Нина Васина - Дурочка (Ожидание гусеницы)
— Тотальная слежка!.. — прошептала она. — На уровне клеточного строения мозга…
Перед ее лицом появились изящные женские ботинки на каблуках. Лукреция задрала голову. Туся с бумажным пакетиком в руке испуганно застыла перед стоящей на четвереньках хозяйкой. От пакетика пахло счастьем и ветром с раскаленных песков. Лукреция завалилась набок и села.
— Кофе… кончился, — тихо объяснила Туся, стараясь не смотреть на валяющийся журнал. — Я тут… недалеко, на машине — до придорожного кафе.
— Ты это видела? — Лукреция кивнула на журнал.
— Видела…
— И как это понимать? Рассказывай.
— Что рассказывать? — шепотом спросила Туся, отступая к столу.
— Откуда это взялось в моей кухне?! — закричала Лукреция.
— Луша, ты только не заводись, это ерунда, честное слово…
— Откуда?!
— Из почтового ящика. Пришло на мой адрес. Я собиралась тебе сказать…
В столовую вошла Аглая, подняла журнал, равнодушно мазнула взглядом по своему изображению и спросила: — Что вы решили? Чек или контракт?
Шок
Наша Таша увидела фотографии голой Аглаи в октябрьском номере эротического мужского журнала.
— Это был настоящий шок. Минут пять, не меньше, я не могла вздохнуть! — сообщила она при встрече полковнику Крылову. — Как будто меня держали головой в бочке с водой!
Крылов обратил внимание на странные ассоциации Ладовой и поинтересовался, умеет ли она плавать. Ладова возмущенно заметила, что ныряет с аквалангом с шестнадцати лет. Крэзи-бой уточнил — не нырять с аквалангом, а именно плавать, поскольку кошмары с утоплением в бочке или в раковине общественного туалета свойственны людям, не умеющим плавать, либо тем, которые топили подобным образом других. Ладова тихим проникновенным матом сказала, что она думает о Крылове и его намеках.
Так, беззлобно переругиваясь, они сидели в кафе уже полчаса — Ладова после увиденных в журнале фотографий настояла на встрече «однополчан». Она всерьез озаботилась душевным здоровьем Смирновской и ее угрозами написать мемуары. Пыталась пожаловать в гости, но обнаружила амбарный замок на воротах Лукреции. На все попытки поговорить по телефону та отвечала брошенной трубкой. Кое-как через Крылова, на звонки которого Смирновская реагировала, удалось договориться о встрече бывших друзей. Полковник Ладова надеялась отговорить Лукрецию от писательского творчества и посоветовать хорошее место для лечения нервов.
Бакенщик прийти отказался, сославшись на плохое самочувствие — был понедельник. Санитар приехал первым и наблюдал издалека у бара. Как и парочка полковников, устроившихся за заказанным столиком, он был удивлен, когда Смирновская появилась в сопровождении лейтенанта Ракова. Дождался, когда они усядутся, подошел с неохотой, придумывая на ходу отговорку. Но когда увидел осунувшееся лицо Лакрицы и лихорадочный блеск ее глаз, быстро сел рядом и пожал безвольную холодную ладонь.
Все пятеро молчали, пока официантка выгружала на стол заказ Крылова — кофе, коньяк, нарезанный лимон и чашку горячего шоколада.
— Спасибо, — кивнула Лукреция Крылову, подвинув к себе шоколад.
— А мне, пожалуйста, бутерброды с семгой и салат столичный, — задержал официантку Раков.
Наша Таша застыла почти на минуту, глядя на него расширенными глазами.
— Выныривай уже! — толкнул ее локтем Крылов и подмигнул Лукреции.
Лейтенант смотрел перед собой, никого не цепляя даже краешком взгляда, и потихоньку краснел скулами.
— Я тут случайно увидел фотографию в журнале, вы шикарная парочка, — сказал Санитар и положил перед Раковым на стол «Огонек» со свадебной фотографией с подписью «Свадьбы сентября».
— У меня на эту тему меня есть кое-что поинтересней, — Наша Таша раскрыла свой журнал и подвинула его Лукреции.
Смирновская безучастно осмотрела фотографии. Сначала в мужском журнале — голая дочь в круге уложенного на полу платья, с обмотанной вокруг головы косой. Потом из ЗАГСа, где Лайка уже одета, с фатой, наручниками и металлической розой в руке. Лукреция провела пальцем по фотографии — погладила розу.
— Думаю, снимки в «Огонек» скинул фотограф из ЗАГСа, — кивнула она.
— Не позвать меня на свадьбу! — не выдержала ее спокойствия Ладова. — Я крестная мать Лайки! Почему она голая в этом …ом журнале?! Как ты могла разрешить напечатать подобное? Лакрица, тебе нужна помощь психиатра, поверь мне.
— Я не разрешала, — скривилась Смирновская. — Не ори. Сама обалдела, когда Туся привезла из своего почтового ящика мужской журнал с издевательским предложением остальные девять экземпляров забрать лично. После допроса с пристрастием кое-что прояснилось, хотя толком я так и не поняла, какими неисповедимыми путями моя дочь забрела в модельное агентство и поимела это платье…
Смирновская перевернула страницу назад, пристально осмотрела присевшую в металлическом круге на полу голую Аглаю и кивнула:
— В общем, по этим фотографиям ясно, каким именно образом она его поимела. Вместе с журналом Тусе пришло заказное письмо с чеком, а она вынимает почту раз в два месяца, поэтому…
Смирновская надолго задумалась.
— Я ничего не понял, — сознался Крылов. — Ты разрешала снимать свою дочь голой, или нет?
— Лакрица, умоляю, сходи со мной к психиатру! — простонала Ладова.
— Не разрешала я ничего… — очнулась Лукреция. — У меня ощущение совершенной сделки — фотографии в мужском журнале напечатали как оплату за свадебный наряд, поскольку не получили денег, а к чеку прилагался вариант договора. Я, как всегда, обо всем узнала последней.
— Извините, — внедрился Раков, — но юридически агентство «Эксклюзив» не имело право…
— А ты заткнись, иначе я за себя не ручаюсь! — перебила его Ладова и стукнула по столу кулаком.
— Уж как-нибудь поручись, он теперь мой зять, — устало заметила Смирновская.
— Какого черта ты его сюда притащила? — Ладову трясло.
— Думаю, самое время выпить! — накрыл их голоса басом Крылов и разлил коньяк.
Ракову принесли заказ, он начал быстро есть. Пара минут тишины, пока все остальные пили коньяк, не в силах отвести глаз от жующего лейтенанта. Получалось у него это завораживающе элегантно, с ловкостью красивого голодного мужчины. Вытерев рот салфеткой, Раков осмотрел зрителей и извинительно улыбнулся:
— Лукреция Даниловна ни при чем, это я попросил взять меня с собой, когда узнал, что здесь соберется ваша команда. Она приказала пред свадьбой кое-что утрясти, и в ходе этой утряски проявились некоторые обстоятельства. Считаю своим долгом поставить всех заинтересованных лиц в известность.
Смирновская опять скривилась как от головной боли и с досадой перебила Ракова:
— Я приказала жениху сдать анализы на венерические болезни. Говори коротко и по делу, ты еще не юрист, чтобы так растекаться!
— Что ты приказала ему сделать? — шепотом спросила подавшаяся через стол Ладова.
— Что слышала. Я не разрешу ему находиться рядом с дочкой, пока он не вылечится.
Увидев выражение лица Ладовой, и как она после этих слов переглянулась с озаботившимся вдруг Крыловым, Санитар не смог сдержать улыбки.
— Лауреция Даниловна, разрешите, я сам? — попросил Раков.
Ладова устало отмахнулась — делай что хочешь. Лейтенант развернулся к Ладовой.
— Я решил предупредить всех присутствующих о возникших проблемах. У меня нашли гонорею.
В наступившей тишине Лукреция взяла кружок лимона и съела его, запивая коньяком. Пошевелился погрустневший Крылов.
— Ты пришел сюда, чтобы сообщить нам о своей болезни? — спросил он. — Мы все теперь в курсе, можешь считать свою миссию выполненной. Надеюсь, медицина тебе поможет.
— Не совсем так, — Раков опустил голову, вроде даже устыдившись. — Разрешите рассказать анекдот на эту тему. О поручике Ржевском. Ему как-то перепало услышать каламбур: «В море — клипер, на клипере — шкипер, у шкипера — триппер». Вечером Ржевский пришел на бал, созвал всех присутствующих и громко объявил, что знает новый каламбурчик. «Представьте только! — вдохновенно объявил он. — В океане плывет огромный лайнер, а у всей команды — сифилис!»
— Бородатый у тебя анекдот, — мрачно заметил Крылов после неловкого молчания.
— Зато в тему, — поднял голову Раков и с насмешкой посмотрел на полковника. — Ко мне «дурная болезнь», как это называет Лукреция Даниловна, пришла от Натальи Петровны. А вы, товарищ полковник, в этом году пару раз точно проводили с нею время на своей даче. Вы тоже заражены.
Ладова и Крылов ошарашено посмотрели ни Лукрецию, та сделала большие глаза и послала обоим по чмоку.
— Как интересно… — заметил Крылов, окаменев лицом.
— Да, очень интересно, — подал голос Санитар. — Это все больные, или еще будут?
