Плохая кровь - Сара Хорнсли
– Могу я прочитать его сейчас?
– Если хочешь.
Джастина собралась было вскрыть конверт, но перед этим еще раз подняла глаза на Джейка. При виде его силуэта на фоне окна, при воспоминании о том, как они вместе стояли под дождем, все остальное ушло прочь. Вся боль, все горести. Все это больше не имело значения. Были только Джейк и она.
Джастина, словно против собственной воли, шагнула к нему; нераспечатанное письмо все еще было зажато у нее в руке. Должно быть, сейчас она двигалась как-то иначе, чем прежде, потому что Джейк взглянул на нее пристально и пронзительно, как будто поняв.
Она была готова.
Кончики его пальцев медленно коснулись ее плеча. Нежно. Мягко, но целеустремленно. Она положила ладонь поверх его руки, направляя его движения, помогая ему снять с нее блузку. Он ни разу не отвел взгляд, не смутился и не застеснялся. И за это она тоже любила его.
Джастина не раз слышала, как подруги рассказывали о своем неловком первом опыте, но в ее с Джейком совместных движениях не было ни малейшей неловкости. Она полагала, что, впервые сойдясь с парнем, будет ощущать себя уязвимой, однако все оказалось совсем наоборот. Она казалась себе властной. Сильной. Она осознала, что Джейк помог ей почувствовать себя бесстрашной. Это было чувство, которое она искала всю свою жизнь и которое до сих пор оставалось недосягаемым.
– Ты уверена? – спросил он, остановившись на мгновение.
– Уверена. Будь со мной, – прошептала она, когда он опустил ее на кровать. Раньше он не оставался у нее на ночь, и она хотела, чтобы он знал – это нормально. Она хочет этого. Нуждается в нем.
– Джастина Стоун, – произнес Джейк, целуя ее шею, – я никогда тебя не покину.
Глава 9
После сеансов с Айей я всегда испытываю острую потребность подышать свежим воздухом – сбросить напряжение, понять, как скоротать время до вечера, – и сегодняшний день не стал исключением. Я не намеревалась выбирать это конкретное направление, однако неосознанно дохожу до начала дороги, ведущей к дому Макса.
Иду дальше, пока не оказываюсь прямо перед его домом; здесь останавливаюсь, уперев руки в бедра и чувствуя, как пот струйками стекает по позвоночнику, и замечаю, что шторы на окнах по-прежнему наглухо задернуты. Пытаюсь позвонить Максу на мобильник, и снова звонок сразу же попадает на автоответчик. Мы всегда поддерживали тесное общение, и, вешая трубку, я осознаю, что с момента нашего последнего разговора прошло больше времени, чем обычно, – не меньше пары недель.
Вновь прокручиваю в голове наш разговор, состоявшийся пару месяцев назад. Я всегда отвечала «нет» на вопрос о том, приеду ли я в родной город. Макс не придавал этому значения и, как правило, не настаивал, но в тот раз он попросил об этом, а я проигнорировала его просьбу. Я должна была прислушаться. С тех пор это гнетет меня. После всего, что он для меня сделал, я должна была приехать, когда он попросил. Вместо этого я снова поставила свои интересы превыше всего. Сжимаю руки в кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони…
«Я думаю, тебе нужно вернуться домой», – сказал тогда он.
«Не могу», – ответила я.
И Макс, верный своей натуре – он неизменно оставался для меня добрым старшим братом, – не стал упрашивать. Почему он не настоял на своем? И почему после стольких лет попросил меня вернуться домой?
* * *
– Мама, мама! – кричу я, вбегая в дом и захлопывая за собой входную дверь. Я нахожу ее в обзорной комнате – она сидит, держа в руке бокал вина и глядя на воду.
– Мама? – повторяю я. Она ласково улыбается мне, но взгляд у нее какой-то отсутствующий. Как будто она не совсем осознаёт мое присутствие в комнате, как будто все еще смотрит на море. Выглядит мама печальной. Опустошенной. – Где Макс? Я не могу до него дозвониться.
– О, я уверена, что с ним всё в порядке. – До меня вдруг доходит: я никогда не предполагала, будто с ним что-то не в порядке. – Он сказал, что уезжает на пару недель. Может быть, отключил телефон или что-то в этом роде… Он заслужил отдых от постоянной заботы обо мне, и я сказала ему, что вполне могу пережить эти две недели.
– Он сказал тебе, куда едет? Когда ты видела его в последний раз?
– Боюсь, сейчас я уже не вспомню. Он сказал, что едет в… в… ну вот, крутится на языке, но никак не могу припомнить. Жаль, что вы с ним разминетесь.
Это что, подколка? Напоминание о том, что я сказала ей, будто завтра намерена уехать?
Это все усложняет. Если Макс сообщил маме, что уезжает, полиция не станет объявлять его в розыск. Но я не понимаю, как он мог уехать и не предупредить меня. Кроме того, кто в наше время отключает телефон на время отпуска? Половина ценности отпуска заключается в количестве лайков, которые получают твои фотографии.
По коже у меня бегут мурашки от тревоги, но, прежде чем уйти, я вспоминаю, что должна еще кое-что спросить у матери. Не знаю, почему у меня возникает необходимость задать этот вопрос именно сейчас. Но что-то не так. Я чувствую, как в основании черепа пульсирует беспокойное ощущение. Чувство, что мы летим навстречу катастрофе. Только я еще не знаю, чем оно вызвано.
– Мам, тебе не кажется знакомой фамилия Рашнелл? Я имею в виду, не считая того, что о них говорят во всех новостях?
– Нет. – Она качает головой. – Почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно, – безразлично отвечаю я и, достав телефон, начинаю листать социальные сети Макса. Последнее сообщение, которое мне удается найти, датируется июнем. Почти целый месяц назад. Меня гложет чувство вины.
«Я думаю, тебе нужно вернуться домой».
«Я уже здесь, Макс!» – хочу крикнуть я.
Ведь что это за сестра, которая не приезжает, если брат просит ее об этом? Когда я успела измениться в худшую сторону?
Я срываюсь с места и бегу.
Прежде
Джастина
Из крана струилась вода, скорее холодная, чем теплая, а восковая свеча начала оплывать по бокам. Тем не менее Джастина намеревалась наслаждаться покоем как можно дольше. Родителей не было дома, и она могла распоряжаться своим временем как хотела. Ей следовало бы заняться уроками, но вместо этого она пользовалась тем, что в доме никого нет и никто
