Кукушонок - Камилла Лэкберг
– Не знаю, – ответила на ее вопрос Вивиан. – Как я уже сказала, Рольф не особенно делился со мной своими секретами.
– И вы его не расспрашивали?
Вивиан криво улыбнулась.
– Он был художник. Творец. Я приучилась мириться с его капризами. Много времени прошло с тех пор, как я перестала задавать вопросы. Но всегда думала о Лоле.
– Вы и меня ею заинтересовали, – сказала Вивиан. – Посмотрю, что еще можно узнать о Лоле и обстоятельствах ее смерти. Могу я позвонить вам или зайти, если откроется еще что-нибудь интересное? Вы еще долго здесь пробудете?
Женщина в кресле напротив вдруг будто ссохлась. Эрика хотела обнять ее, но не была уверена, как Вивиан воспримет этот жест.
– Я… не знаю. Мы сняли этот дом на месяц, но я не останусь здесь так долго. Хотя… мне нужно знать, когда мне отдадут Рольфа… – Ее голос дрогнул.
– У вас есть кто-нибудь, кто мог бы побыть это время с вами?
Вивиан медленно кивнула.
– Хеннинг звонил и сказал, что я могу несколько дней пожить на их острове. Думаю согласиться, пока ситуация не прояснится.
– Звучит разумно. – Эрика поднялась со стула, довольная, что Вивиан не останется наедине со своим горем. – Спасибо. А я намерена узнать больше о Лоле.
– Держите меня в курсе, – хрипло напутствовала ее Вивиан. – Конечно, я не могу знать этого наверняка, но что-то мне подсказывает: это именно то, чего хотел бы Рольф.
Эрика возвращалась домой в глубокой задумчивости. Поднимаясь по склону, она обернулась. Вивиан все еще стояла на веранде маленького желтого дома и смотрела в туман.
* * *
– Я вызвала морское такси, – сказала Элизабет. – Нас заберут от туристического бюро через четверть часа.
– Отлично… – Хеннинг укладывал вчерашние праздничные туфли поверх одежды в сумке и слушал жену вполуха.
– Ты испачкаешь одежду, – Элизаберт кивнула на сумку. – Заверни их во что-нибудь.
– Сейчас это имеет какое-то значение? – рассеянно переспросил Хеннинг.
– Нет, никакого, – вздохнула Элизабет.
– Я пригласил Вивиан, Уле и Сюзанну к нам на остров на несколько дней.
– С какой стати?
Хеннинг сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить дыхание, потом подпер дверь в коридор своей сумкой и собрал остальной багаж.
– Не пригласить Вивиан просто нельзя в сложившейся ситуации, – объяснил он. – И нам нужно поговорить с Сюзанной и Уле о клубе «Бланш». Обсудить все в спокойной обстановке.
– В спокойной обстановке? – переспросила Элизабет. – Да это будет цирк! И где ты собираешься их разместить? – Она направилась мимо него к двери.
– Они могут пожить в доме Рикарда и Тильды, а те пока останутся здесь, – пробормотал Хеннинг.
Как всегда, все слишком запутанно.
– Ну ладно. Рикард был пьян и не понимал, что говорит. Он наверняка глубоко раскаивается и скоро извинится.
– Поверю, когда это произойдет.
Хеннинг закрыл дверь снаружи и запер на ключ. Они с трудом спустили багаж по лестнице. Луиза стояла возле регистрационной стойки с Люссан и Пьером и тут же бросилась навстречу родителям мужа.
– Давайте помогу.
Она взяла сумку Элизабет и отнесла ее к выходу. Потом вернулась за вещами Хеннинга.
– Я пыталась дозвониться до вас. Этот полицейский, он хочет поговорить с вами, – Луиза кивнула в сторону зала напротив регистрационной стойки.
– Морское такси прибудет через пять минут, – вздохнула Элизабет.
Хеннинг наклонился, чтобы поцеловать Люссан в щеку и пожать руку Пьеру. Ему всегда нравились родители Луизы. Хорошие люди и с прекрасной родословной, чего не купишь ни за какие деньги. Это была одна из причин, почему Хеннингу всегда нравилась Луиза.
– Мы слышали… Это ужасно, – прошептал Пьер.
Он был на голову ниже Хеннинга, но спину имел прямую, словно вместо позвоночника в ней торчал стальной штырь.
– Ужасно, – согласился Хеннинг и обнял Элизабет. – Вы собираетесь вернуться в Сконе?
– Нет, пока останемся здесь, у хороших знакомых, – ответила Люссан. – Гюгге и Йоййа, они живут над старой купальней, в Бадисе. Там чудесно… И они оказались настолько любезны, что предложили нам снять дом, как только прослышали, что мы собираемся к вам на золотую свадьбу. Сами они сейчас в Марбелье, в своем доме.
– Фантастика… – восхитился Хеннинг. – Тогда приезжайте к нам на остров на ужин. Позвоните Луизе, она все устроит. А теперь нас ждет полицейский. – Хеннинг повернулся в сторону зала.
– Как это все ужасно, – повторила за мужем Люссан.
Ее тщательно уложенная стрижка «под мальчика» была так обильно покрыта лаком, что почти не шевелилась, когда Люссан качала головой.
– Ты задержишь нашу лодку, Луиза?
Та кивнула. Хеннинг бережно взял жену за руку и повел в большой зал. Там за одним из столиков в одиночестве сидел серьезный темноволосый мужчина. Хеннинг сразу понял, что это тот, кто им нужен.
– Патрик Хедстрём, полиция Танумсхеде, – коротко представился мужчина.
Присаживаясь к нему за столик, Хеннинг взглянул на часы. Это не должно было занять много времени. Ему не терпелось вернуться на свой остров.
Стокгольм, 1980 год
Сегодня Пютте решать, чем им заниматься. Вообще, папа часто дает ей такую возможность, и Пютте всегда выбирает одно и то же – детский парк в Васастане. Это совсем недалеко от их дома, и Пютте играла там уже когда была совсем маленькой.
В парке много детей и мам, но ни одна мама не одета так хорошо, как Лола. Все они носят скучную серую одежду. Или коричневую. Ни у кого нет таких красивых платьев, как у папы. И таких роскошных волос.
Не одна Пютте любит это место. Многие мамы с детьми часто здесь гуляют, и папа знакома с большинством мам в парке. Кое-кто из детей первое время глазел на папу. К особо любопытным Пютте могла подойти, заглянуть в глаза и сказать: «Рот закрой, ворона влетит». После этого они тут же отходили. Случалось, кто-то в слезах бежал к матери. В конце концов папа запретила Пютте эту шутку.
– Они ведь не виноваты. Кто-то что-то сказал дома, а потом им стало любопытно… Постарайся быть с ними дружелюбной.
Пютте послушалась. Она не хотела ни в чем перечить папе. Просто не могла понять, как можно научить человека вести себя прилично, оставаясь дружелюбной.
– Какая она стала большая!
Пютте подслушала разговор папы с одной из мам, поскольку та кивала на нее.
– Я не успеваю удивляться, – ответила папа. – Куда летит время? Такое
