Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
Ирина не смеялась. Ей было радостно, что кому-то было интересно делиться с ней своими мыслями, кому-то было важно ее мнение. Заразившись энтузиазмом своего молодого любовника, она тоже вспомнила занятный разговор с мужем.
Как-то в ожидании Олега она размышляла, чем привлечь его внимание, и машинально щелкала пультом от телевизора, когда зазвучавшая песня подсказала ей решение.
«Чтобы все это не потерялось, сохраните семейный альбом», – низким, чувственным голосом пела Эдита Пьеха. Ирина полезла по шкафам и разложила на столе в гостиной старые фотографии. Когда муж вернулся с работы, она сделала вид, что увлеченно их рассматривает, делая записи в блокноте.
– Знаешь, Олежек, я подумала, что в семейной усадьбе надо как-то отразить нашу родословную. Сейчас популярно воссоздавать свое генеалогическое древо. Помнишь, мы были у Бадейкиных на юбилее, и он хвастался фамильным гербом? Представляешь, Бадейкин – и герб! – Ирина засмеялась. – А мы чем хуже?
Увидев, что ей удалось заинтересовать супруга, она продолжала:
– Я решила отобрать фотографии наших родителей, бабушек-дедушек, прадедов, можно будет сделать коллаж в красивой раме, а рядом – это самое родовое дерево. А потом и герб заказать, сейчас есть такие фирмы, они на основе этих данных создают гербы. Давай я тебя накормлю, и мы вместе посмотрим фотографии.
Но Олегу так понравилась ее идея (чего уже давненько не случалось), что, отказавшись от ужина и плеснув в бокал коньяка, он присел к столу и стал перебирать фотоснимки, рассказывая об изображенных на них родственниках. Когда речь зашла о его бабке Елизавете, вспомнили и ее старшую сестру, Анастасию, чей портрет висел в кабинете. Сестры были очень похожи, несмотря на разницу в возрасте.
– Ну, о том, что она постриглась в монашки, ты знаешь. А есть еще одна легенда, которую мне баба Лиза в детстве рассказывала. Она набожная была, хоть и родилась в год революции и войну пережила, но страсть как любила всякие истории о церкви рассказывать, жития святых читать.
Ирине стало любопытно, было видно, что и мужу эта тема небезразлична.
А Олег продолжал:
– Так вот, Анастасия ушла в монастырь и приняла имя Феоктиста. И когда строили водохранилище и затопили и деревни, и храмы, она якобы спасла и спрятала чудотворную икону. Но секрета своего никому не раскрыла и погибла, утонув вместе с монастырем и его настоятельницей. Говорили, что они приковали себя к алтарной решетке. Хотя в последнее я не верю, много такого рассказывают, но доказательств нет.
– Наверное, икона очень ценная? Неужели Феоктиста никому из близких не указала, где ее искать?
– Она после пострига ни с кем из родни не общалась. Кто-то бабке Елизавете об этом рассказал. Думаю, тот, кто портрет Анастасии ей передал. Но об этом она почему-то не любила рассказывать. Вообще годы войны не любила вспоминать. Даже деда, на фронте погибшего, – ничего о нем толком не знаю. И карточки его не сохранилось, вроде в эвакуации все потерялось. А может, бабушка вообще все сочинила? По легенде, когда икону найдут, восстанет из воды монастырь. Ну сама посуди, разве такое возможно? Скорее всего, икона тоже где-то там, под водой…
Олег встал из-за стола и прошел в кабинет, позвав жену за собой. Разглядывая портрет Анастасии, Ирина обратила внимание на одну деталь:
– Красивая она была, жаль, что несчастливая. И медальон какой на ней необычный, я только сейчас заметила.
– Про него баба Лиза говорила, что он тоже непростой, обладающий тайной силой, якобы продлевает молодость своему владельцу. Однако же монахиню нашу это не спасло. Знаешь, я что-то проголодался. Давай экскурс в историю продолжим в другой раз, а сейчас пойдем поужинаем – и отдыхать. Мне завтра рано в клинику на операцию…
Ирина пересказала этот разговор Матвею, надеясь, что история его заинтересует. Юноша сначала отнесся к услышанному скептически, но на следующий день встретил Ирину словами:
– Знаешь, твой вчерашний рассказ не выходит у меня из головы! Это готовый сюжет для новой игры – о поисках подводных городов и затонувших сокровищ! Главным призом будет таинственный медальон, принадлежавший монахине. Я уже начал собирать информацию в интернете. Надо побольше узнать об этом монастыре, судьбах его обитательниц. Ты подарила мне отличную идею!
Он пылко обнял женщину и поцеловал в губы, готовые расплыться в довольной улыбке – ведь она наконец была кому-то интересна.
– Ты мой компьютерный гений! И в тебе пропадает исследователь. – Ирина была воодушевлена, но тут же расстроилась: – Через несколько дней мы уезжаем в деревню, в новый дом. Я остаюсь там, буду вместе с нашим дизайнером следить за завершением ремонта. Мы с тобой, наверное, теперь долго не увидимся…
– Я что-нибудь придумаю, не грусти. У меня уже есть план, как быть ближе к тебе…
…Из-за реки донеслись первые раскаты грома. Значит, гроза все-таки надвигается. Ирина поднялась, чтобы прикрыть окно, и услышала, как крупные капли застучали по крыше. Надо постараться уснуть. Олег с утра собирается в город, а ей необходимо встретиться с Матвеем, одержимым поиском мифического медальона. Какие-то смутные мысли о том, что все совсем не так, как кажется, беспокоили ее. С ними Ирина и задремала под шум разошедшегося дождя.
Из дневника следователя Савельева
Леськово и окрестности
22 июля 2018 года
Гроза началась за полночь, вскоре после того, как мы с Курочкиным добрались наконец до дачи его родителей. Пришлось пробыть в Леськово допоздна, чтобы накоротке опросить хозяина пропавшей картины, его жену и нескольких гостей, вынужденно задержавшихся в усадьбе, – Сидорчук велел им не покидать ее до нашего приезда.
Славка сразу свалился и засопел, отказавшись от ужина, заботливо оставленного матерью на кухне. Я же решил подкрепиться и, жуя аппетитные пирожки, пытался выстроить какую-то стройную схему из собранной информации, ведь утром моего отчета ждал полковник Чудаков. Но мысли постоянно возвращались к Кире – картинка ее неожиданного появления в саду стояла перед глазами. И хоть она и пыталась ерничать и держаться отстраненно, я видел девушку, снова нуждающуюся в поддержке и защите. И когда стали слышны раскаты грома, нарастающие с каждой минутой, темное небо исчеркали зигзаги молний, рисующих свой фантасмагорический узор, и дождь забарабанил по крыше безудержным стаккато, я думал о том, как должно быть страшно и одиноко Кире в маленьком домике над обрывом…
Утром от ночной стихии не осталось и следа, даже густая трава просохла, и день обещал быть жарким и солнечным. Начальство моим импровизированным телефонным докладом осталось недовольно, требовало внятных версий и по краже, и по гибели Полежаева, которую, конечно,
