Валерий Ильичёв - Тайны Семи грехов
А Дым, уже не обращая внимания на неприветливую старуху, распорядился: Ты, Кит, пересядь за руль. Будешь нас страховать. К Филарету со мной пойдут Зев и Клык. Надеюсь полюбовно договоримся и особого шума не будет.
Кит встревоженно посмотрел вслед пробирающимся вдоль ограды боевикам: "Интересно, зачем им понадобилась какая-то картина. А впрочем, сообщу об этой внезапной поездке Кондратову в МУР - пусть он над этим голову ломает".
И Кит, склонив голову набок, блаженно прикрыл глаза, позволяя нервам расслабиться хотя бы на несколько минут.
А Дым, увидя неказистый деревянный дом, похожий на сельскую избу, самонадеянно подумал: "Филарет не богат. С ним легко будет договориться".
На стук в дверь долго никто не открывал. Наконец из-за двери раздался зычный бас:
- Кого Бог принес?
- Из Москвы мы, от Михея. Разговор есть.
После некоторого раздумья, хозяин громыхнув засовом, открыл дверь, впуская незваных гостей. Перед Дымом предстал высокий мужик с окладистой бородой в свитере и вязанных толстых носках вместо тапочек. Дым насторожился: "Взгляд у него острый, колючий, неприветливый. Больше на разбойника похож, чем на попа. Пожалуй, не так просто будет у него картину выудить.
Дым осмотрелся. Слабы свет, едва пробивающийся из-под зеленого абажура, свисающего с деревянной балки и освещал лишь середину комнаты. И Дым не сразу заметил в полумраке "Семь грехов", лежащих на краю стола. На противоположной стене висела икона Богородицы с младенцем. Дыму, на миг показалось, будто знатные дамы и кавалеры, олицетворяющие смертные грехи, прячутся в тени, избегая её немигающего взгляда."
Проследив за его взглядом, Филарет, сразу пресекая всякие попытки отобрать картину, строго предупредил:
- Если вы из-за неё сюда дальний путь проделали, то напрасно.
- Ну зачем же так сразу! Это фамильная реликвия у меня много лет в доме висела. А вот сынок непутевый...
- Меня это не интересует. Я вещь купил и расстаться с ней не хочу.
- Ты же ещё не слышал, какую цену я тебе предложу.
- Дело не в деньгах. Картина эта не церковная. А бесу на пользу сделанная. Вместо осуждения и отвращения к греху умы новообращенных смущать призвана. И подлежит такое святотатство уничтожению и преданию огню.
"Дело хуже, чем я думал. Этот фанатик способен по неведению сжечь полмиллиона баксов только потому, что ему не нравится сюжет картины. Сделаю последнюю попытку. Если откажется, то придется применить силу".
Дым достал из портмоне пять стодолларовых бумажек и эффектно развернув веером, положил на стол, рядом с картиной:
- Прикинь, что важнее: взять эти деньги на нужды храма и вернуть картину законному владельцу.
- Нет, забери назад свои деньги. Теперь я ещё больше уверился, что картину эту нечестивую надо уничтожить. И немедленно.
Дым решительно шагнул вперед: Мне очень жаль. Но вернуться в Москву без "Семи грехов" я не могу. Ты меня вынуждаешь применить силу.
К удивлению боевиков Филарет легко согласился:
- Это иное дело. Значит моей вины в пагубном влиянии этой мерзкой картины на прихожан не будет.
И Филарет, сделав приглашающий жест в сторону картины, отступил к противоположной стене. Больше не обращая на хозяина внимания, Дым шагнул к вожделенной картине. И в этот момент сзади до него долетело звонкое кляцканье передернутого затвора. Обернувшись, Дым увидел Филарета, держащего незваных гостей под дулом карабина.
"Здорово он усыпил нашу бдительность. Ствол у него по-видимому, за шкафом стоял. Теперь все осложнилось. Сейчас надо тянуть время".
Дым как можно беззаботнее рассмеялся:
- Ты, Филарет, забыл о несопротивлении злу насилием?
- Этот граф Толстой сам запутался и всем основательно заморочил голову. Вспомни, как Иисус Христос выгнал из храма торговцев и ростовщиков. А я более гуманно поступаю, даже пальцем вас не трогаю.
- Ну что ж и на этом спасибо.
Дым нарочито склонил голову в благодарственном поклоне: "Филарет неусыпно следит за каждым моим движением и не замечает как Клык незаметно сантиметр за сантиметром подбирается к нему с боку. Надо отвлечь его внимание".
И Дым, шагнув к картине слезно попросил:
- Дай хоть напоследок подержать в руках дорогую моему сердцу вещицу.
- Не тронь! Ну-ка отойди в сторону, - Филарет повел карабином в сторону, отгоняя непрошеного визитера от картины.
И этого мгновения Клыку хватило, чтобы подскочить к хозяину подбить снизу оружие. Палец Филарета непроизвольно дернул курок и пуля, расщепив дерево, ушла в потолок. Взревев от ярости, Филарет попытался ударом приклада отбросить от себя нападающего. Но тот изловчился и резко скрутив корпус, нанес ему хлесткий удар ребром ладони по горлу.
Глядя на бьющегося в агонии тело задыхающегося от нехватки воздуха хозяина, Дым с досадой упрекнул:
- Ты как всегда перестарался. Убивать было ни к чему.
- Иначе бы он нас тут перестрелял, как уток. Надо смываться. Вдруг выстрел кто-нибудь слышал.
Дым быстро схватил картину. С трудом удержавшись от желания немедленно вырвать из короны Гордыни драгоценные камни, стянул со стола скатерть и быстро завернул в неё свою добычу. Никому не доверяя драгоценную ношу отрывисто приказал: Уходим!
Обратный путь до машины проделали почти бегом. Сев рядом с водителем, Дым, стараясь не выдавать своего волнения, сказал как можно спокойнее: Теперь домой, да не гони, чтобы ГИБДД не прицепилось. Нам сейчас лишняя популярность ни к чему. Доберемся до Москвы, развезешь нас по домам и оставишь "Джип" на окраине. Потом пойдешь в ментовку и заявишь, что машину угнали ещё утром. А сразу не поднял шума, думая, что знакомые ребята подшутили. Это на случай, если кто-то в этом городке нашу тачку заприметил. Все ясно?
Кит с готовностью кивнул: Сделаем - дело нехитрое.
Заметив как Дым, крепко прижав к себе, любовно поглаживает завернутый в скатерть прямоугольник, Кит подумал: "С этой картиной явно связана какая-то тайна. Не удивлюсь, если и в доме за церквушкой братва оставила кровавый след. Плохо дело! Втянул меня Кондратов в опасные дела. Уж лучше бы отсидел тогда за ресторанную драку".
И давая волю своему раздражению, Кит, нажал на газ, заставив стрелку спидометра резко скакнуть вправо.
Дым недовольно прикрикнул:
- Я же сказал, не гони! Тише едешь - дальше будешь. Отдохни немного, парень.
Увидя, покрасневшую от гнева шею хозяина, сидящий сзади Зев внезапно подумал: "А ведь Дым сейчас занимает место, на котором ещё несколько часов восседал ещё не знающий о близкой гибели студент". И суеверно отгоняя мрачное предчувствие, Зев заставил себя думать, на что потратит обещанное шефом вознаграждение.
* * *
Поздний звонок застал Кондратова уже в дверях. После некоторого раздумья сыщик снял трубку. Узнав голос агента, сразу понял, что у того срочное сообщение. Внимательно прослушав сообщение, сдержанно похвалил:
- Молодец, Кит. Твои сведения восполняют недостающие звенья разноцветной криминальной мозаики. Значит, ты подвез Дыма с картиной к его офису, где он пересел в "мерседес". И где он сейчас ты не знаешь. Потом оставил "Джип" рядом с метро "Фили", а Зев сейчас пишет заявку об угоне у него тачки ещё рано утром. Интересная картина вырисовывается. Держи меня и дальше в курсе дела. Будут новости-звони немедленно!
Положив трубку Кондратов по давней привычке нервно зашагал по кабинету: "Допустив утечку информации, не предполагал, что Дым так быстро доберется до картины. Ловок, гаденыш! Значит бриллианты уже у него. Скорее всего камушки из короны он поспешит вытащить, а от картины избавиться. Но брать его пока рано. Если Филарета они убрали, то вину на себя возьмет Клык, спасая хозяина. Или эту роль Дым отведет Зеву. Камушки нам ещё предстоит разыскать, поскольку, где находится тайник Дыма мы не знаем. Нет, арестовывать Дыма пока не на чем. А вот Хвост вряд ли смирится с тем, что такой куш сорвал его заклятый враг. Надо будет его проинформировать".
Приняв решение, сыщик вновь обрел душевное равновесие. Теперь ему предстояло продумать детали операции по столкновению интересов двух зарвавшихся в своей погоне за лидерством авторитетов.
х х х После прослушивания присланных Дымом аудиокассет, Волин был вне себя от ярости: "Что о себе возомнил этот уголовник? В своих небылицах Дым выглядит не преступником, а благородным Робин Гудом. А уж последние годы жизни в его изложении, так это сплошная филантропия. Зато наглухо умалчивает об источниках своих баснословных доходов. Но я-то знаю, что Дым нагрел руки на наркоте и оружии. Ну и ловко же завернул свою историю пройдоха! Если все это умело подать, то предстанет светлый образ бессеребреника и добряка. Нет, уж увольте! Не нужны мне его грязные деньги!" Словно чутко уловив на расстоянии вырвавшееся на волю негодование литератора, Дым набрал номер его телефона. К своему стыду, узнав голос Дыма, Волин почувствовал как мерзкий отвратительный страх начал вытеснять его решимость отказаться от выгодного заказа.
