Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
— Ну, и что это меняет? — удивился Гончаров. — Понятно, что Беседин хочет переквалифицировать на часть первую сто седьмой, чтобы суд назначил пару лет, а то и вовсе год исправительных работ. Только это не выйдет, потому что ей придется объяснять, как, находясь в состоянии аффекта, она подтащила труп к туалету и намазала кровью ободок унитаза, чтобы изобразить несчастный случай, на что, кстати, купились наши коллеги из соседнего РУВД.
— А еще откуда у нее деньги, чтобы оплатить гонорар самому Беседину, — напомнил начальник РУВД. — Ведь он такой мужчина видный, хозяин самой известной адвокатской конторы, а тут вдруг каким-то Лариком оказался.
Возле приемной начальства, поджидая Игоря, топтался участковый Шишкин. Он сообщил, что написал заявление о переводе, но в родном ГУВД ему устроили обструкцию, когда узнали, что он раскрыл преступление.
— Никто, конечно, не поверил, — признался Шишкин, — недоумевают только, зачем это нужно Гончарову — то есть вам. А когда сказал, что перехожу к вам по переводу, то вообще хай подняли. Правда, сразу подогнали выпускника из школы милиции и дали месяц, чтобы я его подготовил себе под замену.
Они зашли в кабинет, и Гончаров спросил:
— Когда ты в Промтехе учился, ректором был Дроздов?
Шишкин кивнул.
— Что про него можешь сказать?
— Да я с ним и не общался: где я — студент, и где он — ректор. Однажды только, когда у нас была заводская практика, Владимир Петрович пришел к нам в цех, надел спецовку и встал к токарному станку. Сказал, что сам когда-то работал на заводе и учился на вечернем. И еще он запрещал курить на территории университета: раз попался — штраф, на второй — отчисление. Говорят, многие таким образом курить бросили.
— Слышал, где он сейчас?
— Был президентом технического лицея, что при Академии. Потом говорили, будто сняли его за какие-то нарушения… А вообще…
Прозвучала трель мобильного. Гончаров посмотрел на экранчик: с ним пытался связаться Павел Ипатьев. Игорь жестом руки показал Шишкину на выход и только после этого ответил на вызов:
— Чего звонишь?
— Еще раз хочу поблагодарить за помощь, — ответил журналист. — Я твой должник теперь… Но не только поэтому беспокою. Мне стало известно, что с тобой пытался договориться Артем… а ты будто бы от денег отказался. Теперь они там думают, что расскажешь на следствии, как все было на самом деле.
— Пусть не переживают: ничего я не скажу. А что там такого особенного было? Пластиковому Манукяну бошку прострелили. Жалко, конечно, что отремонтировать нельзя. Но я новый манекен в магазине выпрошу. Или выкуплю. Зато мы киллера взяли.
— Но деньги у Артема возьми все-таки: им так спокойнее будет.
— Да он слишком много предложил.
— Возьми, сколько посчитаешь нужным. Ты же раскрыл преступление, задержал и киллера, и заказчика. Семья Звягинцева назначила награду — ты ее честно заслужил. Не хочешь брать, отдай на благотворительность.
— Подумаю, — пообещал Игорь и вспомнил: — Ты сказал, что теперь мой должник. Так у меня просьба к тебе: узнай, что возможно, по своим каналам о бывшем ректоре Промтеха Дроздове: его упаковали в Омске, сидит в изоляторе уже год, но дело его не расследуют, и мне сдается, что никакого дела нет: не могут ему ничего пришить. А человек он пожилой, и со здоровьем у него проблемы.
— Узнаю, что смогу. Когда войду в тему и если с профессором перегнули палку, подниму шумиху в прессе.
Они закончили разговор. Гончаров тут же решил позвонить Лене и вспомнил, что так и не узнал номера ее телефона. Решил позвонить на свой городской в надежде, что она снимет трубку. И тут же вспомнил, что под дверью его кабинета стоит участковый.
Не выходя из-за стола, крикнул:
— Шишкин, заходи!
Парень зашел, не отрывая взгляда от мониторчика своего смартфона.
— Я тут в интернете поискал все, что касается бывшего ректора Промтеха, — объяснил он и спрятал телефончик в карман. — Он, как оказалось, дважды доктор наук: технических он получил без защиты диссертации за разработки по закрытым тематикам. А доктором педагогических он стал за работы по созданию системы профессионального высшего образования. Но очень многие ссылки с информацией о нем сейчас заблокированы. Такое впечатление, что мужика хотят отодвинуть от его заслуг, пытаются как-то спрятать от истории…
— Его уже спрятали, — объяснил Гончаров, — он в Омском СИЗО уже год сидит непонятно за что. Ему вменяют хищения, взятки… но если у следствия есть подтвержденные факты, давно бы уже и суд состоялся. А что касается тебя, то передашь дела новому участковому: все свои журналы, свою агентуру, списки всех сидельцев на своем участке, альбомы с фотографиями тех, кто в розыске. Пройдешься с ним по всем злачным местам… И сразу к нам. Если он — выпускник школы милиции, то есть, говоря по-нынешнему, университета МВД, то с подобной работой хорошо знаком — практику на участках наверняка проходил.
Глава пятая
А ведь как хорошо начинался день!
Раннее июльское утро осторожно раздвинуло занавески, проскользнуло в комнату, пробежало по столу, опрокинув вазу с букетом.
— Ветер, — прошептала Лена, — сейчас туч нагонит.
Вылезать из постели не хотелось, Гончаров обнял девушку.
— Постараюсь сегодня пораньше вернуться: ты дождись меня обязательно.
— Не получится, — ответила она так, словно знала это заранее.
И почти сразу после ее слов солнце спряталось, и по крышам застучали первые капли.
Лена перегнулась через него, забирая со стула его рубашку, накинула ее на себя, встала с постели. Она подняла лежащую на столе вазу, подошла к окну, закрывая его.
— Оставайся у меня! — попросил Игорь. — Не надо никуда уходить.
Она покачала головой.
— Прости, я вчера так стремительно, — начал извиняться он.
Девушка улыбнулась:
