Убийство на корпоративе - Джейн Кристи
Наташа послушно направилась в офис, Горан попытался остановить ее, схватить за руку, но она, и без того злая, резко одернула ее и помотала головой, не произнеся ни слова. Взгляд ее показывал, что нужно смириться.
Когда они пришли в офис, Биттерфилд неожиданно провел ее в кабинет Перкинс на первом этаже, а не переговорную. Наташа удивленно вскинула брови, но кабинет был пуст, начальницы там не было. На стенах и на окнах висели гирлянды, которые особенно красиво светились, когда был выключен свет. Инспектор зачем-то запер дверь на ключ и обернулся к ней. Легкая ухмылка заиграла на его губах, все слилось в ней: уязвленное самолюбие, злость, мстительность, самодовольство и… что-то еще. Что-то невероятно чувственное! Наташа ощущала, как от волнения и гнева судорожно вздымалась грудь, как сопел нос, но ничего не могла с собой сделать. Поступок Биттерфилда – совершенный то ли из ревности, то ли из мести – настолько вывел ее из себя, что она чувствовала себя готовой к скандалу. Но вышло другое.
– Ну что же, приступим. – Сказал он и указал ей на стол и стул, и сам последовал к столу.
Но Наташа не сдвинулась с места, а в тот момент, когда он был в шаге от нее, она вдруг сказала:
– Что же ты не сделаешь того, что на самом деле хочешь?
Ее внезапный тон, ее решимость и враждебность остановили инспектора. Мгновение – он навис над ней, глаза блуждали по лицу Наташи, пытаясь понять, как отреагировать на этот выпад, выходящий за рамки дозволенного. И он не выдержал страстей, разрывавших его в последние дни на части. Он впился в нее губами, обхватил грубо руками и вжал в себя. В эти мгновения ей казалось, что он испортит ей прическу, порвет колготки, словом, подставит и себя, и ее, и что нужно остановить Биттерфилда. Но его страсть и грубость были сильнее, и Наташа не сопротивлялась. Никогда прежде ни он, ни она не испытывали ничего подобного. Все было под запретом, все было недоступно, но вот оно взяло и прорвалось – против их собственной воли – и готово было поглотить их с головой.
Вдруг он отпрянул и отвернулся, руками стиснул голову и зарычал. Сколько они так стояли, замерев, они не знали.
– Я имела в виду другое. – Наконец заговорила Наташа. Голос ее звучал насмешливо. – Я имела в виду: пригласить меня на свидание, а вовсе не распускать руки. Я на работе, в конце концов.
Ее едкий насмешливый тон лишь раззадорил его, а Наташе того, быть может, и хотелось, и Биттерфилд резко обернулся и еще с большей грубостью схватил ее и стиснул ее губы до боли. Она вскрикнула, попыталась вырваться, но он не отпускал ее. Он осыпал поцелуями ее шею, пытаясь спуститься ниже, настолько низко, насколько позволяла блузка, руки его блуждали по ее телу, то гладя ее округлости, то больно сжимая их.
– Ты – моя! Ты – моя! – шептал он.
Однако дальше этого так и не зашло: Биттерфилд вновь отпрянул от нее и отошел как можно дальше к окну. Целую минуту они молчали. Наташе даже стало скучно.
– Так нельзя. – Теперь заговорил он. – Если меня заподозрят в ангажированности… Дело отберут и передадут другому инспектору.
– Так может, оно и к лучшему? – Легкомысленно сказала Наташа и засмеялась.
– Нет! – Жестко ответил Биттерфилд. – Все слишком серьезно, дуреха моя. Кто-то пытается подставить тебя. Сначала я должен довести это дело до конца, потом – все что угодно.
– Что…
Все легкомыслие, насмешливость, игривость – все сошло с нее немедленно, как пелена. Наташа вновь стала прежней, какой всегда была на работе: предельно серьезной и вдумчивой. Она инстинктивно стала поправлять растрепанные волосы и чуть перевернутую юбку.
– Что ты имеешь в виду?
– Я уже получил две анонимки. Боюсь, на этом преступник не остановится. Кто-то хочет, чтобы полиция думала, будто в деле замешана ты.
– Но почему я? На корпоративе было столько человек…
– Самая безобидная из всех, к кому имел какое-либо отношение Луиджи. Почти единственная не имеешь алиби.
– Ты не шутишь?
– Какие могут быть шутки!
Биттерфилд отошел от окна, направился к выходу, но, проходя мимо Наташи, остановился. Вновь поцеловал ее, страстно сжав в объятиях. Но теперь он был нежен.
– Я не должен был ничего из этого делать… Я только хотел предупредить тебя. Возьми мою визитку и звони, если что-то произойдет… если нужна будет помощь.
Когда он уже был в дверях, Наташа вдруг вспомнила что-то.
– Но как же… Грег? И муж Луизы? Что с ними?
– Я в процессе. Скоро все выясню.
Он отпер дверь и широко распахнул ее. Наташа, озадаченная и встревоженная, пошла в свой отдел. Каждый раз, когда она оглядывалась, она видела, как он все смотрел ей вслед. Лицо его казалось каким-то больным, словно эта запретная страсть была слишком мучительной, и он с большим трудом сдерживал ее в себе.
Когда Наташа вернулась на свое место, она просто плюхнулась в кресло и закрыла лицо руками, напрочь забыв о том, что так и не пообедала. Неужели ей это все не привиделось? Могло ли только что пережитое быть правдой? Этот сухой человек был способен на такую страсть? Как она смогла угадать в нем ее? А сама Наташа? Будто сам черт вселился в нее! Что она такое несла? Как посмела так дерзить представителю порядка? Быть может, она наконец окончательно повзрослела и стала настоящей женщиной…
Но эта подстава! Кому и зачем нужно было подставлять ее?
Глава четвертая
На следующее утро Наташа с опасением просматривала статистику продаж Лекера за последний месяц. Странно, что Перкинс и отдел продаж забили тревогу из-за отмен заказов, но не забили тревогу из-за низких показателей в самый сезон. Что происходило? Из одного только любопытства Наташа стала смотреть сводки за прошлый год – тот же самый месяц. Разница была колоссальная. Она стала гуглить всевозможные слухи, такие как смена линейки в Лекер, падение качества, аварийность, но ничего этого не нашла. Казалось, бренд был совершенно чист, и все эти странные события с заказами происходили безо всякой подоплеки, безо всякой причины.
Но причина была, ее не могло не быть! Может быть, на рынке появился новый бренд? Наташа написала письмо директору по продажам с просьбой проанализировать запросы: не было ли участившихся случаев заявок по совсем другим брендам, которые у них не были представлены?
