Отдых на озере - Анна Лерина
– Так он на берегу был! – воскликнула я. – Как он мог утонуть на берегу?! Не годовалый же малыш. Те и в ведре могут. И потом, он, по словам Влада, плавает как рыба. Плавал.
– Ну не знаю, – пожала плечами Наташа. – Я читала, что дети могут умереть от утопления и через день после того, как воды нахлебаются. Может, и со взрослыми это тоже работает.
– Серьёзно? – недоверчиво переспросила я.
– Ага, – приятельница подняла вверх указательный палец. – Изучи тоже правила поведения детей на воде, полезно.
– Ну хорошо, допустим, – кивнула я нехотя, решив почитать медицинские статьи на эту тему, как только доберусь до интернета. – А почему же он вообще, по-твоему, мог этой воды нахлебаться? Повторяю, Артём – спортсмен, плаванием с детства занимался.
– Это тебе Влад так сказал? – неопределённо ухмыльнулась Наташа.
– Не мне, а нам. Вроде бы.
– Ладно, Люб, чего гадать. Это не наше дело. Пусть полиция разбирается, как он там утонул. Вскрытие и всё такое. Количество воды в лёгких измерят и зафиксируют в своих бумажках.
Я молча пила свой чай. Возможно, Наташа и не лучший собеседник, когда дело касается моих сомнений и попыток аналитических изысканий, но другого у меня здесь пока все равно нет. В любом случае полиция будет тщательно разбираться в причинах смерти молодого парня. Если, как предполагает лейтенант Гришин, действительно произошёл несчастный случай и положенные по ситуации процедуры это однозначно подтвердят, я смирюсь. Кто я такая и что я могу противопоставить мнению экспертов?! Но сейчас, пока ещё ничего не ясно, мысль о невозможности подобного не давала мне покоя.
– Мам, а у нас тренировку отменили! – Севка вихрем ворвался на веранду и вернул меня в реальный мир.
– Правда? – переглянулись мы с Наташей.
– Ага, – ответили хором мой сын и подоспевшая Яна.
– А по какой причине? – осторожно спросила моя приятельница.
– Не знаю. – Севка влез на скамью рядом со мной и крепко меня обнял. – Говорят, вроде Артём домой уехал, а Влад с Сергеем куда-то по делам пошли.
– А Лиля там с нашими осталась, – сказала Яна, тоже усаживаясь рядом с родительницей. – Только она почему-то плачет.
Наташа посмотрела на меня многозначительно. Я кивнула. Тренерам и воспитателю уже обо всём сообщили, а Влада и Шашкина вызвал на беседу Гришин.
– В общем, там скучно, и шутки никто слушать не хочет. Мы у Лили отпросились к вам, – резюмировал Севка.
– Какие шутки? – неосторожно поинтересовалась Наташа.
– О! – обрадовался мой сын открывшейся перспективе проведения мини-спектакля. – Сейчас расскажу. Значит, снесла Царевна-Лебедь яйцо, а Царевна-Лягушка икру…
– Так, я очень скоро к вам присоединюсь, – воспользовалась я ситуацией и, схватив телефон, улизнула к кривой сосне в зону вайфая.
Настроения слушать стендап-концерт, даже в исполнении собственного ребёнка, совершенно не было. Я знала, что примерно через четверть часа, полностью удовлетворённый полученной дозой внимания публики, он займётся чем-то менее травмирующим мою и без того натерпевшуюся сегодня психику. Тогда я просто посижу рядом, поговорю с ним о насущных вещах, а может, мне повезёт, и мы с ним просто помолчим. А уже завтра мне, должно быть, станет значительно лучше.
Пока Наташа, человек, очевидно, более стойкий и уравновешенный, слушала последние новинки Севкиного творчества, я села на чуть влажный пригорок под сосной и включила свой мобильник. Вспомнив о странных сообщениях от моей мамы, я пролистала их заново, вновь ничего не поняла и принялась набирать ответный текст, полный здорового недоумения.
– Любовь Михайловна? – услышала я откуда-то сверху.
Я подняла голову и увидела лейтенанта Гришина, высунувшегося почти по пояс из окна директорского кабинета.
– Да? – чуть смутившись, отозвалась я.
– Нехорошо, Любовь Михайловна, – покачал головой лейтенант. – Очень нехорошо.
– Случилось что-то ещё? – похолодела я.
– Пока… – Гришин сделал паузу, после чего многозначительно повторил: – Пока – ничего. А вот то, что вы скрыли от следствия, что погибший был вашим сожителем, – это нехорошо.
Глава 8
– Кто вам сказал такую несусветную глупость?! – возмущённо наседала я на представителя полиции, за минуту успев обежать здание администрации и второй раз за день влетев без стука в директорский кабинет. Полицейский находился в нём один.
– Забавно, – потёр затылок лейтенант, – по вашей реакции похоже, что старушка действительно ошиблась. Да я и сам подумал, что молод он ещё слишком для вас.
– Какая ещё старушка? – не поняла я, проигнорировав обидное замечание о моём возрасте. – Что у вас за идиотские шутки?
– Мы разберёмся, – хмуро сказал Гришин. – И мне здесь точно не до шуток.
Потом он помолчал и уже заметно мягче произнёс:
– Меня тоже поймите. Я побеседовал с его коллегами, поспрашивал их. Ну что, друзья-приятели они и есть. Родственников у него нет, имущества тоже, по крайней мере, парни ни о чём не знают. Паспорт, запрошенная с работы медкарта и пара слов от коллег о характере и привычках погибшего. Вот и все скудные сведения. Как с таким работать? А тут бабуля эта бежит, аж шляпу от ускорения с головы сдуло. И откуда только так быстро разнюхала про труп? Сейчас расскажу, говорит, с кем у утопленника отношения были. Кто будет тело забирать. Ну и назвала вас.
До меня начало медленно доходить, что за бабуля решила исполнить таким образом свой гражданский долг, а заодно и напакостить посмевшей прилюдно поставить её на место особе. Что ж, по крайней мере, теперь многое прояснилось. Например, стало понятно, откуда растут ноги у десятка странных сообщений от моей мамы. Наконец-то я знаю, что ей на них ответить.
Вздохнув, я сказала Гришину:
– Милейшую Клару Эдуардовну я бы вам рекомендовала слушать только в исключительных случаях, да и то деля поступающую от неё информацию натрое.
– Да? И почему же? – полюбопытствовал лейтенант.
Пришлось вкратце поведать полицейскому о репутации дамы на кафедре, а также о случае на утреннем занятии йогой, послужившем основой для её неверного умозаключения.
– Так что не удивляйтесь, – резюмировала я, – если ещё кто-то из присутствовавших там дамочек озвучит вам сходную фантазию. Молодых тренеров, гм… в лагере три. Общались мы со всеми одинаково. Но лишь один из них не может теперь лично опровергнуть подобное подозрение.
– Резонное замечание, – буркнул Гришин.
– В любом случае Артёма я знала только как запасного тренера моего сына. И уточню, претензий у меня к нему не было, делить нам с ним было нечего, и общались мы вполне мирно.
– Да понял я уже, понял, что тело его вам без надобности, – устало остановил меня Гришин. – Я так, для порядка информацию собираю. Ладно. Визуально на трупе никаких следов насильственной смерти нет.
