Джеймс Чейз - Гриф - птица терпеливая
- Уплачу по счету, - поднялся Кен, - а потом завалюсь спать. - Он подошел к кассиру.
- Успокойся, - обратился к медвежатнику Гарри. - Девочка устала. Если хочешь куда-нибудь сходить, пойдем вместе.
Феннел сделал вид, что не слышит. Он сидел неподвижно, пряча глаза. К лицу его вернулся румянец. Выйдя из ресторана, в бессильном гневе он направился к лифту.
"Смотри у меня, сучка! - думал он, когда двери лифта открылись. - Я до тебя доберусь. Только бы мне остаться с тобой на десять минут. Я тебя так уделаю, что ты родных не узнаешь".
Добравшись до своего номера, он захлопнул за собой дверь и стал стаскивать с себя одежду. Бросившись на кровать, стиснул кулаки так, что ногти, вонзились в ладони. По толстым его щекам лился пот.
Больше часа извращенный ум медвежатника рисовал перед ним картины, одну сладострастнее другой. Лишь оказаться с ней вдвоем. Затем его воображение иссякло, и Феннел пришел в себя.
Он вдруг вспомнил слова Шейлика: "Оставьте в покое Гею Десмонд... Только попробуйте с ней что-нибудь сделать, как это досье тотчас попадет в Интерпол".
Каким же образом египтянин узнал про эти три убийства? Беспокойно ворочаясь на постели, он протянул руку за сигаретой. Закурил и уставился в дальний конец комнаты, освещаемой бликами вращающейся рекламы на противоположной стороне улицы.
Неожиданно он оказался в Гонконге. Сходил с джонки на причал, расположенный в районе улицы Фенвик-стрит. Он только что вернулся из рейса с тремя китайцами-контрабандистами. Им удалось без всякого труда доставить груз опия на остров Чу-Лукок, и в кармане штанов у Феннела оказались три тысячи долларов. До отлета самолета в Англию оставалось десять часов. Проболтавшись шесть суток на борту вонючей джонки, он испытывал потребность в женском обществе.
Китайские друзья сказали, куда ему идти. Он шагал по Глостер-роуд, кишащей рикшами, автомобилями, торговцами фруктами и толпами крикливых китайцев, пока не добрался до указанного ему борделя.
Девушка-китаянка оказалась маленькой, с тугими ягодицами. Такие были в его вкусе, но лежала она как кусок мяса. Она служила лишь объектом его похоти, никак не участвуя в акте соития. После того как дело было сделано, недовольный Феннел, выливший в себя полбутылки виски, уснул. Но спал он чутко. Ведя опасную жизнь, он выработал в себе привычку сохранять полное сознание, сколько бы он ни выпил. Очнувшись, он увидел, как китаянка, голое тело которой, цвета слоновой кости, залито уличными фонарями, светившими в незанавешенное окно, рылась в его туго набитом бумажнике.
Вскочив спросонок с постели, уголовник бросился к девушке. От удара по лицу голова ее откинулась назад, и китаянка рухнула на пол, закатив глаза. Из кулачка у нее посыпались купюры.
Рыкнув на нее, он принялся собирать деньги. Лишь после того, как он оделся и запихал бумажник в задний карман, Феннел сообразил, что случилось неладное. Он склонился над распростертым на полу телом, и по спине его пополз холодок. Схватив девушку за густые волосы, он приподнял ее. При виде бессильно упавшей на плечи головы поморщился. Свирепый удар по лицу сломал ей шею.
Феннел взглянул на часы. До посадки на самолет оставалось два часа. Оставив комнату, он захлопнул ее и спустился вниз, где за конторкой сидел пожилой китаец, регистрировавший вход и выход клиентов. Медвежатник знал, что за то, чтобы оказаться на свободе, ему придется платить.
- Моя джонка отчаливает через двадцать минут, - солгал он. - Девка мертва. Сколько я должен?
На желтом сморщенном лице старика не отразилось никаких чувств.
- Одна тысяча доллар, - произнес он. - Через час моя звонить полисия.
- Не слишком ли много, старик? - оскалил зубы бандит. - Да я тебе самому шею сверну.
- Пять сотен доллар, - отозвался китаец. - Моя звонить полисия через полчаса.
Феннел заплатил ему тысячу. Он достаточно давно жил в Гонконге, чтобы усвоить истину: уговор дороже денег. У него в распоряжении, самое малое, час. За час он успеет смыться. Так оно и произошло.
Наблюдая за игрой света, рисовавшего узоры на стене, он вспомнил китаянку. Если бы она не была так холодна, то он не ударил бы ее с такой силой. Ну что ж, произнес он мысленно, но без особенного убеждения, шлюха получила по заслугам.
Педик, который на свою беду попался ему в грязном, вонючем переулке Стамбула, тоже получил то, что заслужил. Прежде чем судно, на котором он плавал, должно было уйти в Марсель, у него оставалось несколько часов. Из Индии он привез три кило золота для одного клиента, который хорошо платил. Это был толстый старик турок, золото было нужно ему, чтобы дать взятку, кому следует. Выполнив условия сделки, Феннел получил деньги и стал искать подружку. Она его перехитрила. Напоив его, она уложила клиента в постель в таком состоянии, что он был ни на что не способен. Проспав три часа, он увидел, что "подруга" исчезла. Правда, воровкой она не была. Кипя злобой, почти трезвый Феннел пошел к себе на судно. И тут в одном занюханном переулке ему встретился раздушенный юноша. У него было смазливое лицо, влажные черные глаза и лукавая вызывающая улыбка. Она-то и вывела его из себя. Чтобы выместить на нем свой гнев, бандит ударил его головой о стену. На грязной белой штукатурке осталось большое алое пятно.
Закричала женщина, видевшая из окна жестокое , убийство. Феннел поспешил вернуться на судно, но почувствовал себя в безопасности лишь после того, как оказался в море.
Зачастую бандита преследовали тени убитых. Он убеждал себя, что никаких призраков не существует, но призраки то и дело возвращались. В такие минуты, как эта, когда он оказывался в одиночестве, неудовлетворенный в сексуальном отношении, ему то и дело вспоминались совершенные им злодеяния.
Чаще всего мерещилась ему третья жертва. Некий состоятельный египтянин нанял его вскрыть сейф у одного купца, которому египтянин всучил акции в качестве гарантии крупного займа. Феннел понял, что акции были фальшивыми и подделка могла быть обнаружена в любую минуту. Так что работа была неотложной.
В купеческий особняк он проник без особого труда и уже расположился было перед сейфом, чтобы приняться за дело. Было без четверти три, вся прислуга спала. Сейф был старинным, и вскрыть его оказалось мудрено. Наконец сейф был открыт, вокруг него лежали инструменты взломщика. В эту минуту открылась дверь в помещение, в котором он находился. Выключив фонарь, взломщик схватил ломик и круто обернулся.
В дверях появился темный силуэт, затем загорелся свет. Перед грабителем стояла девочка в ночной сорочке и халате. Совсем маленькая, огромные черные глаза, смуглое лицо. Ей было не больше десяти. В действительности же ей было девять лет. В ужасе уставившись на Феннела, она открыла рот. В два прыжка оказавшись рядом, он ударил ее ломиком по голове.
В минуту испуга он убил ее без колебаний. Он прекрасно понимал, что удар смертельный. Девчонка его видела, и если бы он только оглушил ее, то она могла бы сообщить полиции его приметы. Вытащив из сейфа акции, он сложил свой "инвентарь" и был таков. Лишь после того, как Феннел сел в автомобиль и увидел на руке кровь, он полностью осознал, что натворил.
По ночам ему часто снились эти огромные, наполненные ужасом глаза. На следующий день он узнал из газет, что девочка была глухонемой. Медвежатник пытался убедить себя, что ей и следовало умереть, но когда оставался один, то образ ребенка в ночной сорочке с расширенными от страха глазами и раскрытым ртом начинал терзать остатки его нечистой совести.
Разглядывая узоры красного и голубого цвета, отражавшиеся на стене, преступник забылся тяжелым сном.
Глава 5
Макс Каленберг всегда просыпался в пять утра. Казалось, где-то внутри его головы находится будильник. Семь часов он спал как убитый. Спал без сновидений и приходил в себя лишь тогда, когда над великолепным горным хребтом поднималось солнце, светившее ему в окно напротив его кровати.
Стоявшая на некоем подобии помоста кровать была огромных размеров. Красивой формы изголовье было драпировано лимонного цвета шелком. Под рукой у ее владельца находилась доска приборов, вмонтированная в панель мореного дуба. Каждая кнопка на доске имела определенное назначение. С помощью красной кнопки можно было открывать и закрывать лимонного цвета портьеры. С помощью желтой - опускать кровать до уровня пола, чтобы можно было сесть в кресло-каталку с электрическим приводом. Нажав на синюю, Каленберг открывал дверцу рядом с кроватью, в которую ему подавался поднос с кофейным прибором. При нажатии на черную кнопку ванна автоматически наполнялась водой нужной температуры. Зеленой включался монитор, укрепленный в ногах кровати, позволяя Каленбергу связываться с одним из его секретарей.
Проснувшись, Макс Каленберг нажал на красную кнопку. Портьеры на окне раздвинулись, и его взору предстало зрелище неба, по которому неслись тучи. Видно, скоро начнется дождь. Включив источник рассеянного света, укрепленный позади изголовья, он утопил красную кнопку. Сел в постели повыше; открылась дверца, из которой появился поднос, на нем серебряный кофейник, молочник, сахарница, чашка с блюдцем. После этого дверца закрылась.
