Им придется умереть - Питер Джеймс
– Конечно, – ровным тоном произнес Рой.
– Итак. – Кассиан Пью оживленно выпрямился. – Я поддержу вашу кандидатуру на звание главного суперинтенданта. И со следующего понедельника мы начнем все сначала. Может, мы и не станем закадычными друзьями, но хотя бы будем вести себя как коллеги, которые друг друга уважают.
– Звучит заманчиво, – осторожно согласился Грейс.
– В таком случае, – просиял Пью, – повлияйте у нас тут, в Суссексе, на статистику преступлений. Если уж представилась возможность что-то изменить, следует немедленно ею воспользоваться.
Грейс посмотрел на него, удивляясь, как всегда, откуда, черт возьми, Кассиан Пью берет всю эту корпоративную белиберду.
– Непременно, – ответил он.
Пью похлопал его по плечу и снова оживленно спросил:
– Вопрос закрыт?
– Закрыт.
– Вот и здорово! Рад, что вы вернулись.
25
9 мая, четверг
Когда люди впервые сталкивались с Ричардом Джаппом вне его рабочего окружения, большинство предполагало, что высокий, коренастый, похожий на плюшевого мишку мужчина лет семидесяти с редеющими седыми волосами и растрепанной бородой – учитель или, возможно, эколог, а может быть, даже какой-то местный политик. Никто и не предполагал, что это самый опытный судья в стране.
Под его располагающей внешностью скрывался человек, который мог, когда нужно, быть черствым, как сухарь, или добрым и человечным, как любимый дядюшка. Он был одним из трех судей в Суссексе, которым «выдали разрешение» – как это называлось на юридическом жаргоне – на рассмотрение дел об убийствах.
Он любил приходить с утра пораньше перед первым заседанием по важному судебному процессу, чтобы ознакомиться с документами и хорошенько подготовиться. В 7:45 он сидел в кабинете, примыкающем к залу № 3 Королевского суда Льюиса. Ему нравилось это викторианское здание: в нем размещались четыре зала, и все выглядели величественно, как и подобает суду, в отличие от современных помещений. И кабинет его по сравнению с сегодняшними судейскими комнатами выглядел просто замечательно: просторный, старомодный, больше напоминающий номер в роскошном, но видавшем виды отеле, чем офис.
На стенах цвета охры висели заурядные гравюры с пейзажами Льюиса в рамках; пол покрывал бледно-лиловый ковер с узором, высокие окна украшал затейливый ламбрекен, с которого ниспадали тяжелые, внушительного вида шторы. Мебель казалась скорее старой, чем антикварной. На просторном угловом письменном столе в беспорядке стояли книги по праву, ксерокс, ноутбук для проведения видеоконференций и коробка; рядом находился небольшой стол для совещаний. Был здесь и платяной шкаф, кресло пастельных тонов, несколько стульев с фиолетовой обивкой и беспорядочно расставленные растения в горшках. На полке лежала черно-золотая жестяная коробка с латунной ручкой, в которой хранился парик. Пару раз Джапп его забывал, когда отвлекался на какие-то вопросы, связанные с судебным разбирательством, и посылал секретаря сбегать за ним. Но во всех остальных отношениях голова у него хорошо варила.
Джапп погладил черно-белого спаниеля Бисквита, удобно устроившегося у него на коленях, в то время как другой его пес, Чарли, храпел в корзинке на полу.
«Джапп – отправь на этап». Так прозвали судью Ричарда Джаппа коллеги и барристеры, местные и прибывшие издалека – все, кто когда-либо выступал перед ним на стороне защиты или обвинения. Ему это нравилось, он прекрасно понимал, что обладает репутацией очень строгого, но справедливого судьи.
Рассматривая дело, он всегда четко давал понять обвиняемым, их адвокатам и присяжным, к чему склоняется. Если, по его мнению, из всех представленных доказательств явно следовало, что подсудимый виновен, он всегда делал все возможное, чтобы донести это даже до самых недалеких присяжных в своих заключениях и указаниях. И хотя многие из них соображали неплохо, боже, сколько же тугодумов он повидал на своем веку! А если у него возникали серьезные сомнения в виновности сидящего на скамье подсудимых, он с таким же усердием старался направить присяжных к оправдательному вердикту.
По его многолетнему опыту, проблема заключалась в том, что, хотя многие присяжные были весьма компетентны, сама форма суда присяжных имела недостатки. Кто среди них попадется – чистая лотерея.
К его досаде, в некоторых случаях присяжные принимали совершенно неверное решение. Существовало множество причин, способных склонить горстку неопытных людей с разным происхождением и взглядами к тому или иному пути. И иногда логику, которой они руководствовались, было тяжело понять. Все, что требовалось, – доверчивые присяжные и всего один неравнодушный человек, пусть и введенный в заблуждение, чтобы их переубедить.
После сорока лет выступлений в суде по обе стороны баррикад, Ричард Джапп понимал, что присяжные часто выносят обвинительный или оправдательный вердикт, базируясь скорее на эмоциях, чем на фактах. Он сравнивал суд присяжных с лотерейным билетом – никогда не знаешь наверняка, что тебя ждет.
Система была, конечно, не настолько плоха, как ее изображали много лет назад в телешоу с Тони Хэнкоком, гениальным комиком, ныне покойным, который весьма нравился Джаппу. В одном эпизоде безработный Хэнкок выступал в качестве присяжного заседателя. Хэнкок обнаружил, что присяжным заседателям платят по дневной ставке, равной пособию по безработице за целую неделю, поэтому каждый раз, когда остальные присяжные выносили тот или иной вердикт, он убеждал их его отменить, чтобы продлить судебный процесс и увеличить свой скудный заработок.
Шутки шутками, а порой в совещательных комнатах встречались реальные примеры эксцентричного поведения, из-за чего сценка казалась не такой уж надуманной. Например, после завершения судебного разбирательства по делу о двойном убийстве здесь, в Суссексе, выяснилось, что подвыпившие присяжные прибегли к помощи спиритической доски в отеле, куда они удалились, чтобы пообщаться с духами жертв убийцы и те помогли им вынести вердикт.
Неудивительно, что подобные случаи имели место, когда группа совершенно незнакомых людей, как правило непрофессионалов, оказывалась в сложной обстановке и должна была принять решение, способное изменить или вовсе разрушить жизни многих людей – как обвиняемых, так и жертв или их близких.
И, несмотря на заявления бульварных газетенок в их броских заголовках, тюрьма – это вам не база отдыха. По мнению Джаппа, большинство тюрем Великобритании напоминало кирпичный сортир, битком набитый отморозками. Омерзительное, пугающее заведение, где вас запирали с совершенно незнакомыми людьми, часть из которых, скорее всего, была по природе своей склонна к насилию. Заведение, где вас не просто лишали всех прав и удобств, которые вы прежде воспринимали как должное, а настоящий отель ужасов, где нет меню подушек, завтрака со списком блюд на ручке двери и возможности уединиться. Зачастую даже туалет оставляли открытым, и приходилось справлять нужду за полиэтиленовой шторкой, в нескольких дюймах от лица сокамерника. В тюрьме мало что нарушало однообразное, унылое существование и постоянно грозила опасность подвергнуться жестокому обращению со стороны других заключенных. Один неверный взгляд или неудачно подобранное слово – и вам располосуют лицо, выльют кипящую кашу на причинное место или еще что похуже.
Конечно, попадались заключенные, которые хвастались, что занимают особое положение, живут в роскоши, – бывшие злодеи вроде криминального авторитета из Ист-Энда Реджи Крэя, у которого в камере были телефон, чайник и тостер, а полицейские – в кармане. Но теперь такое встречалось редко. Хотя сегодня многие арестанты зарабатывают большие деньги на продаже наркотиков. Даже тот, кто никогда не употреблял, оказавшись надолго за решеткой, под влиянием сокамерников, а порой и коррумпированных надзирателей, рисковал ступить на скользкий путь зависимости.
Отправляя обвиняемого на нары за первое преступление, Джапп понимал, что после этого, скорее всего, его жизнь пойдет под откос. Джапп планировал поработать над тюремной реформой после выхода на пенсию. И этот момент, не предвещавший ничего хорошего, приближался – причем куда быстрее, чем ему хотелось бы.
Поглаживая Бисквита, он проверил список дел, которые будут рассматривать сегодня в других залах суда (в основном они были незамысловаты: предварительные слушания и вынесение приговоров), и подумал о том, насколько хорошо складывается его жизнь. После развода он наконец обрел счастье с новой избранницей, Фрэнсис, которая была моложе его на двадцать лет. Она разделяла его любовь к собакам и к главному его увлечению – парусному спорту. Всякий раз, когда представлялась возможность, он выходил в море на своей тридцатидевятифутовой
