Тамара Пилипцева - Лесная нимфа
Вера присела рядом и прислонилась к плечу Марии Николаевны. Тело сразу расслабилось. Она закрыла глаза и бессознательно улыбалась. Как кошка на солнце. Тишину нарушало только монотонное жужжание насекомых. Все-таки в лесу человек воспринимает мир по-другому. Среди этого величия и человек возвеличен. Так и хочется закричать: «Человек, запомни это состояние! Ты велик!»
Немного отдохнув, они двинулись в сторону дома.
– Устала? – Мария Николаевна тронула племянницу за локоть.
– Нисколько! – весело ответила девушка.
– Но коль так, пойдем, я тебе покажу чудо природы. – Мария Николаевна решительно повернула налево. – Сделаем небольшой крюк в пару километров, но ты увидишь, что это того стоило.
Она уверенно шла по лесу, изредка посматривая то в одну, то в другую сторону. Минут через тридцать ходьбы лес расступился, и Вера увидела скалистый островок. В середине он имел ложбинку, которая была усеяна фиалками. Они пленили разноцветной праздничной окраской лепестков. По расцветке они были похожи на крылья бабочек.
– Ну, как? Удивила я тебя? – Мария Николаевна с гордостью посмотрела на племянницу.
– Еще как! – Вера рассмеялась. – Милая сердцу фиалка трехцветная. Она же анютины глазки.
– А еще ее называют «цветок-мотылек», – подхватила тетя, – и ведь верно. Кажется, что стая бабочек присела отдохнуть.
– А сейчас взмахнут крыльями и улетят, – засмеялась Вера, широко раскинув руки и взмахнув ими, как крыльями.
Они любовались фиалковым островком и получали от этого огромное наслаждение. Скромный цветок фиалка, а наряд у каждой свой, не найти двух одинаковых расцветок.
Набежало небольшое облако. Взволнованно загудели пчелы и шмели, предчувствуя дождь. Птицы заволновались, куда-то заспешили, на крутых виражах обгоняя друг друга. Любой пилот позавидует их летному искусству. По листьям застучали дождинки. Мария Николаевна и Вера, став под кроной развесистого клена, сквозь ветки которого капельки дождя не проникали, с улыбкой смотрели на это радостное явление природы: дождь и солнце. Каждый делал свое дело. А людям весело. Все-таки человек не царь природы, а скорее дитя ее. В природе пасмурно, и человека беспричинно тоска одолевает. Солнышко светит, и у человека мысли светлеют и жизнь в радость.
Тетя вечером предупредила, что рано утром уедет в районный центр за учебниками. Поделав домашние дела, Вера надела брюки, кроссовки, хлопчатобумажную блузку. Предусмотрительно положила раскладной нож в рюкзак. Выйдя из села, она пошла по дороге, которую местные жители называли «старый большак», это дорога, которая когда-то связывала районный центр с селом. Лет десять назад в другом месте построили шоссейную дорогу, и эта стала зарастать. Но все равно идти по ней было легче, чем идти по лугу.
Путь оказался не таким уж близким, как ей показалось вначале. И когда Вера дошла до горы, солнце уже покатилось к закату. Она постояла в раздумье у подножия горы, но затем решительно стала подниматься. Склон горы был крутой, поросший кое-где травами. Между травами просматривались головки цветов. Потревоженные ею птицы взлетали с испуганным криком.
Продвигалась она медленно, так как не было валунов и кустарников, за которые можно было цепляться. Неожиданно нога соскользнула, она потеряла равновесие и… покатилась вниз. По сравнению с восхождением спуск вниз был не только неожиданным, но и весьма стремительным. Все тело болело. Охая, она открыла глаза и снова поспешно закрыла. В первую минуту она подумала, что от тряски у неё помутился разум, так как лежала она на «старом большаке» у ног Молчуна и мужчины гораздо ниже и моложе того, с жиденькой рыжей бородкой, которая придавала его облику что-то козлиное.
Мужчина захихикал, и Вера узнала этот отвратительный смех. Пискун! Он медленно приближался к ней. У него было трусливое, жалкое хихиканье. Его неприятное лицо озарила пакостная улыбка. Бесцветные, наглые глаза скользили по её телу. Он пожирал свою жертву взглядом, цинично ухмыляясь. Как захотелось съездить по этой наглой физиономии. Она даже кулаки сжала.
– Вот так добыча, а, Молчун. Не каждый день такие красавицы с гор к ногам падают. – Он засмеялся, довольный своей шуткой. Противный голос, который дребезжал, как разболтавшееся колесо телеги по ухабам. Он ухмылялся, а его руки тянулись к груди девушки.
Вера пыталась встать и одновременно отталкивала руки Пискуна. Он начал грубо лапать ее. На нее накатил приступ тошноты. Открыв рот, Вера судорожно ловила воздух.
Молчун стоял в стороне, не двигаясь, но и не пресекая действий своего дружка. На лице у него ничего не отражалось, по-видимому, он не решил, как ему действовать. С одной стороны, он знал: эта девушка – гостья учительницы, с другой – не хотел злить Пискуна.
Тем временем между ними шла настоящая борьба: Вера отчаянно сопротивлялась, Пискун не давал ей встать. Несмотря на худое телосложение, у него была железная хватка. Девушка понимала, что силы их неравны. Несмотря на опасность ситуации, Вера с ненавистью посмотрела на Пискуна и твердо сказала:
– Убери руки.
Это ничтожество вызывало у нее чувство брезгливости.
Она с удивительной остротой ощутила, что ей хочется влепить пощечину этому мерзопакостному типу. Он наткнулся на ее взгляд и прочитал ненависть в нем. Он рассчитывал, что его будут умолять, лебезить перед ним.
От неожиданности он ослабил хватку. Она понимала, что надеяться на помощь в этом безлюдном месте не приходится. Единственный выход был убежать, но он понял ее намерения и опять крепче схватил за запястье правой руки. От боли девушка вскрикнула.
Почва уходила из-под ног. Так, наверное, чувствует себя человек, оказавшийся на корабле во время шторма. Молчун продолжал смотреть на все происходящее холодными, безразличными глазами.
Но когда Пискун, раздраженный неожиданно активным сопротивлением, рванул блузку на девушке, раздался спокойный, но уверенный голос:
– Так с девушками у нас не обращаются. Правда, Молчун?
На дороге стояло трое парней, которые так неожиданно вышли из-за поворота, что от раздавшегося голоса все оцепенели. Тот, что говорил, находился в центре. В руке он держал нож, постукивая им по другой руке.
Пискун с раздражением оттолкнул свою «добычу». Его лицо отобразило злость и досаду. Молчун очнулся и наигранно-добро душно отозвался:
– Ну что ты, Черныш, всё нормально. Никто её не обижает. Скатилась нам под ноги. Как не помочь девушке.
– Уходите, – зло прошипел тот, кого Молчун назвал Чернышем.
Молчун потянул Пискуна за карман рубашки, и они двинулись в противоположную от села сторону.
Черныш со своими спутниками подошли к девушке, которая в это время пыталась застегнуть оставшиеся на блузке пуговицы. Она тихо поблагодарила его и, бегло взглянув на лицо своего спасителя, побежала в сторону села. Ребята шли в этом направлении, но они не пытались её догнать или заговорить. Девушка была им незнакома.
Вера бежала, как горная лань от рыси, и опять сомнения терзали её мысли. Опять он! Это уже слишком! Какое-то странное поведение. Он знает её по имени. Но не назвал. Ничем не выказал, что они знакомы. Может быть, не хотел показать этого перед друзьями. Но он одет по-другому. А почему он должен ходить в одной одежде? Не в одежде дело. Дело в том, что на том все было очень аккуратно, а на этом мешковато. Но абсолютно тот же цвет волос, та же фигура. А главное – лицо, вроде он, а вроде не он. У этого более жесткое выражение лица. И почему, куда ни пойдешь, обязательно натыкаешься на него? А тебя, глупенькая, это раздражает? Да если бы не он, тебя и на этом свете уже не было. Черныш – это кличка. Кличка может образовываться от фамилии, а может и от характера. Ну, тогда, парень, у тебя черная душа. Ну, а как тогда это согласуется с тем поступком на скале, он же явно рисковал жизнью, отбросив тебя от пропасти. Убить, спасти – как у него всё переплетено. И их разговоры во время встреч в лесу. Это были речи взрослого здравомыслящего человека. Какого-то звена здесь явно недостает. Он ведь знает ее, знает ее имя, а разговаривал с ней как с человеком, которого видел первый раз. Может быть, он был потрясен увиденным? Нет, вел он себя весьма уверенно. С этими мыслями Вера побежала к селу, по улице пошла спокойнее. Солнце уже зашло, но еще было светло.
Подойдя к дому, она увидела Анисью. Девушка удивленно посмотрела на Веру:
– Что с тобой? Ты вся грязная и в царапинах.
– А-а… – Вера только сейчас на себя посмотрела, – с горы упала.
– Ты одна ходишь в горы? – Анисья пропела что-то подобие ой-ё-ё…
– Мне гербарий надо собрать, растения ищу, – пояснила Вера.
– Ну и где растения?
– Рюкзак потеряла. – Вера растерянно развела руками.
– Ты и сама какая-то потерянная, – парировала соседка.
– Анис, а кто такой Черныш? – Вера старалась не показывать своего волнения.
– Так это Петька Чернышев, у него есть брат Павел, похожи как две капли воды. Близнецы. А по характеру совсем разные. Павел спокойный, немногословный. Хороший товарищ. На него можно положиться. Петр другой. Он прямолинейный, вспыльчивый, неуравновешенный и очень упрямый. Все по-своему делает, не очень прислушивается к советам других. Рассказывают, что в школу они часто одевались одинаково, так с этим столько историй связано. Павел на несколько минут раньше родился, говорят, весь ум забрал, серьезный такой. А Петр одним днем живет. У Павла в школе кличка была Робин Гуд. Но она как-то ненадолго к нему пристала. Его всегда полным именем называли. Я не слышала, чтобы кто-нибудь называл его Павликом или Павлушей.
