Елена Арсеньева - Проклятие итальянского браслета
«Да что я мучаюсь, дура?! – решительно подумала Алёна. – У них там, куда он пошел, наверное, всякие приватные помещения. Нужно пойти туда разыскать его, спросить… увидеть… и убедиться, что это не Дракончег! И я сразу успокоюсь!»
Что с ней будет, если она убедится, что это все же Дракончег, Алёна предпочла не прогнозировать.
Музыка кончилась, Валера слез с бочки и помог спуститься Алёне, все вернулись к столу.
– Девчонки, давайте выпьем за наших мужей! – провозгласила Зоя, которая, конечно, отлично понимала, что творится с ее дорогим. – За Валеру и Николая! Лучше их нет никого на свете, мы с ними так долго живем, что не раз могли в этом убедиться.
Надя с воодушевлением поддержала тост, Алёна тоже радостно чокнулась с Валерой и Колей. Приятно было видеть, что согласие и гармония возвращаются в компанию. Но до гармонии было еще далеко.
Сделав вид, что ей снова потребовалось в места не столь отдаленные, она с извиняющейся улыбкой выскользнула из-за стола и поспешила к той двери, в которой только что мелькнул Дра… Тьфу, тьфу, нет, конечно, не Дракончег, этого не может быть!
Выйдя, она оказалась на лестничной площадке и, воровато оглянувшись, начала пониматься по ступенькам. Собственно, наверное, можно было бы и спуститься, но это была дорога в гардеробную и на выход из ресторана, а Алёна рассудила, что вряд ли полуголый и босой Золотой бой в своей хламиде отправится на пешую прогулку по морозцу.
Один пролет Алёна преодолела довольно резво, но потом ее остановил чей-то голос.
– Спасибо, я все понял, – услышала она. – Но я все же завтра туда наведаюсь, и пропади оно все пропадом.
Алёна насторожилась… определенно не голос Дракончега, однако все же он странным образом казался знакомым.
– Тогда зачем ты мне сказал, что у нее встреча завтра в девять вечера, если так уж обо мне беспокоишься? Ты же знаешь, что я туда обязательно пойду. Зачем тогда говорил? Не пойму я тебя, Костя… надо же все-таки иногда мужчиной быть, а не прокладкой на каждый день!
Алёна не успела должным образом восхититься образностью выражения, как человек умолк и его шаги удалились.
Она взбежала выше и оказалась в узком коридорчике, уходящем за поворот. Здесь было пусто. Алёна увидела две двери: на одной надпись – «Туалет», на другой – «Артистическая».
Ишь ты, какие тонкости! Обычно артисты шоу в таких заведениях переодеваются в самых жалких закутках, а здесь – артистическая! Впрочем, не факт, что там, за дверью, не тот самый жалкий закуток, написать-то, как известно, можно все, что угодно.
Из-за двери доносился женский голос, перемежавшийся смешками: женщина рассказывала что-то, чрезвычайно ее веселившее. Иногда слышался мужской хохоток – низкий, снисходительный. Алёна собралась приникнуть ухом к двери, чтобы уловить в нем знакомые, а лучше – незнакомые нотки, но сердце так колотилось, что невозможно было не только слушать, но и дышать.
– Что с вами? – раздался рядом мужской голос.
Алёна испуганно обернулась.
Судя по голосу, это тот человек, который только что говорил по телефону. Голос по-прежнему кажется знакомым, да и лицо тоже. Где Алёна могла видеть этого высокого парня с серыми глазами и четкими чертами лица? Его щеки были чуть тронуты щетиной, волосы растрепаны, и это придавало ему добродушный вид.
– Что с вами? – повторил он, глядя как-то странно.
Ну и вид у нее, наверное… Надо взять себя в руки, но что-то не получается.
– Ничего, – слабо выговорила она, пятясь от двери и с ужасом представив, как она сейчас откроется и выйдет Золотой бой, а может, Дра… – Извините, вы здесь работаете? – кое-как спросила Алёна.
– Нет, – качнул парень темноволосой головой. – Здесь работает моя сестра, я за ней приехал. Она… – И замялся, и Алёна вдруг поняла, что его сестра – та самая блондинка-стриптизерша.
Они совершенно не были похожи, но Алёна все же догадалась, и парню это, видимо, стало понятно, потому что он вдруг покраснел и сказал резко, словно защищаясь:
– Ну и что? Она скромная девушка. А это только работа!
Алёна подумала, что если эта скромная девушка окажется в одной запертой комнате с Дракончегом, она одномоментно перестанет быть и скромной, и девушкой, мигом снова потеряла голову от ревности и спросила сдавленным голосом:
– Скажите, а вы знаете, как зовут того… ну, Золотого боя?
– А что? – удивился парень.
– Ну, он похож на одного моего знакомого, и я…
Алёна хотела сказать это как ни в чем не бывало, но голос предательски дрогнул, и она снова умолкла.
– А вашего знакомого как зовут?
– Александром, – буркнула она.
– А, нет, – равнодушно сообщил парень. – Золотого боя зовут Виктором. Так что не волнуйтесь.
Чувство облегчения было таким острым, что Алёна на миг онемела и остолбенела. Послышались шаги, и парень встревоженно прошептал:
– Слушайте, идите, а то они тут прямо бесятся от злости, если посторонние сюда заходят, еще вызовут охрану, зачем вам проблемы? – И, схватив Алёну за руку, он повлек ее к лестнице.
Она, все еще обессилевшая от облегчения, послушно и медленно начала спускаться, когда позади раздался голос:
– Привет, Данила. За Мариной приехал? Сейчас я ее позову.
Алёна так и замерла.
Данила!
Боже ты мой, да вот почему его голос и лицо показались знакомыми! Это Данила… ну, брат ювелира, язычник, обладатель расписной куртки! Алёна видела его только вчера, но мельком и по большей части в темноте, а сегодня на нем не было знаменитой куртки, да и скипидаром не пахло, вот она его и не узнала. А он, интересно, ее узнал?
Да вряд ли… Он вообще Алёниного лица вчера не видел, да и в капюшоне она была…
Хорошо, что не узнал. Иначе решил бы, что перед ним профессиональная выслеживательница молодых красивых парней. Вчера за ним гонялась по сугробам, сегодня в закоулках «Зергута» разыскивает какого-то Александра…
А впрочем, не наплевать ли вообще, узнал ее Данила или нет и что он о ней подумает? Главное, что Золотого боя зовут Виктором, что он не Дракончег!
Как легко стало на сердце, какими глупыми показались все подозрения, каким чудным сделалось настроение!
В это самое мгновение один человек набрал некий телефонный номер и, дождавшись ответа, произнес:
– Я позвонил.
– Отлично… – промурлыкал женский голос. – И как? Что он сказал?
– Сказал, что придет.
– Ну вот и отлично, – снова промурлыкала женщина. – А что ты злой-то такой, а? Все хорошо! Вернее, завтра в девять все будет хорошо. Данила нам все отдаст, и ты будешь свободен. Чао, дорогой. До связи!
В трубке раздался гудок. И тот человек был совершенно уверен, что женщина отключилась. На самом деле это был всего-навсего звуковой сигнал. Женщина довольно часто им пользовалась и немало полезного услышала от своих собеседников, уверенных, что их уже никто не слышит, можно свободно выражать свои чувства прежде, чем выключить телефон. Она не ошиблась и на сей раз. Тот, кто ей позвонил, свои чувства тоже выразил, да еще как бурно!
– Тварь паршивая! – прошипел он. – Данила тебе все отдаст! Как бы тебе на нем зубы не обломать. Данила даже если бы знал, где все это, не сказал бы, он не такая тряпка, как я, а меня здесь завтра уже не будет! Вечерком сяду на поезд и… И ничего ты не узнаешь, и останешься вместе с Вейкой в такой заднице, какая вам и не снилась!
После этого ее собеседник отключился, а она несколько мгновений молча смотрела на трубку и пыталась понять, как могло произойти, что этот слабак, мальчишка, которого она и в самом деле привыкла считать тряпкой, вдруг вздумал выйти из-под контроля. А главное, что теперь делать.
Тем временем успокоенная Алёна пробралась сквозь танцующую толпу к столику и схватила свой бокал. Зоя, уже вполне примирившаяся с Валерой, и Коля с Надей, которые, такое ощущение, не ссорились никогда в жизни, с готовностью подняли свои.
– За любовь! – радостно провозгласила Алёна. – Мы сегодня еще не пили за любовь!
– Только что выпили, – сказала Зоя. – Пока тебя не было. Но святое дело – за любовь выпьем еще хоть пять раз!
И они выпили – ну, может, не пять раз, но четыре точно, и еще за что-то пили, и за что-то еще, так что, когда собрались домой и начали вызывать такси, Алёна была уже довольно пьяная и почти не вязала, как говорится, лыка. Настроение у нее было расчудесное, и мысль о том, что Золотой бой – не Дракончег, не-е-е Дра-а-ко-о-ончег, ага-а! – не переставала радовать и вдохновлять. Однако враг рода человеческого, коему, как известно, все наши радости – ну просто нож острый и ужасная досада, зато печали и горести – великое наслаждение, подсуетился и дернул-таки нашу героиню за язык.
– Скажите, – спросила она охранника, застегивая пальто и улыбаясь, – а Виктор давно у вас работает?
– А кто такой Виктор? – задумчиво свел тот брови. – У нас вроде ни одного Виктора нет. Слышь, – обернулся он к гардеробщику, – я говорю, у нас нету никаких Викторов.
