Лабиринт простых сложностей - Галина Владимировна Романова
Покосившись через плечо на сонную Веру, он нехотя признал, что она очень даже недурна, даже сексуальна. И ему, собственно, не пришлось делать над собой никаких усилий, целуя ее. Да, ему с ней было хорошо в постели. Но вот что касалось его дальнейшей жизни, не включающей в себя сексуальные игрища, он к продолжению был не готов.
Ну какое Подмосковье, какой бабушкин дом? Так она, плавно передвигаясь, его и к покупке столового сервиза начнет склонять. Нет. Не готов он ни к чему такому.
– Извини, дорогая, но тебе придется уехать. И мне тоже, – поспешил он добавить, заметив, как она надула губы. – Срочное задание от Хмельновой. Ослушаться нельзя.
– А мне с тобой можно? – не захотела она так просто сдаваться. – Ты бы быстренько все сделал. И мы бы потом поехали…
– Нет, – прервал он ее. – Срочное дело. Мне надо в отдел. А мне бы не хотелось, чтобы…
– Чтобы нас видели вместе в выходной, – закончила она за него. – Понятно. Ладно. Ты мне ключи дай, я к твоему приезду приготовлю что-нибудь вкусненькое.
Вот женщина, а! Он и пальца ей не показывал, а она уже руку по локоть готова отгрызть!
– У меня нет запасного комплекта ключей, Вера, – соврал он.
И поблагодарил себя же за то, что держал два запасных комплекта в машине, в багажнике. Она их там точно не видела.
– Жаль. А то бы я тебе сюрприз приготовила.
Сюрприз она ему уже вчера устроила, явившись в половине двенадцатого ночи с весьма серьезными намерениями затащить его в постель. И у нее получилось!
От завтрака он отказался, снова соврав, что никогда не завтракает.
– Выпью кофе в отделе, – сказал Дима, осторожно подталкивая Верочку к выходу.
– Пустой кофе? На голодный желудок? – ужаснулась она, не торопясь выходить из квартиры, тщательно укладывая кудряшки перед зеркалом. – Давай, я тебе оформлю доставку в отдел?
– Не надо! – чуть резче, чем полагалось, отреагировал Дима.
Вообще-то надобности ехать в отдел не было никакой. Он мог войти с домашнего компьютера в свою рабочую электронную почту и просмотреть прикрепленный файл с записями с камер. Ему их переслали еще в самом начале расследования. И он их, разумеется, не удалил. Они так и висели в почте. Но…
Но уехать из квартиры следовало немедленно. Верочка могла предложить остаться в его доме и начать готовить сюрприз, которого он точно не жаждал. Он будет сидеть за компьютером, а она – сновать в его кухне, греметь посудой и, не дай бог, петь!
– Пока, – улыбнулся он ей скупо, придерживая дверь ее машины, помогая усесться за руль. – Я позвоню.
– А мы что же, сегодня не увидимся? – ее губы снова вспухли от обиды.
– Вряд ли, – он смел с лица улыбку. – Очень занят. Извини. Завтра на работе увидимся.
– А если я приеду к тебе вечером?
– Нет! – получилось даже чуть испуганно, чего он не хотел. – Извини, но на сегодня у меня планы.
– Планы? Без меня? – голубые глаза заслезились. – Мы же с тобой…
– Вера! – оборвал он ее грубым окриком, наклонился к ней через автомобильную дверь и прошипел: – Нет никаких «мы»! У нас с тобой был просто секс, пойми! Просто секс, и все!
– Но ты же сам…
– Нет, Вера! Это ты сама! Приехала ко мне сама в половине двенадцатого ночи. Сама разделась прямо у порога. Сбросила платье, помнишь? А под ним у тебя ничего! И я среагировал, так бывает. Потому что я мужчина. А ты, Вера, голая женщина.
Он наблюдал, как загорается огнем ее белая кожа на щеках, груди и полуоткрытых плечах, как выбегают из глаз первые мелкие слезинки. Понимал, что должен заткнуться. Сейчас же, немедленно! Но не мог остановиться, наговаривая все больше обидных слов.
– Ты поняла меня, Вера? – оборвал он свою обличительную речь.
Она молча мотнула головой. Губы ее дрожали. Она, кажется, еле сдерживала рыдания.
– Если тебя устраивают такие отношения – пожалуйста, – решил он немного смягчить удар. – Если нет, то извини. Я не готов сейчас ни к чему серьезному. Ни к чему совместному, включая выезды за город и походы в кино. Все. Я на работу.
Деревянной походкой он пошел к своей машине. Он слышал, как она все же заплакала в голос. Но не обернулся и не попытался утешить. Или сейчас, или никогда. По опыту близких друзей знал, как могут затянуть подобные навязанные отношения. Это как попасть в трясину!
Сначала пытаешься быть вежливым, потом ты нехотя строишь совместные планы на ближайший совсем не долгожданный отпуск, и вот ты уже ты с ней под руку в ЗАГСе.
Так было с одним из его друзей. В браке тот уже лет пять, и все эти годы мечтает сбежать от своей супруги. Потому что…
– Я тебя не люблю, – прошептал Дима, выезжая со стоянки и наблюдая в зеркало заднего вида, как Верочка заводит машину. – И не полюблю, это точно…
Он взял кофе в автомате на этаже управления. Отыскал в ящике стола конфету, завалявшуюся не пойми с каких времен. И сразу включил компьютер.
Записи он просмотрел вдоль и поперек, что называется, раз десять. Не было на них Золотова. Ни за час, ни за два до убийства. И после убийства он тоже не выходил из подъезда.
– Да? – разочарованно протянула Хмельнова, когда он ей позвонил. – Жаль… Такая версия рассыпалась, не успев заматереть.
Он даже спрашивать не стал, что такого мудрого пришло его начальнице в голову в воскресный полдень.
– Слушай, капитан, может, ты тогда доедешь до диспетчерского пункта такси, а? Раз уж все равно твой выходной растерзан мною.
Хорошо, что осознавала. Он чуть не фыркнул.
– Туда зачем? – уточнил он на всякий случай, потому что был уже там дважды.
Первый раз нужного ему диспетчера на месте не оказалось. Во второй раз он с ней беседовал, но без толку. Что опять?
– Понимаешь, капитан, какая-то ерунда получается с этим звонком, – с тяжелым вздохом принялась объяснять ему Хмельнова. – Диспетчер сказала тебе, что вышла ошибка со звонком. Но какая, она не уточнила. Она позвонила, и что? Почему на этот номер? Кто-то от имени Сахаровой заказал такси? Или позвонили ей?
– Но Сахарова приняла звонок, не набирала номер, – возразил Дима.
– Во-от… – протянула Хмельнова загадочно. – Как думаешь, капитан, сколько может продлиться ошибочный телефонный звонок?
– Секунд тридцать-сорок максимум.
– Во-от! – голос начальницы сделался почти зловещим. – А Сахарова говорила с абонентом несколько минут. Вопрос: как такое возможно?
– Как? – растерялся
