Фридрих Незнанский - Кандидат на убийство
Здесь стояла старая мебель, вывезенная из прежней квартиры. Берг Иудович ни за что не хотел расставаться с привычными вещами, и его комната напоминала мебельный комиссионный магазин.
Старик сидел на диване с кожаной спинкой и валиками, в точности под полкой с фарфоровыми слониками, и плакал, закрыв руками лицо. На Берге Иудовиче был пиджак, увешанный орденами и медалями, а всю правую часть груди занимала внушительных размеров планка.
Ройтман с жалостью посмотрел на тестя и положил пистолет на стол.
— «Над нами «мессеры» кружили…» — неожиданно пропел старик. — Как он смел, мальчишка! Меня, в собственном доме, вытолкать взашей! Отобрать оружие! А, это ты, проклятый!
Берг Иудович увидел зятя, но тот, не вступая в переговоры, выскользнул из комнаты, пригибаясь от ругательств, летевших вслед.
Нужно было подумать, как лучше и элегантнее сформулировать свой отказ от ведения дела. Варганов, конечно, не бандит, и ссориться с ним Ройтману не хотелось. Требовалась веская и правдоподобная причина. Натан Яковлевич зашел в кабинет, с неприязнью покосился на развернутое к двери кресло, в котором недавно покоился Пирожков, и присел на кожаный диван. Почти следом за ним вошла Циля и устроилась рядом.
— Натан, тебе нужно хорошо заболеть? — спросила она.
Ройтман кивнул. Циля всегда знала, что ему нужно, еще лучше, чем он сам…
— Я позвоню Марьяне, пусть положит тебя к себе. Заодно и обследование пройдешь. Давно пора.
«Умница моя», — подумал Натан Яковлевич. Как же он мог забыть об Акимовой, подруге Цили, которая была заведующей отделением больницы где-то в районе ВДНХ.
— Правильно. И пусть оформит все так, как будто меня по «скорой» доставили.
— Хорошо. Кому нужно звонить?
— Позвони вот по этому номеру. Спроси Виталия Викторовича. — Ройтман достал из портфеля толстенную записную книжку. — Хотя нет. Меня же на «скорой» увезли, экстренно. Значит, позвонишь завтра утром в приемную и сообщишь о том, что мне стало плохо с сердцем.
Циля переписала телефон из книжки.
Натан Яковлевич вдруг почувствовал, что чудовищно устал.
— Пойду спать, а завтра с утра — в больницу.
Зазвонил телефон. Ройтман поднял трубку.
— Натан Яковлевич, — услышал он голос Пирожкова.
— Да.
— Вы помните уговор?
— Конечно, просто я решил… подумал, что завтра с утра…
— Правильно подумали, ему сейчас не до вас. — Пирожков хохотнул и повесил трубку.
— Отключи телефон, после того как поговоришь с Марьяной, — устало попросил Ройтман и направился в спальню. Не откладывая дела в долгий ящик, он позвонил Варганову и в нескольких кратких, но не допускающих возражений фразах отказался от ведения дела.
7
Ночью Гордеева разбудил звон разбившегося стекла. Он открыл глаза и прислушался. Ночную тишину нарушало только ровное дыхание Алены.
Конечно, еще вчера он не мог и представить, что вдруг, ни с того ни с сего, она, его старая подруга, приедет из Питера, но это был свершившийся факт, и отмахнуться от него не представлялось возможным. Вернувшись домой, он обнаружил на лестничной клетке Алену.
Теперь она спала, прижавшись к груди Гордеева, и, видимо, чувствовала себя в полной безопасности. Из кухни доносились странные шуршащие звуки. Гордееву не хотелось покидать теплую постель, но он пересилил себя и осторожно, чтобы не разбудить Алену, выскользнул из-под одеяла. Из коридора тянуло свежим воздухом. Гордеев не стал одеваться. Он нацепил шлепанцы и прошел на кухню.
Дверь в кухню была закрыта. Из-под нее тянуло холодом. Не включая света, Гордеев толкнул дверь. Тысячи ледяных иголок вонзились в кожу. Под ногой Гордеева жалобно пискнуло и треснуло стекло. Он включил свет и увидел довольно печальную картину. Через разбитое окно в комнату врывался вихрь снежинок. Взбаламученная ледяная взвесь металась по кухне и покрывала все белым холодным слоем. Оставленная с вечера на столе бутылка французского красного вина была опрокинута, и содержимое кровавой лужей растеклось среди снежных наносов. Рядом с бутылкой лежал виновник погрома — увесистый кусок льда. Гордеев посмотрел в окно. Лед, видимо, упал с крыши и, отбившись от ветки стоящего напротив окна дерева, прямехонько угодил в окно.
«Душераздирающее зрелище», — хмыкнул Гордеев, поеживаясь от холода. Снег склизкими ошметками прилепился к телу Гордеева. Он плотно прикрыл кухонную дверь, вернулся в комнату и включил бра.
— Случилось что? — сквозь сон спросила Алена, прикрыв от света глаза рукой.
— Ничего страшного, спи… — Гордеев поправил сползшее на пол одеяло и прикоснулся губами к горячей щеке Алены.
— А-а, тогда ладно… — пробормотала Алена и повернулась лицом к стене.
Гордеев отыскал сброшенные в порыве страсти джинсы и рубашку и с трудом натянул их на мокрое от растаявшего снега тело. Он вышел на застекленную лоджию и вытащил обрезки картона, хранившиеся там уже несколько лет со времен последнего ремонта. Вот они и пригодились. Стараясь как можно меньше шуметь, Гордеев соорудил из картона щит и закрыл им амбразуру разбитого окна. Затем собрал с пола крупные осколки и вытер лужицы вина на столе и полу. На этом Гордеев почти закончил свою борьбу со стихийным бедствием.
— Никогда не понимал Павку Корчагина с его энтузиазмом совершать трудовые подвиги в ледяной воде, — пробормотал Гордеев, печально осматривая последствия катастрофы, ликвидировать которые ему больше не хотелось. Он взглянул на часы. Было двадцать три двадцать шесть — время детское. — Ладно, я подумаю об этом завтра…
Гордеев вернулся в комнату, быстро скинул одежду и нырнул под одеяло.
Спать Гордеев теперь совсем не мог, и он включил телевизор, приглушив звук. Шла претендующая на аналитику программа «Между прочим». Гордеев ее не любил, уж слишком откровенно она подыгрывала толпе, сливая компромат на известных всей стране людей: политиков и артистов, бизнесменов и ученых, генералов и писателей…
Программу «Между прочим» каждый будний вечер вел Максим Баллов — в недавнем прошлом известный либерал-краснобай, а ныне ярый государственник. Но от того, что он стал государственником, Баилов не перестал быть краснобаем. Из аналитических построений он делал шоу. Программу Баилова смотреть было и интересно, и противно. Как на уродство или рану. И взгляд не отведешь, и видеть не в мочь. Но такова уж природа человека. Хлеба и зрелищ, а там трава не расти.
Гордеев пробежался по другим каналам. Не нашел ничего подходящего и вернулся к программе «Между прочим». Баллов витийствовал на экране.
— …Кому это выгодно? Призрак бродит по России. Призрак новой алкогольной войны. И развязать эту войну собирается… — Баилов выдержал паузу, глядя своими чистыми, голубыми глазами прямо в камеру. Эти знаменитые паузы не сулили ничего хорошего человеку, ставшему жертвой атаки неистового журналиста. — Министр без портфеля, глава «Росспиртпрома» Варганов Виталий Викторович…
На экране замелькали кадры, показывающие Варганова на каком-то ликеро-водочном заводе. Гордеев сел на край тахты и прибавил звук. Алена что-то недовольно пробурчала сквозь сон. Гордеев успокаивающе погладил ее по плечу.
Заиграла тревожная музыка — парафраз темы из «Семнадцати мгновений весны». Появилась надпись: «Информация к размышлению — Варганов». «В фильме под эту музыку Штирлиц размышлял о Гиммлере и Бормане, — подумал Гордеев. — Веселенькую компанию подобрал Баилов для Варганова». Под лихо смонтированные кадры теле- и кинохроники неприятный, резкий женский голос, чуть гнусавя, перечислял ступеньки карьеры Варганова.
— …Пока наконец удачливый сорокашестилетний мультимиллионер и некоронованный водочный король не получил предложение, от которого невозможно отказаться. — На экране появились кадры встречи президента России и Варганова. — Меньше года назад Варганов возглавил «Росспиртпром». Как государственный чиновник, он должен был продать свой пакет акций ликеро-водочного завода «Алмаз» в. Санкт-Петербурге, крупнейшего предприятия на северо-западе России.
После панорамы проходной и зданий «Алмаза» последовал синхрон некоего Дмитрия Асмолова, молодого человека в униформе клерка: белая рубашка, темный строгий пиджак и дорогой галстук. Сопроводительные титры поясняли, что Асмолов — пресс-секретарь «Росспиртпрома».
— Свои акции завода «Алмаз» Варганов продал в соответствии с законом. — Асмолов держался достаточно уверенно.
— Когда? — В кадре появилась рука корреспондента и поднесла микрофон к самому лицу пресс-секретаря. Но Асмолова это нимало не смутило.
— Как только занял пост директора «Росспиртпрома».
— Кому проданы акции Варганова?
— Это коммерческая тайна.
— Они проданы его дочери? — не унимался Баи-лов.
