Рукопись, найденная в Выдропужске - Анна Викторовна Дашевская
– Ну-у… Буду откровенен, – усмехнулся он. – У моего шефа нет оснований полностью доверять госпоже Литвиновой. Впрочем, полностью он доверяет только себе самому…
– Какая тяжёлая и неприятная у него жизнь, – прокомментировала я.
– Ему нравится.
– Или он уже не может соскочить с подножки несущегося трамвая.
– Алёна, уймись. Мы не об этом сейчас, – шевельнула бровью Ядвига Феликсовна.
Ну, раз просят, я и унялась. Занялась мороженым.
Господин же Кузнецов продолжил, словно его и не перебивали.
– Так вот, с деятельностью господина Балаяна и госпожи Литвиновой мы знакомы лишь по отзывам, конечно, совершенно положительным. Иначе бы договор не был заключён. Я должен служить ассистентом в первую очередь, а затем уже… м-м-м… не контролёром, это грубо, но голосом разума, так скажем.
– Голосом разума? Хм, мило, – я отодвинула опустевшую креманку. – Что же, завтра мы довольно рано отправляемся, так что я, с вашего позволения, откланяюсь. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – вразнобой ответили мои сотрапезники.
Окно моей комнаты выходило практически на ту самую беседку, где мы ужинали. Чуть отодвинув штору, я посмотрела на сидящих через стол Ядвигу Феликсовну и Сергея Михайловича, хмыкнула и пошла умываться. Ну-ну, поглядим, до чего договорятся.
Пока душ приняла, пока умылась, почистила зубы, намазалась кремом – как ни крути, прошло минут двадцать. Я снова посмотрела в окно: в беседке уже никого не было, кроме официантки, составлявшей на поднос грязную посуду.
Не договорились, значит.
Ну и ладно. Спокойной ночи, и пусть всем вам снятся хорошие сны.
***
Если верить Яндекс-картам и навигатору в джипе господина Кузнецова, то до Вешек было от гостиницы шестьдесят два километра. И первые, наверное, тридцать из них мы проехали легко, по совсем неплохой дороге практически без ям, колдобин, даже, кажется, с недавно положенным асфальтом. Наконец добрались до населённого пункта, где приятный женский голос предложил нам свернуть налево. Так Кузнецов и сделал.
Дорога шла среди полей, засеянных чем-то не слишком высоким, уже пожелтевшим.
– Это что, рожь? – решила я начать беседу.
Ну что в самом деле, сорок минут едем и молчим, словно поссорившиеся супруги!
Коротко глянув на меня, «голос разума» обронил:
– Понятия не имею. Я не агроном.
– А кто?
– В смысле?
– Вы – не агроном, это я поняла, а кто же вы тогда? Инженер, врач, физик, лирик?
Снова нечитаемый взгляд.
– Вам зачем? Сейчас я ваш водитель. Понадобится – буду охранником или справочником, или таскателем тяжестей. По мере необходимости.
– Как угодно.
Я отвернулась и стала глядеть в окно. Там был лес, светлый березняк, видимый почти насквозь. Со вздохом я подумала о грибах, которые уже должны бы были пойти, о крепеньких молодых подберёзовиках и толстоногих подосиновиках-челышах, о боровиках с тёмно-коричневыми шляпками, с одной стороны чуть обкусанными улитками…
Вот в самом деле – как вам угодно, господин Кузнецов. Мы изучим Вёшки и Выдропужск, пройдём по всем местам, где могут остаться следы славного архитектора Саввы Чевакинского, потом вы уедете в Москву, а мы с тётушкой махнём сюда, вот в этот самый березняк, и будем собирать грибы. И пусть весь мир подождёт!
– Что за чёрт, – еле слышно пробормотал «голос разума». – Вот здесь должен уже быть поворот на Пестово, а указатель на какую-то спортивную базу…
– Ну так может она и есть «Пестово»? – я не стала отвергать протянутую оливковую ветвь. – Что говорит навигатор, сколько ещё до Вешек?
– Навигатор сказал, что потерял сигнал, ещё километров пять назад, – он снова очень тихо выругался сквозь зубы. – А Яндекс уверяет, что мы почти на месте.
– Давайте ему поверим и проедем, куда он предлагает? В конце концов «почти на месте» предполагает, что можно вернуться и начать поиск заново.
Далеко мы не уехали: в том месте, где по уверениям справочной системы располагалась деревня Вёшки, нас встретила лужа. Возможно, она собиралась стать прудом, но пока до этой стадии ещё не дошла. Во всяком случае, дорога была полностью перегорожена метров на десять этим неизвестной глубины коричневым водоёмом, и края его сквозь кусты уползали куда-то в лесок.
Кузнецов почесал в затылке.
– Могу попробовать форсировать преграду, но…
– Если сядем по брюхо, вытаскивать будет некому. Но и переплывать это я бы не стала.
– Ваши предложения?
– Вернуться назад. Мне показалось, километрах в десяти был поворот на какую-то деревню, и вроде даже собачий лай слышался. Заедем и спросим у местного населения.
Деревня была довольно большой, домов тридцать. Или пятьдесят, не умею я так сходу определять. Но дома – избы? – были все крепкие, с новенькими железными крышами, с окнами, окружёнными красивыми резными наличниками, окружённые садами, с гаражом на каждом участке. И дорога между ними, именуемая улицей Центральной, оказалась ровной и аккуратно посыпанной гравием. Мы проехали по этой улице метров триста и остановились возле колодца. Там стояли три немолодых женщины – две в джинсах и футболках, одна в цветастом платье – и разговаривали. Выпрыгнув из машины, Сергей Михайлович направился к ним. Разумеется, я последовала его примеру, не останусь же я в стороне? Да и вообще, мало ли, может у них можно прикупить чего-то полезного. Тех же яблок… Сглотнув слюну, остановилась за правым плечом господина Кузнецова и посмотрела на тёток. Он же, поздоровавшись, спросил:
– Не подскажете, мы что-то заблудились, как бы нам в Вёшки попасть?
– В Вё-ошки? – протянула одна из джинсовых, на ней была футболка с черепом, молнией и надписью ACDC. – А зачем вам туда? В Вёшки и не ездят теперь.
– Да там и не живёт никто, – подхватила вторая, в белой футболке с разноцветными кляксами.
– Как же? – влезла я немедленно. – Там же вроде шестьдесят человек оставалось.
– Э, милая, когда это было? Кто помер, кто уехал, остальные вот к нам сюда перебрались. Вот, Софья Михайловна из Вёшек, – и она кивнула на третью женщину, в платье, до этого момента молчавшую. – Скажи, Софья?
– Софья Михайловна? – повернулся к ней и Кузнецов.
Женщина смерила его взглядом и спросила:
– А вы кто же будете?
– Мы… – замялся он, не зная, как сформулировать цель нашей поездки.
Я же решила, что скрывать нам нечего, и бухнула прямо.
– Мы ищем информацию об усадьбе Вёшки, вот и хотели поговорить с кем-то из деревни, может быть, знают что-то о её судьбе.
– Усадьбы уже много лет, как нет, – покачала она головой.
– Во время революции сожгли?
– К счастью, нет. Перенесли.
– Как это?
– А вот так, разобрали и перевезли. В Домославле школа сгорела в двадцать восьмом году, а усадьба уже к тому времени года два как пустовала. Поначалу в ней леспромхоз
