Жак Робер - Кто-то за дверью
- И все же одну вещь я никак не могу для себя уяснить,- говорит Андре,- какова моя роль во всей этой истории. Ночью по телефону вы сказали, что происходит нечто очень серьезное и что я должен обязательно приехать в Дьепп. Чем я в сущности могу быть вам полезен? Тем более, если вы хотите развестись.
Тут в нашей беседе наступает деликатный момент, и мне необходимо взвешивать каждое слово.
Вот что, Андре. Я бы очень хотел, чтоб теперь все закончилось достойным образом, как подобает между интеллигентными людьми. Не будем смешными.
- Совершенно с вами согласен,- одобряет П. Д. Ж.,
надуваясь как индюк.
- Но для этого мне нужны вы.
- Для чего именно?
- Для того, чтобы встретиться с Полем Дамьеном. Мои слова производят эффект разорвавшейся бомбы, и он,
словно оглушенный, широко раскрывает рот.
- Вы в самом деле хотите встретиться с этим человеком?
- Да, это необходимо,- говорю я.- Прежде всего потому, что я его не знаю, а мне ужасно любопытно с ним познакомиться.
- Но где вы хотите с ним увидеться? В Лондоне?
- Нет. Прямо здесь.
Вторая бомба. На этот раз Андре просто контужен.
- Здесь? - ошалело переспрашивает он.
- Да, здесь. Где я так часто думал о нем и так живо его воображал. А потом речь идет о наследовании, мой дорогой. В таких делах всегда возникает масса вопросов, которые необходимо урегулировать. Вообще не помешала бы такая традиция: любовники являются к мужьям просить руки их жен.
Ох, это ему совсем не нравится! Моя легкомысленная болтовня, мой деланный юмор. Он поджимает губы.
- Поистине меня восхищает ваше хладнокровие! А также, должен сказать, ваше безразличие!
Он вдруг принимает вид жандармского полковника. Но я быстро собью с него спесь.
- Не станете же вы меня упрекать, что я не задушил вашу сестру?
- Не,т, но...
- Но вам хотелось видеть мои страдания...
- Я этого не говорю...
- Но думаете! Ну что ж, успокойтесь, я страдаю! По-своему, как, смею полагать, не свойственно другим.
- Действительно! - он снова поджимает губы. Он меня нервирует, а мне нельзя нервничать.
- Может, вы все-таки выслушаете мое предложение?
- Слушаю вас,- говорит он и усаживается, скрестив руки, ноги, а может, и пальцы на ногах.
Мне думается, что весь он вот так складывается, а в животе образуется комок, когда, скажем, к нему приходит делегация его служащих просить прибавки жалованья. И вид у него, должно быть, такой же жизнерадостный.
Но раз он меня слушает, приступим! - Так вот, Андре. Я бы очень хотел, чтобы вы мне оказали услугу и как можно скорее отправились в Лондон. Есть пароход сегодня вечером, в шесть часов.
Достаю из кармана конверт и сую его в руки Андре, не дожидась его согласия.
- В конверте адрес гостиницы, где они укрылись. Похоже, прелестный отельчик. С видом на Темзу.
На секунду прикрываю глаза и вижу этот маленький-отель-на-берегу-Темзы. О ревность! Страшное цветное кино, где преобладает алый цвет крови, которую так хочется пролить!
- А если Поль Дамьен откажется встретиться с вами? - говорит мой шурин.- Если он откажется приехать в Дьепп?
Я весь внутреннее напрягаюсь. Жестокость задуманного мною плана придает твердости моим словам.
- Вы скажете, что я буду ему очень обязан, если он избавит от путешествия меня. Откровенно говоря, я считаю, что он просто обязан сделать это.
А теперь немного лести:
- У меня уже был случай оценить ваши способности дипломата, Андре. Уверен, что вы сумеете его убедить.
И, наконец, будем чуточку необузданны, но не больше, чем необходимо:
- Разрешаю вам даже прибегнуть к угрозе. От моего имени, разумеется!
- Зачем его пугать? - Андре явно делается не по себе.
- Ему нечего опасаться, если он придет ко мне. Но на этом визите я настаиваю непременно! Это мой последний каприз. И поверьте, все будет в наилучшем виде. Если же он захочет уклониться, его ждут большие неприятности. Скажите это ему! Скажите! Это заставит его решиться!
Андре Дюверже пребывает в сомнении! Он ерзает в кресле. Ему вовсе не улыбается браться за дело, которое я ему доверил. Он представляет себе Поля Дамьена, здорового, как бык, храбреца. Соблазнитель, несомненно, окружен ореолом, этаким ореолом наглеца, сдвинутым, как кепи легионера, чуть набекрень.
- А если мои слова не произведут на него впечатления? - бормочет Андре.- Если он не испугается угроз? Короче, если он твердо откажется встретиться с вами?
- Тогда вы скажете ему, что таким образом он подставляет под удар Франсуазу.
- Как? - пищит мой шурин.
- По идее, этот довод должен заставить его уступить. Смелые мужчины всегда ведут себя по-рыцарски. Из страха оказаться трусом в глазах дамы.
- Ох, знаете, я не испытываю ни малейшего энтузиазма, ни малейшего!
Это очень досадно, ибо я вижу, как он раскисает на глазах. Начинаю думать, не напрасно ли я на него положился. Однако, успех моего предприятия зависит целиком от его посредничества. Только он может доставить мне сюда Поля Дамьена. Надо его встряхнуть, приставить ему к горлу мой острый нож:
- Если вы не поедете в Лондон, ваша сестра окажется в затруднительном положении. Уж это я вам гарантирую, Андре!
Вижу мелькнувший в его глазах страх.
- Хорошо,- тихо произносит он,- я отправлюсь шестичасовым пароходом.
Ух! После легкой заминки мотор вновь стучит без перебоев, еще веселей, чем раньше, и наше сердце вместе с ним. Я вновь обретаю уверенность и всю свою гордыню. Без малейшей дрожи, неотвратимо я продолжаю давить пружину моей адской машины:
- Последняя деталь, Андре, но самая важная: Поль Дамьен должен прийти сюда один. Если он явится в сопровождении Фран"$газы, я не открою дверь.
- Вы не хотите вновь увидеть Франсуазу? - лепечет Андре, ему явно требуется время, чтобы усвоить, что разрыв окончателен.
- Я не желаю ее видеть ни под каким предлогом! Поймите меня: в ее присутствии я рискую утратить хладнокровие. Хладнокровие - это английское изобретение, заменяющее аспирин, когда мучают душевные страдания.
- Вы меня восхищаете: вам достаточно аспирина!
- Будьте спокойны, у меня есть целая аптечка. В настоящий момент я даже испытываю новое лекарство, которое должно радикально излечить болезнь.
Эта фраза и сопроводившая ее недобрая улыбка заставляют Андре взглянуть на меня с тревогой, и я просто упиваюсь.
- Вы не наделаете глупостей, Луи? - бормочет он. Мой смех звучит, как скрип.
- Нет, нет! Это не то, что вы думаете!
- Я рад,- с облегчением произносит Андре.
В какое-то мгновение ему наверняка привиделось, как я весело болтаюсь на веревке. Или же заглядываю в дуло охотничьего ружья, нажимая пальцем на спуск.
И не то, чтоб он уж очень дорожил моей шкурой. Наверное, я начинаю даже быть ему в тягость. Но тут как с разводом:
самоубийство в семье - "такой срам", как говорит мой молочник.
- Мы с вами уже не в том возрасте, когда умирают от любви,- говорит П. Д. Ж. нравоучительным тоном.
Глубоко вздохнув, он добавляет:
- Пока еще можем от нее страдать, и этого вполне довольно!
О, такой случай я не могу упустить:
- Ваши слова заставляют меня думать, дорогой Андре, что у вас дома тоже не все ладно. Надеюсь, Изабель...
Он реагирует так, словно я прищемил ему палец дверью.
- Изабель вполне счастлива, благодарю вас,- поспешно заверяет он.
- Она-то, может, счастлива, в то время как вы - нет,- говорю я, усугубляя таким образом его мучения.
Затем уточняю елейным голосом:
- Разумеется, говорю вам это исключительно из симпатии.
Возможно, Андре Дюверже и глуп как пробка, но ту немалую долю иронии, что я вложил в свою последнюю фразу, он все же прекрасно уловил.
- Если не возражаете, не будем отвлекаться от ваших дел,- сухо произносит он.- И в этой связи хочу вам задать последний вопрос, чисто практического порядка: как Поль Дамьен сообщит вам о своем визите?
Я предвидел вопрос, и мой ответ готов.
- В ближайшие дни я не собираюсь выходить из дома. Однако он должен позвонить мне, как только прибудет в Дьепп. Я не хочу быть застигнутым врасплох и желаю подготовиться к встрече. Итак, я назначу ему свидание по телефону и приму в условленный час
- Ну что ж, я все ему передам,- говорит Андре, вставая с кресла.
Нам явно нечего больше сказать друг другу, и я иду к шкафу за его барахлом.
Протягиваю ему его вещи, а он обращается ко мне застенчиво, почти стыдливо:
- Вы не желаете видеть Франсуазу. Но, может быть, хотите, чтобы я сказал ей что-нибудь... с глазу на глаз... от вашего имени.
Я беру его за руку. Меня охватывает внезапное волнение. Что-то смягчается во мне, в самой глубине моей души. Берегись! Чувствую, как подступают к глазам слезы! О мои страдания, как неизбежно ваше присутствие здесь, в теплом гнездышке моего сердца! И как отчаянна цепляются за мою плоть ваши острые когти, если я притворяюсь, что забыл о вас!
Медленно увлекаю Андре к выходу и шепчу так тихо, что сомневаюсь, слышит ли он: