Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
Группа состояла из оператора Романа Фадеева, его ассистентки Дарьи Корзун, историка Тиграна Аветисяна, приехавшего из Еревана, и Матвея Запольского, представившегося исследователем-фрилансером.
Роман, самый старший из них, лет сорока, сухощавый, но мускулистый, как многие спортсмены, был совершенно убит гибелью своей помощницы и, казалось, не понимал, что происходит вокруг. Лоб его покрывала испарина, кожа побледнела, несмотря на легкий загар. Он отрешенно сидел на краешке стула и теребил в руках маску для дайвинга.
Аветисян, смуглый темноволосый армянин, невысокий и плотный, тоже выглядел растерянным и всячески пытался успокоить оператора, подсовывая ему стакан с водой. Запольский же, самый молодой из них, напротив, был собран и взял инициативу разговора в свои руки:
– Не понимаю, о чем вы хотите нас расспрашивать? Или допрашивать? Это ведь несчастный случай, а не преступление.
Он нетерпеливо тряхнул головой, но ярко-голубые глаза оставались при этом холодными, как льдинки. Выглядел он более холеным и рафинированным, чем его товарищи по команде, но в движениях чувствовались скрытая сила и грация дикого зверя. Интересный типаж.
– Погоди, Матвей, не суетись, дай людям объяснить, какие к нам вопросы, – вмешался Фадеев. – Ведь нас ждали на берегу до гибели Даши, значит, дело не в ней.
– Именно, – сказал Курочкин. – Мы к вам, собственно, по другому делу приехали. Кто из вас был два дня назад в усадьбе Кругловых?
Мужчины удивленно переглянулись.
– Я был, Тигран и Даша, – ответил Запольский. – Роман с нами не пошел, остался здесь, монтировать снятое в предыдущие дни и проверять оборудование.
– А как вы оказались приглашены на этот семейный праздник? – я вмешался в разговор.
– Это все Ирина-джан, – улыбнулся Аветисян с тем непередаваемым выражением лица, с которым южные мужчины говорят о красивых женщинах. – Мы познакомились несколько дней назад, она приходила на пляж и подвернула ногу. Я не мог не помочь такой даме, мы разговорились о наших съемках, поисках. Ее очень заинтересовала история о нашем выдающемся архитекторе Таманяне, который построил набережную в Мологе, той самой, затопленной при строительстве водохранилища. Вы же наверняка слышали про Александра Таманяна – лауреата Сталинской премии, автора генерального плана Еревана, шедевров в Армении, Санкт-Петербурге, Царском Селе, Москве? Бывал он и здесь, в Ярославской области, еще до революции, реконструировал усадьбы графа Мусина-Пушкина…
Было видно, что историк сел на свой конек, забыв, казалось, о случившейся трагедии. Но я не спешил его прерывать – когда люди говорят о том, что им интересно, они выдают больше полезной информации.
– Поэтому она пару раз заходила к нам, мы беседовали. Я рассказывал ей об украшавших набережную каменных львах, сидевших на парапетах, о храме, в котором работал Таманян и который был обнаружен экспедицией Константина Богданова. А я хочу отыскать этих легендарных львов. Да и другие артефакты, без сомнения, представляют огромный интерес! Взгляните хотя бы на этот фрагмент монастырской ограды.
Он схватил с подоконника кусок ржавой железяки с загогулинами.
– Давайте вернемся к вашему посещению усадьбы. – Мне все же пришлось остановить красноречивого Тиграна, хотя в другое время я бы с удовольствием послушал его рассказ о знаменитом зодчем и необычных находках.
– Да-да, конечно, простите, я знаю, что слишком увлекаюсь. Позавчера Ирина-джан заходила к нам утром. Какую-то заказанную ею посылку по ошибке доставили в отель. Матвей, помнишь, ты еще вызвался помочь донести коробку? И тогда она пригласила нас вечером на ужин, сказала, что хочет познакомить своих друзей с такими интересными людьми, – Аветисян горделиво прижал к груди сложенные ладони, – чтобы разговоры были не только о строительстве дома и медицине.
– Ну да, есть такой тип людей, которые любят развлекать публику новыми персонажами. Почти как в комедии «Ужин с дураком», – буркнул Фадеев, и стало понятно, почему он не пошел к Кругловым со всеми, сославшись на занятость, – не хотел быть тем самым дураком.
Укоризненно взглянув на товарища, Тигран продолжал:
– Неудобно было отказать такой женщине. Вот мы и пошли. Даже подарок приготовили – старинный кувшин, поднятый со дна Русского моря, артефакт, прекрасно сохранившийся. И бутылку армянского коньяка, я привез парочку с собой, но у нас тут сухой закон, пока не закончим погружения.
Он опять вскочил, метнулся к кухонному шкафчику и водрузил на стол пузатую бутылку с яркой этикеткой и круглой блестящей крышкой, напоминающей корону. Жидкость цвета темного золота заиграла в солнечных лучах. Я подумал, что было бы неплохо при других обстоятельствах распить эту бутылочку в столь необычной компании. Но отвлекаться было не время.
– Расскажите, что происходило в усадьбе.
– Да что обычно происходит на таких вечеринках? – Это уже Запольский вступил в разговор. – Хозяева хвастались новым домом, гости охали и ахали, хвалили дизайнера. Кстати, очень милая девушка, талантливая, но скромная.
– Худая только очень, – вставил слово историк.
– Ну, на вкус и цвет все фломастеры разные. Так вот, посидели, поели. Фаршированная щука была вкусная, свежего улова. Коллеги хозяина выпили прилично, перешли на разговоры о работе. Тигран развлекал дам своими тостами и байками, чтобы не скучали. О легендах целая дискуссия возникла. Потом одна пара уехала, Ирина подала кофе и коньяк, мы еще поболтали немного и ушли, встаем же рано.
Я расспросил о других гостях, но ничего стоящего не узнал. Курочкин с серьезным видом строчил в своем блокноте, чтобы потом вытащить из объяснений нужные крупицы информации. Мне нестерпимо хотелось уйти из бунгало, в котором, несмотря на наш довольно оживленный разговор, висела боль утраты юной и красивой девушки. Я то и дело бросал взгляды на Романа Фадеева, а мысли мои летели в это время к другой девушке, которую я когда-то видел на волосок от смерти. И которая сейчас тоже нуждалась в защите. Оставалось задать последний вопрос – о картине.
– А как же, хозяин усадьбы постоянно обращал на нее внимание гостей, рассказывал историю о своей родственнице. Кажется, она была монахиней. В итоге все устали от этих разговоров, но делали вид, что им интересно. Скорее всего, это просто легенда, выдумка, – скептически заметил Запольский. – Она вряд ли представляет какую-то ценность, даже странно, что кто-то решил ее украсть.
– Значит, никто из присутствующих не проявлял к картине какого-то особого внимания?
– Разве только эта художница, Кира, я заметил, как она несколько раз подходила к ней, разглядывала. Хотя, скорее всего, это просто профессиональный интерес. Ну не думаете же вы, что это милое создание – воровка?! С ней еще толклась эта забавная парочка толстячков, Ведеркины? Кадушкины? Ах
