Мастер Чэнь - Этна
Ее голос часто срывается, она иногда задыхается, но постепенно — вот так, методом проб и ошибок — учится петь.
* * *А дальше мы ведем наших гостей на виноградники, идет сбор неро д’авола, вот только мы попали на довольно ранний обед. Народ перестал снимать кисти с лозы (в нашем хозяйстве о машинном сборе и слышать не хотят — тут вам не Америка). Во тьме кабины стоящего рядом трактора — небритые персонажи, наши обычные сборщики из соседних деревень. Жуют. У них на коленях пластиковые контейнеры для еды, на удивление большие. Вдоль рядов лозы цепочка «фиатов» разной степени разбитости, все крошечные.
А вот Мариано, идет с ножом и громадным арбузом. Отрезает нашим гостям и вообще всем по куску, вот так, на весу. Гости в диком восторге. И ведь понятно, что арбуз (а он их сам выращивает на участке) в одиночку ему все равно не съесть, но как же нам всем приятно.
До обеда еще далеко — гость должен сначала помучиться. Его дорога теперь туда, где принимают собранный виноград. Там стоит дикий грохот: насосы, сам приемник, транспортер, дробилка, еще рядом моют бочки… Тишина будет потом.
— Вино — это тишина, — заученно говорю я бразильянкам.
Гости постепенно понимают, что попали сюда в острый момент. Урожай — это когда непрерывно везут пластиковые ящики, сортируют ягоду, отбирают, в цеху надо постоянно и заново мыть и мыть всё что можно. Гудят шланги. Все нервно смотрят на датчики. На туристов не смотрят, на нас — привилегированный класс — тоже. Гиды — это которые могут в такое время обедать, болтать с гостями ни о чем. Но раз тоже как-то зарабатывают деньги, то пусть ходят.
Бразильянки в сладком ужасе, явно видят винное хозяйство впервые в жизни. Датчане — нет, им интересны детали. Да, говорят они, тут винодельня с полным компьютерным контролем. Но вот в Банфи разработали блок Horizon, это двухуровневые чаны из дуба и нержавеющей стали. У вас такое есть?
Объясняю, почему нам этого не надо. Хорошо бы когда-нибудь кому-то сообщить, что, несмотря на полный компьютерный контроль, Мать Мария, она же Крыска, контролирует этот контроль вручную и в технику не поверит до конца никогда. А только в свой нос и вкусовые рецепторы. И только так и можно.
Мария сегодня явно без обеда, но гостей мы ведем кормить. Показываю им на столе то, что не везде в сегодняшней Италии можно найти: у каждого сбоку тарелки поставлены похожие на фарфоровые ложки мисочки для оливкового масла. Когда-то обед для итальянского крестьянина был такой: кусок хлеба и вот такая мисочка масла, тягуче густого, с зеленым оттенком, с хвойной горчинкой. И стакан вина, и что-то еще: помидор, кусочек белого сыра. И всё.
Я такой обед себе иногда устраиваю, и это здорово.
Едим, говорим про политику. Бразильянки рассказывают о кандидате в будущие президенты США, который по составу крови точно такой, как Дарки. Этот Обама любит хорошие костюмы, от Харта Маркса, еще любит шоколад ручной работы и, к сожалению, шардонне (это примитивно). Но мы ему этот примитивизм простим. Потому что его конкурент Маккейн говорит, что предпочитает пиво.
От двери мне кивает Борис: что-то хочет сказать. А как отойти?
Но тут Джоззи выпячивает вперед нижнюю челюсть и указывает ею на моих бразильянок. Они почти спят сидя. А не надо было пить вино вместо того, чтобы дегустировать.
Как бы уложить в кровать на пару часов еще и датчан.
* * *Вот оно и произошло. А то было так тихо, так хорошо…
Снова показали свои личики, чудища в камуфляже? А кто бы сомневался. Не могли же вы просто так сидеть.
Борис мне хотел, оказывается, сказать, что звонили и присылали почту из иммиграции. Интересуются данными на всех иностранных работников, получающих зарплату в «Пьетро дель Куоре». А тут такой всего один, некто Сергей Рокотофф. Попросили прислать им эти данные почтой, дали свой новый адрес.
Адрес «новый» — это как и следовало ожидать. В списках настоящего иммиграционного департамента, конечно, он не значится.
— А, — отвечаю я ему вяло. — Ну, это их работа. Борис, а можно взглянуть, что за данные, которые они получили? Потому что налоги… Сумма… Э-э-э… Можно?
Я знаю, что у Бориса в его хозяйстве — а это вроде ресепсии в отеле, здесь платят за комнаты гости, здесь продают вино, здесь стоит главный компьютер и царит Борис — есть список всех нас.
Повторяю: всех.
И мне заранее становится очень плохо.
Пришло то, от чего я отмахивался более года — с того момента, когда увидел Джоззи за резкой чеснока.
Дело в том, что с самого начала мне казалось, что я знаю тут всех. И только про одного человека я не знал и не хотел знать ничего. Потому что если всё очень хорошо, то зачем?
Да, у нее есть настоящее имя — я давно уже понимал, что никаких «Джоззи» в Италии не бывает. И есть фамилия. И какая-то история. Которая, возможно, тут всем известна. Или одному Альфредо.
Я не хотел этого знать. Я боялся, что узнаю — и всё изменится навсегда.
И вот теперь… Теперь, когда я внимательно смотрю на своих бразильянок, пытаясь понять, кто они такие — эти, видите ли, «Америнда» и «Дарки», и еще присматриваюсь к датчанам… то придется наконец задать себе тот самый вопрос.
А кто такая Джоззи?
С деревянным лицом я зашел за стойку, туда, где царит Борис, и он без особых проблем открыл для меня тот самый список. Вот он, я.
Но, конечно, меня никоим образом не интересовало, что именно обо мне в списке значится. И без того ясно, что по «новому адресу» этой самой «иммиграции» ушло самое главное. Они теперь знают, как меня зовут, откуда я родом и так далее. Часа три работы — и будут знать про меня вообще всё. Вот такой факт. Так что тут смотреть нечего.
Как бы случайно я нажал на клавишу PgUp. Список — подробный список всех нас, с полным именем, фамилией, возрастом, местом рождения, номером главного документа и прочим — скользнул вверх, к той самой букве.
И я увидел, что только один человек в этом списке обозначен самым невероятным образом.
А именно — вы не поверите…
Там стояло — «Джоззи»!!!
И больше ничего. Ни одной буквы или цифры.
Это что, черт вас возьми, за Атос, Портос и Арамис такие?
Я снова нажал клавишу, возвращая список на место.
— Налоги — это же отдельный вопрос, Серджио, — упрекнул меня Борис. — А тут иммиграция. Визы.
— Да, — сказал я замороженно. — Ну, не вижу для себя проблем. Надо, что ли, сказать Альфредо.
— Я сам скажу, — пообещал он.
* * *Вот так.
Что она тут делает, эта женщина с севера, которая явно особыми знаниями в виноделии не обладает? Здесь же все местные или люди с дипломами из Милана.
— А вот вы попробуйте, — сказал мне однажды Альфредо, — взять на работу сюда кого-то не то что с севера, а хоть из Мессины по ту сторону пролива. Все крестьяне считают свои места сборщиков урожая наследственным владением. Устраивают сюда детей. Русский — тут у них вопросов нет, это что-то не из их мира. Значит, нужен зачем-то именно русский. А вот все прочие…
Что я вообще про нее знаю: что есть ее знакомые музыканты, которые сюда приезжали что-то писать. И запомнилась одна странная фраза, которую она однажды произнесла, уча меня итальянскому:
— Я — донна фугата. Это значит — убегающая женщина. Запоминай: фуга, то есть бег…
И всё бы было хорошо, если бы она не убежала сюда одновременно — и даже заранее — с историческим моментом, когда из погребов достали для первой дегустации «Этну».
Итак, все-таки, как и три года назад, это рейдеры? Хотят отнять у Альфредо хозяйство? И неплохое. Три с половиной миллиона бутылок в год — это ровно в десять раз меньше, чем у Мигеля Торо. Но немало. Двести постоянных работников, двадцать шесть вин и две граппы. Это деньги.
Да, они вот так работали три года назад. Создавали на ровном месте какую-то дрянную историю, связанную с хозяйством и его репутацией. В тот раз было отравление дегустатора. Как просто: человек умирает прямо на дегустации, и акции или доходы хозяйства идут вниз. Можно брать его голыми руками, за гроши.
А сейчас — что? Может, следить за руками всех гостей, бразильских и датских, чтобы не подсыпали крысиного яда? Дежурить ночью? Ерунда, Мать Мария с ее носом унюхает яд мгновенно.
Или тут не бизнес, а очень большая политика? Этак ведь можно свихнуться.
Нет, ребята, так не работают. Работают начиная с фактов. А у меня их как раз мало.
А что у меня есть? Вот появилась мысль: надо срочно вспомнить все, что произошло со мной за последнее время. Что-то необычное было. Ведь было же.
Черные камни
На следующий день у нас продолжали идти по программе те самые трое датчан Джоззи и две мои замечательные бразильянки, командой.
Это удобно, во-первых, потому, что устраивать дегустацию для двух человек — значит зря переводить вино, целых шесть бутылок. Не то чтобы в винных хозяйствах к этому не привыкли, но все же — это вино. Даже пусть оставшееся и используют потом для приготовления соусов, все для той же компании гостей. Так что датчане на такой дегустации вчера оказались очень даже кстати.
