Тик-так - Александр Руж
Матросы взревели, но их победный настрой мигом улетучился, когда сеньор Руэда громыхнул:
— Довольно! На моем судне приговоры выношу я!
Команда всем составом откатилась за порог. Руэда скользнул по ней жгучим взглядом и веско присовокупил:
— Если кто-нибудь еще вздумает тронуть наших гостей, я забью ему в пасть гандшпуг и отправлю на дно. Уяснили? А теперь по местам! Рамос — к штурвалу. У вас судно идет без рулевого, а вы ушами хлопаете! Боцман, следить за парусами. И заберите отсюда Нконо, мы похороним его вместе с Мак-Лесли и Санкаром.
Ему подчинились беспрекословно. Накамура, Хардинг и Джимба, косясь на Аниту, которая все еще держала перед собой тесак острием вперед, подняли Нконо и вынесли из каюты. Рассосались и остальные. Руэда притворил дверь, висевшую теперь на одной петле, и зажег трубку.
Максимов, цепляясь за неровности стен, поднялся и пересел на койку. Японец отделал его знатно, череп гудел почище церковного колокола.
— Кости целы? — дохнул Руэда табачным дымком. — Считайте, что вам повезло. Накамура досконально изучил восточную борьбу, для него убить человека — раз плюнуть.
— Мы с ним еще потягаемся… — посулил Алекс, ощупывая ушибленные ребра.
— Не советую, — капитан понизил голос. — Знайте, я на вашей стороне. Вы не убивали Нконо… Да и первых двух тоже.
— Спасибо за доверие! — Анита с горьким смешком бросила тесак. — Еще минута — и нас бы в клочки разорвали.
— Я бы не допустил, сеньора. Видите ли… Ваше появление на шхуне нельзя было подстроить. Вы здесь случайные люди, и, следовательно, у вас нет причин уничтожать мою команду.
— Но кто-то же это сделал! Вы знаете свой экипаж лучше, чем мы. У вас должны быть гипотезы…
— Ни единой, — Руэда выпустил изо рта сизое колечко, оно поплыло к потолку. — Поэтому буду благодарен за советы. Вы, может быть, не сильны в дедукции, но в вашей беспристрастности я не сомневаюсь. Часто именно сторонний наблюдатель в состоянии подсказать что-нибудь дельное.
Анита проглотила колкость относительно дедукции и принялась излагать то, что уже пришло ей на ум:
— Нконо погиб от пули. Это сужает круг наших поисков.
— Здравая мысль, — одобрил капитан. — У Рамоса есть ружье, у меня — револьвер. Никому другому я не разрешал проносить на шхуну огнестрельное оружие.
— Его продырявили не ружейной пулей, — со знанием дела заявил Максимов. — Так что неплохо бы проверить, на месте ли ваш револьвер. Кстати, какого он калибра?
— Сорок четвертого. «Кольт Уолкер». Он у меня в каюте. Идемте проверим.
На шканцах Хардинг и рыжий Карл зашивали в парусиновый куль труп Нконо. Поодаль, прикрытые такими же кулями, лежали Санкар и Мак-Лесли, дожидались своей очереди. Анита, проходя мимо, отвела глаза, вид убитых тяготил ее.
Войдя в свое обиталище, сеньор Руэда подошел к кровати и сдвинул лежавшую в головах скатанную куртку, служившую ему подушкой.
— Невероятно! Револьвер был здесь!
— Как видим, его больше нет, — резюмировал Максимов. — Давно ли ваша каюта стала проходным двором?
Он счел себя вправе дерзить, ведь капитан оплошал, что непосредственно привело к убийству Нконо. Вот пусть и отдувается, если сумеет.
Руэда обошел каюту, поискал по карманам, раскрыл створки шкафа.
— Да, револьвера нет, его украли.
— Может, он в сундуке?
Анита не отказалась бы заглянуть в эту пузатую скрыню, на которой висел внушительных габаритов замок. Что там хранится?
— В сундук я его не клал, — ответил капитан. — А по поводу проходного двора… Обычно я всегда запираю рубку, но когда начался пожар, мне было не до того… Не спорю, допустил промах. Но если б я знал, к чему он приведет!
Его раскаяние, возможно, длилось бы еще некоторое время, но в каюту просунулся боцман Накамура и, недобро поглядывая на Аниту и Алекса, отрапортовал, что все готово для погребения.
Анита не прочь была бы проигнорировать церемонию. Она плохо знала погибших и вдобавок не хотела лишний раз мозолить глаза экипажу. Атмосфера на судне наэлектризовалась, и любой пустяк мог привести к вспышке.
Они с Алексом поступили компромиссно: встали на отдалении, чтобы впрямую ни с кем не контактировать. Сеньор Руэда, обнажив голову, произнес прощальную речь — скупую и на редкость обтекаемую. В ней он отметил достоинства погребаемых, но ни разу не употребил слов «убийство» и «преступление». Если бы присутствовал при этом действе кто-либо совершенно посторонний, он решил бы, что трое сравнительно молодых людей скоропостижно скончались от естественных причин.
— Наш капитан — великий дипломат, — обронил Максимов так, чтобы услышала только Анита.
— Или великий хитрец, — так же тихо ответила она.
Зашитые кули с покойниками опустили в море. Похороны подошли к концу.
Максимов видел на своем веку множество смертей, но и его разбередило.
— Пойдем, Нелли. Не найдется ли на этой скорлупе немного рома?
Они повернулись, чтобы уйти на корму, где дожидалась Вероника, но их окликнул боцман Накамура. Перемежая слова кашлем, он передал распоряжение капитана: с этой минуты все, кто на борту, должны находиться в пределах взаимной видимости. Погода славная, поэтому нет ничего легче и приятнее, чем расположиться на палубе между мачтами.
— Капитан не хочет, чтобы еще кого-нибудь убили исподтишка, — закончил боцман и удалился.
Максимов приготовился разразиться проклятиями касаемо самоуправства, но Анита неожиданно для него взяла сторону Руэды:
— Он зрит в корень. Где убиты трое, там убьют и четвертого, и пятого… Как этого избежать? Мы знаем, что убийца — кто-то из находящихся на шхуне. Отсюда и решение: надо держать друг друга в поле зрения всегда, когда это возможно.
— Даже в клозете?
— Алекс, не ерничай. Если один отлучился по какой-нибудь надобности, оставшиеся должны быть вместе. И потом… чем ты недоволен? Гляди, какое солнце!
Дневное светило уже поднялось над горизонтом, и гладь моря сверкала, как ослепительный перламутр.
Ветер, присмиревший после урагана, снова стал крепчать, усилилась качка. Капитан приказал убавить паруса. Юркий Джимба, бывалый Карл и гибкий, как лоза, Парис вскарабкались на грот-мачту, рассыпались по вантам. Анита, запрокинув голову и заслонясь ладонью от солнечных лучей, смотрела, как один за другим опадают белые выпуклости.
Внезапно корабль накренился на правый борт, и тоненькая фигурка сорвалась с реи.
— Парис! — возопили разом несколько человек.
Высота, с которой произошло падение, была небольшой, поэтому юнга не успел сгруппироваться, но и о воду ударился не слишком сильно. Мгновение спустя его голова, уже без шапочки с помпоном, появилась над переливавшейся бликами поверхностью. Длинные каштановые волосы разметались, облепили плечи. Он призывно закричал, поплавком выдергиваясь из моря.
— Спустить все паруса! Лечь в дрейф! — загрохотал Руэда.
Полностью укомплектованный экипаж справился бы
