Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
Селиверстов сделал следующий глоток. Для того чтобы не выругаться.
– Где нашли? – опомнился Кукк.
– Помнишь его «уголок» на Гороховой?
Кукк молча кивнул.
– Там и нашли.
– Причина смерти?
– Мой человек сообщит чуть позже.
Кукк знал, что Селиверстов располагает отличными связями в полиции, поэтому не стал задавать глупых вопросов вроде: «Правда ли, «Уверен ли» или «Точно ли. Кивнул, показав, что услышал, посмотрел на свой кофе, но не притронулся к чашке.
– Я понимаю, что не должен был приезжать…
– Урмас, что необычного в твоём приезде? – перебил собеседника Селиверстов. Плавно перебил, всем своим видом показывая, что не испытывает никакого волнения. – Мы встречаемся не реже двух раз в месяц. У нас есть общие дела, причём достаточно серьёзные, так что наша встреча естественна и ни у кого не вызовет вопросов. Если, конечно, ты своим поведением не покажешь, что в ней есть нечто необычное.
– А что не так с моим поведением? – насупился Кукк.
– Ты нервничаешь.
– А ты? – Урмас не стал дожидаться ответа. – Если скажешь, что нет – я не поверю. Я нервничаю. Ты нервничаешь. А вообще всё это похоже на дурацкий сон.
– На дурной?
– Нет, именно на дурацкий, в котором всё идёт наперекосяк и всплывает то, что давно похоронено и всплыть не должно.
– Выпьешь что-нибудь? – неожиданно предложил Селиверстов. – Мне кажется, надо.
– И тебе?
– И мне.
– Тогда давай, – согласился Кукк. А после того, как официант принёс коньяк, криво усмехнулся и заметил: – Давно не пил так рано.
– А мы и не пьём, – ответил Селиверстов. – Мы пытаемся расслабиться.
– Как тут расслабишься? – Урмас повертел в руке бокал, затем залпом опрокинул в себя содержимое и показал официанту, что следует повторить. – Федя, что это за чёртова хрень с колодцем?
– Не знаю. – Чтобы не отставать от собеседника, Селиверстов тоже выпил и тоже повторил. – Видимо, туда их утилизировали.
Слово Кукка не покоробило. Сейчас его ничего не могло покоробить, поскольку речь шла о его жизни и благополучии.
– Хочешь сказать, что всё было запланировано?
– Может, запланировано, а может, кто-то заигрался, увлёкся, а когда опомнился, было уже поздно, – протянул Селиверстов. – Придумал, как избавиться от следов, а когда избавился, понял, что ему понравилось.
– Избавляться? – глупо уточнил Кукк.
Возможно, потому что выпил слишком рано.
– Нет, Урмас, не избавляться, а производить то, от чего нужно избавляться.
На этот раз собеседник Селиверстова понял. И удивлённо распахнул глаза:
– Но кто?
– Теперь не важно, – вздохнул Фёдор, раздумывая над тем, не заказать ли третью соточку коньяка? – Орлик… или сам Ферапонтов… Или кто-то ещё… Какая разница? Кто бы это ни сделал, он уже это сделал. И нужно думать, как нам теперь поступать и что предпринять. Мы ведь, в конце концов, предприниматели.
– Всё рушится, – глухо сказал Кукк. И заказал третью сотку.
Селиверстов решил его не догонять.
– Я бы использовал другое определение, но согласен с твоим.
– Удивляюсь твоему хладнокровию.
– А что ещё остаётся?
– Ты понимаешь, что на кону?
– Всё. – Фёдор посмотрел Урмасу в глаза. – Если полицейские докажут нашу причастность к тем развлечениям, откупиться не получится.
– Думаешь, не сможем? – Кукк вновь округлил глаза. – Денег у нас с тобой много, все возьмут, кому предложим.
– Скандал слишком громкий, – объяснил Селиверстов. – Нас разденут догола, обещая, что выкрутимся, но в конечном итоге всё равно посадят.
– Может, уехать? Откуда выдачи нет?
– С Дона, – буркнул Фёдор.
– Я серьёзно. – Урмас покрутил в руке бокал. – Пересидеть надо.
– Если о нас узнают, то объявят в международный розыск.
– Там всем плевать, что мы здесь преступники.
– А вдруг окажется, что не плевать и нас выдадут?
– У меня есть второе гражданство.
– У меня тоже, и что? Для них мы просто ребята, которых интересно раздеть.
– Здесь мы тоже ребята, которых интересно раздеть.
– Да, но здесь мы можем отбиваться.
– Как ты собираешься отбиваться от обвинений в педофилии?
– А как они сумеют привязать нас с тобой к тем развлечениям? – поинтересовался в ответ Селиверстов. – Ты снимал свои игры на видео?
– Нет.
– И я нет. Доказательств нет, а от всего остального можно отболтаться.
– А если нас снимали скрытно?
В ответ Фёдор махнул рукой:
– Предполагать можно что угодно.
И почти минуту они сидели молча. Затем Кукк осторожно уточнил:
– То есть ты рискнёшь и останешься?
– Сразу точно не побегу.
– Предлагаешь сидеть и ждать, чем всё закончится?
– В первую очередь я предлагаю подумать над тем, как это вообще стало возможным? – Селиверстов подался к собеседнику и понизил голос: – Как получилось, что Абедалониум узнал о наших маленьких секретах? И узнал такое, о чём мы с тобой даже не подозревали?
– Я всю голову сломал, – признался Кукк. – На вечеринки Ферапонтов чужих не звал.
– А что мы знаем об Абедалониуме? Как его настоящее имя? Как он выглядит? Мы ничего не знаем, и можно предположить, что он был на тех вечеринках.
Урмас покачал головой:
– Фёдор, ты перегибаешь. Во-первых, Ферапонтов в компанию людей не по объявлению набирал. Я перебрал в памяти всех и считаю, что ни один из нас не может быть Абедалониумом.
– Я не уверен, что мы вспомнили всех, но скорее соглашусь с твоим выводом.
– Во-вторых, мы все замазаны, если не в убийствах, то по другой статье, тоже весомой. И ни у кого из наших, я специально навёл справки, нет сейчас настолько серьёзных проблем, чтобы он слил ту историю. К тому же таким замысловатым способом. Если бы кого-то прижали, причём втайне, что само по себе звучит неправдоподобно, мы бы узнали о происходящем не из скандала в прессе, а во время визита следователя. Или визита к следователю.
– Я тоже подумал, что происходящее выглядит слишком напыщенно, – поддержал собеседника Селиверстов. – Скандал изначально вычурный, не в духе деловых людей. А ещё я подумал, что скандал бьёт по всем, кроме…
Фёдор замолчал, глядя в прозрачные глаза Кукка.
– Кроме? – после короткой паузы осведомился тот.
– Урмас, я думал, ты пришёл к такому же выводу. – Селиверстов допил коньяк. – Скандал бьёт по всем, кроме тех, кто уже умер.
– А-а, – оторопело брякнул Кукк.
– Ага.
– Но ты сказал, что Сказочник умер только что?
– Сегодня утром. Или ночью. – Фёдор улыбнулся. – Но я не его имел в виду.
– А-а… – Кукк наконец-то сообразил, к чему ведёт Селиверстов. – Ферапонтов?
– Да.
– Но зачем?
– Нам, наверное, не следовало рвать его империю сразу, как мы узнали, что он при смерти, – тихо ответил Селиверстов. – Нужно было подождать, пока сдохнет, а мы пожадничали и заторопились.
– Да, Илья был зол на нас, – задумчиво произнёс Кукк. – И такая напыщенная месть, в общем, в его стиле… Но для чего это Абедалониуму? Если принять твою версию, то с Ильёй всё понятно: он видит, как мы его грабим, обижается и решает мстить. Допустим. Но Абедалониум должен был понимать, с кем связывается.
– Мы ничего не знаем об Абедалониуме, – напомнил Фёдор. – Возможно ему близка подобная тема – восстановление справедливости и всё такое, а Ферапонтов наверняка выставил себя свидетелем, а не организатором, вот разъярённый Абедалониум и согласился нас утопить.
– Хочешь сказать, что в детстве ему довелось пережить нечто подобное?
Глаза Селиверстова на мгновение стали очень холодными, а затем в них вновь засверкали весёлые искры.
– Вполне возможно.
– Я не верю в то, что здесь остались такие графы монте-кристо, – криво улыбнулся Кукк. – И здесь их нет, и нигде их нет – только в кино.
– Соглашусь. Но Ферапонтов мог заплатить Абедалониуму за то, чтобы тот поднял скандал, привлёк внимание к себе и теме, затем эффектно появился на публике и вывалил имеющиеся доказательства.
– Какие у него могут быть доказательства? – забеспокоился Кукк.
– Я предположил возможное развитие событий, а не спланировал его, – ответил Фёдор. – Я не знаю.
– Ну, да… – Урмас сделал глоток остывшего кофе. – Только в этом случае Абедалониуму придётся раскрыть инкогнито. А оно – часть имиджа.
– Громкий скандал – отличный повод для выхода на настоящее имя. И не забывай, что Ферапонтов мог предложить Абедалониуму очень большие деньги.
– Они были знакомы?
– Мне откуда знать? Но Ферапонтов с художниками общался.
– Знаю… – Кукк потёр виски. – На нас может давить сын Ильи?
– Николай? – удивился Селиверстов. – Ему зачем?
– Как ты правильно заметил, мы отожрали изрядный кусок от его наследства, а это весомый повод разозлиться. Ты хорошо его знаешь?
– Не очень, – медленно ответил Фёдор. – А когда Николай разошёлся с отцом, мы и вовсе перестали видеться. Пересекались иногда на светских
