Самюэль Бьорк - Я путешествую одна
Давай споем, Миа?
Давай, начинай, видишь, видишь!
Вот я еду, мы прекрасны оба видишь, видишь, нет разницы между мной и тобой, видишь, видишь!
Еще раз!
Еще раз?
Да!
Миа улыбнулась за темными очками, почувствовала в себе ту маленькую девочку, от бабочек в животе у нее пошли мурашки и раскраснелись щеки. Как же просто все было тогда! А теперь никого не осталось. Только она одна.
Машина остановилась, и Миа вернулась в реальность.
– Вот и приехали, – сказала Анетте, выходя.
Миа положила очки в бардачок и тоже вышла. Дождь перестал – это был всего лишь местный кратковременный ливень. Мягкое весеннее солнце вышло из-за облаков и показало им путь к маленькому желтому зданию на краю Сандвика.
На окне вывеска «Ателье Йенни». На двери – старомодная табличка «ЗАКРЫТО». Миа постучала, и к двери сразу подошла милая, но взволнованная пожилая женщина.
– Да? – сказала она, не открывая дверь.
– Миа Крюгер, отделение полиции Осло. Отдел расследования убийств, – сказала Миа и показала свое удостоверение через стекло, чтобы успокоить даму.
– Полиция? – переспросила женщина и бросила на них нервный взгляд.
– Да. Мы можем войти?
Было очевидно, что эта милая старушка была в шоке после статьи в газете, ей потребовалось некоторое время, чтобы открыть дверь. Старые трясущиеся руки никак не могли справиться с замком, но вот наконец она повернула ключ. Миа спокойно зашла внутрь и еще раз показала старушке свое удостоверение. Женщина закрыла за ними дверь и снова быстро заперла ее. Она стояла посреди маленького разноцветного зала, не вполне понимая, что ей нужно делать.
– Вы Йенни? – спросила Миа.
– Да, извините, где мои манеры. Что за день, я вся дрожу! Йенни Мидтхун, – сказала старушка и протянула свою маленькую ручку Мии.
– Это ваше ателье? – спросила Анетте и огляделась.
В витринах стояли выставочные куклы в сшитых вручную платьях. Полки были уставлены предметами ручной работы. Одна стена была завешана квилтами[9], весь магазин был заполнен подобными вещами.
– Да, с 1972 года, – кивнула милая старушка. – Мы начинали вместе с мужем, но его больше нет с нами. Он умер в 89-ом. Это он решил назвать «Ателье Йенни», я хотела, чтобы мы назвались «Ателье Йенни и Арильда», но он настоял, так что вот…
Женщина снова немного растерялась.
– Вы сшили эти платья?
Миа вынула фотографии из кармана и положила на прилавок. Йенни надела очки, висевшие у нее на шее и, бросив взгляд на фото, подтвердила:
– Да, я сшила оба платья. Что это значит? У меня неприятности? Я сделала что-то плохое?
– Нет, совсем нет, Йенни, у нас нет причин думать, что вы сделали что-то плохое. Для кого вы сшили их?
Женщина зашла за прилавок и достала с одной из полок папку.
– Тут все есть, – сказала она, показав пальцем на папку.
– Что – все?
– Все заказы. Я их записываю. Размеры, материал, цену, дату готовности, тут все есть.
– Вы не против, если мы возьмем папку с собой? – спросила Миа.
– Нет, нет, конечно, берите все, что нужно. Ох, какой кошмар, ох, ужас, я даже не знаю… я была в таком ужасе, когда один из соседей принес мне газету…
– Кто заказал эти платья? – спросила Миа.
– Мужчина.
– У него есть имя?
– Нет, он не говорил имени. Только принес фотографии. Фотографии кукол. Сказал, что хочет сшить эти платья в детском размере.
– Он не сказал, зачем ему это?
– Нет, а я и не спрашивала. Если бы я только знала, ах, если бы я знала…
Йенни Мидтхун схватилась за голову и рухнула на стул. Анетте исчезла в задней комнате и вернулась со стаканом воды.
– Спасибо, – сказала старушка дрожащим голосом.
– Когда поступил заказ?
– Около года назад. Прошлым летом. Первый.
– Он был тут несколько раз?
– О, да, – кивнула Йенни. – Он много раз тут был. И никогда не было проблем с оплатой. Всегда наличные, всегда вовремя. Хорошо платил. Не задавал никаких вопросов о цене.
– Сколько платьев вы сшили?
– Десять штук.
Женщина потупила взгляд в пол. Анетте посмотрела на Мию, подняв брови.
Будут новые жертвы. Десять платьев.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Не так давно. Около месяца назад. Да, где-то так. В середине марта. Тогда он забрал два последних платья.
– Вы сможете описать его внешность? Как он выглядел?
– Совершенно обычно.
– Что для вас значит «совершенно обычно»?
– Ну, он был очень хорошо одет. В красивой одежде. Костюм и шляпа. Хорошие начищенные ботинки. Не очень высокий, ниже, чем Арильд, ну, это мой муж, может быть, метр семьдесят пять, в таком духе. Не худой и не толстый, совершенно обычный.
– Говорил на диалекте?
– Что? А, нет…
– Это значит, он с востока Норвегии? Он говорит, как мы?[10]
– А, да, он норвежец. Наверное, из Осло. Около сорока пяти лет на вид. Совершенно обычный мужчина. И очень красиво одевается. Я ведь не могла тогда знать… я имею в виду… я не знала…
– Вы нам очень помогли, Йенни, – сказала Миа, осторожно похлопав старушку по руке. – Теперь нужно, чтобы вы немножко подумали и вспомнили, было ли в нем что-нибудь, что отличает его от других? Что-то, на что вы обратили внимание?
– Нет, не знаю, что бы это могло быть… Вы имеете в виду татуировки?
Анетте посмотрела на Мию и улыбнулась.
– У него была татуировка?
Пожилая дама кивнула.
– Да, вот тут, – и показала на свою шею. – Обычно на нем был свитер с горлом, и ее не было видно, но однажды воротник неплотно прилегал, понимаете, и ее было видно.
Она немного отодвинула воротник своей блузки, чтобы продемонстрировать, как это выглядело.
– У него была большая татуировка? – спросила Анетте.
– О, да, очень большая. Она закрыла всю шею отсюда и досюда.
– Что было изображено на татуировке, вы заметили?
– Да, это был орел.
– У него была татуировка орла?
Йенни осторожно кивнула.
– Сообщи об этом немедленно, – сказала Миа.
Анетте кивнула и вышла позвонить.
– Я вам помогла?
Милая пожилая женщина посмотрела на Мию испуганными глазами.
– Меня отправят в тюрьму?
Миа погладила ее по плечу.
– Ну что вы, никуда вас не отправят. Но мне нужно, чтобы вы в ближайшее время приехали к нам в отделение для дачи официальных показаний. Не прямо сейчас, но скоро, хорошо?
Старушка кивнула и проводила Мию до двери. Миа достала визитку из кармана джинсов и протянула ей.
– Если вспомните что-то еще, сразу же звоните мне, хорошо?
– Конечно. Но у меня не будет неприятностей, правда ведь?
– Абсолютно никаких, – улыбнулась Миа. – Спасибо за помощь.
Она услышала звук запирающегося замка, когда вышла на улицу. Бедняжка. Она и правда потрясена. Миа увидела, как лицо старушки мелькнуло за занавесками, и понадеялась, что той не придется провести остаток дня в одиночестве и у нее есть кто-нибудь, кому можно позвонить.
Миа повернулась как раз в тот момент, когда Анетте положила трубку.
– Удалось поговорить с Холгером?
– Нет, он не ответил. Поговорила с Кимом. Он разберется с этим.
– Хорошо, – улыбнулась Миа.
Девушки сели в машину и быстро поехали обратно в город.
22
Холгер Мунк сидел в пиццерии на Стортингсгата и слушал, как нужно расчесывать волосы кукле. Они только что поели, точнее, он поел, а Марион в основном пила лимонад и играла. Он, конечно же, не мог удержаться, не мог противостоять этим милым глазкам и умоляющему голосу, это было выше его сил, к отчаянию его дочери. Он заваливал Марион подарками с самого рождения: плюшевые медведи, куклы, детская иногда напоминала магазин игрушек. В конце концов Мириам заявила ему, что пора с этим заканчивать, они пытаются воспитать самостоятельную разумную девочку, а не избалованную богачку.
– О, дедушка, смотри – «Школа монстров»!
– Что еще за монстры?
– Это мультфильм такой. Они ходят в школу. Смотри, вот Джексон Джекил! Это мальчик. Видишь, какая у него классная желтая рубашка. Это потому что он монстр. Давай купим его?
– Не думаю, что мы купим что-то сегодня, Марион. Ты знаешь, что сказала мама. Нам надо подождать до твоего дня рождения.
– Но это же еще через миллион дней! И вообще, мамины правила не работают, когда я с тобой!
– Вот как, и кто же это сказал?
– Я сказала! Только что.
– Вот как, ты?
– Я могу решать сама, мне уже шесть лет, и осенью я пойду в школу Лиллеборг, и тогда никто не будет за меня решать, я все буду решать сама!
Кого же она напоминала ему? Милая и добрая, но упрямая и непоколебимая.
– О-о-о, это же ДракуЛаура, дедушка! Смотри, ДракуЛаура! И Фрэнки Штейн! Фрэнки Штейн, дедушка! Дедушка, ну давай купим кого-нибудь из них, ну пожалуйста!
Конечно, было куплено все, что захотела Марион. Две куклы. Джексон Джекил и Фрэнки Штейн. Парень и девушка из какой-то школы монстров, о которой Холгер Мунк ничего не знал. Но это не имело никакого значения. Ее улыбка и теплое мягкое тельце, повисшее у него на шее. Кому какая разница, что там за школа монстров и будет ли сердиться мама.
