Ходжой может срастись, — произнес он.

— А можно и козью морду заполучить, — зловеще заметил Хромой. — Или вообще зажмуриться.