Лучшие истории о невероятных преступлениях - Эллери Куин
– Вздор! – заявил полковник Маркуис.
– Да, сэр. Зачем кому-то выполнять такой странный трюк, когда магазин с самого начала был полон? Кроме того, он не мог это сделать. В таком случае должна была остаться дополнительная гильза от первой пули, а ее нигде не оказалось, ни в комнате, ни при нем. Мы все проверили.
– Что сказал обвиняемый?
Пейдж достал из кармана блокнот и открыл на нужной странице.
– Я зачитаю его объяснения дословно, хотя Уайт был немного не в себе, и его слова казались не более связными, чем все остальное в этом деле. Прежде всего я предупредил его, что все сказанное им будет записано и может быть использовано в качестве доказательства.
«Вопрос: Так вы его все-таки застрелили?
Ответ: Не знаю.
Вопрос: Что вы имеете в виду, когда говорите, что не знаете? Вы не отрицаете, что стреляли в него?
Ответ: Я выстрелил в него. Но все пошло не так. Я не знаю.
Ответ: И вы выстрелили в него во второй раз?
Ответ: Нет, я этого не делал. Видит Бог, я этого не делал. Я стрелял в него только один раз. Не знаю, попал ли в него, но он, по-моему, не упал сразу.
Ответ: Вы пытаетесь сказать, что был только один выстрел?
Ответ: Нет, нет, определенно было два выстрела. Я слышал их.
Ответ: Какой из них совершили вы?
Ответ: Первый. Я выстрелил в старого мерзавца, едва лишь войдя. Он только отвернулся от окна и протянул ко мне руки, и я в него пальнул.
Ответ: Вы имеете в виду, что здесь находился кто-то еще, кто и совершил второй выстрел?
Ответ: Не знаю.
Ответ: Ну, вы видели тут кого-нибудь еще?
Ответ: Нет. Тут никакого источника света, кроме лампы над столом, и я ничего не разглядел.
Ответ: Вы хотите сказать, что, если кто-то выстрелит из пистолета в этой комнате прямо под вашим носом, вы не увидите ни стрелявшего, ни его пистолет, ни что-либо иное?
Ответ: Не знаю. Я говорю вам как есть. Я выстрелил в старую свинью, а он не упал. Побежал к другому окну и закричал. Потом я услышал второй выстрел. Он остановился, прижал руки к груди, сделал еще пару шагов и упал ничком поперек стола.
Ответ: С какой стороны был сделан тот второй выстрел?
Ответ: Не знаю».
Я только задал ему этот вопрос, когда сержант Борден кое-что нашел. Борден рыскал вдоль западной стены, недалеко от тех двух огромных желтых фарфоровых ваз. Они стояли в углах комнаты вдоль этой стены (смотрите план). Борден склонился рядом с одной из них, в северо-западном углу стены. И подобрал стреляную гильзу. Сначала, конечно, он подумал, что это гильза, которую мы ищем, из пистолета «Айвер-Джонсон». Но как только я посмотрел на нее, сразу понял, что это не так. Это была гильза от автоматического оружия 32-го калибра. И тогда мы заглянули внутрь этой вазы и нашли вот это. – Усмехнувшись, Пейдж толкнул через стол пистолет «Браунинг» 32-го калибра. – Этот пистолет лежал на дне вазы, куда кто-то кинул его. Ваза была слишком высокой, чтобы дотянуться до него рукой. Но судья принес в павильон зонт; мы нашли его прислоненным к стене в холле и с его помощью вытащили пистолет. По запаху из ствола я заключил, что из этого «Браунинга» в последние несколько минут стреляли. В обойме не хватало одной пули. Гильза от этой пули, по заверению нашего эксперта, была именно той, что мы обнаружили рядом с вазой. Гильза, когда я ее коснулся, была еще немного теплой – иными словами, сэр, из него стреляли в течение последних нескольких секунд.
Пейдж постучал пальцем по краю стола.
– Следовательно, сэр, – продолжил он, – нет никаких сомнений в том, что второй выстрел был произведен из этого «Браунинга», стрелявший находился внутри комнаты, а потом выбросил пистолет в эту вазу.
– Какая пуля убила судью?
– В том-то и дело, сэр, мы не знаем.
– Не знаете? – удивился полковник. – По-моему, это довольно просто. Было две пули: от пистолета тридцать восьмого калибра и «автомата» тридцать второго. Одна из них, грубо говоря, в теле судьи, а вторая – в стене. Вы сообщили мне, что вытащили ту, что в стене. Какую из них?
Пейдж вынул из кармана подписанный конверт и вытряхнул из него частицу свинца, сплющенную и частично сколотую.
– Вот эта была в стене, – произнес он. – Стена кирпичная, так что пуля немного раскололась. То есть мы не можем судить по весу. Я почти уверен, что это пуля тридцать восьмого калибра от пистолета Уайта. Но не могу занести это в дело, пока не получу отчет о вскрытии от доктора Блэйна и не выясню точно про пулю, оставшуюся в теле судьи. Этим утром доктор Блэйн проводит вскрытие.
Полковник Маркуис широко улыбнулся, а затем снова посерьезнел.
– Вы очень основательны, инспектор, – заметил он. – И все же, что вы предполагаете? Если эта пуля окажется из оружия тридцать восьмого калибра, значит, Гэбриэл Уайт выстрелил и промахнулся. Пока неплохо. Но что случилось позднее? Судя по вашим словам, всего через несколько секунд после этого кто-то выстрелил из «Браунинга» и убил судью Мортлейка. Кстати, остались ли отпечатки пальцев на «Браунинге»?
– Нет, сэр. Но Уайт был в перчатках.
Полковник Маркуис поднял брови.
– Ясно. Вы считаете, что Уайт все-таки мог сделать оба выстрела?
– Думаю, это возможно. Вероятно, он пришел в павильон с двумя пистолетами и проделал этот забавный трюк, чтобы мы решили, будто второй выстрел, убивший судью, был сделан кем-то другим. И все же…
– Это очень значительное «и все же», – проворчал полковник. – Я согласен. Если бы Уайт решился на подобный изощренный фокус, он бы позаботился о том, чтобы комната не была запечатана, как коробка. Уайт не стал бы создавать условия, при которых никто другой не сумел бы произвести выстрел. Его действия, совершенные прямо под носом полиции, больше похожи на сознательную попытку стать мучеником. Это возможно – на свете полно чудаков. Но использование двух пистолетов при таких обстоятельствах было бы полным безумием. Чудак Гэбриэл Уайт или нет, я полагаю, вы не считаете его безумным.
– Да, сэр. Кроме того, говорят о его «актерской игре». Но я готов поклясться, что выражение лица Уайта, когда я взглянул на него в окно, было совершенно искренним. Ни один актер не сумел бы сыграть так. Уайт был ошеломлен, будто едва не обезумел от того, что увидел. Но вот в чем проблема! В
