Отродье. Следствие ведёт Рязанцева - Елена Касаткина
— Да что вы? Хлопотный сосед?
— Ну как вам сказать. У нас же площадка на четыре семьи, ну мы все по-соседски дружили, за солью бегали, спичками, и просто так на чай заходили, поболтать, в жилетку поплакаться, и только с Федоровыми отношения ни у кого не сложились. Жена его вроде ничего так, женщина вежливая была, а Герасим иной раз и поздороваться забывал. Идет такой мимо тебя и как будто не видит, а может и не видел. Так что, когда убили его — никто особо и не пожалел.
— Так его убили? — насторожился Ревин.
— Да, средь бела дня застрелили.
— Застрелили? Из пистолета?
— А я почем знаю? Из ружья или из пистолета. Тогда времена лихие были. А он кооператор. Наверное, платить отказался, ну этим, как их… рокертирам.
— Рэкетирам, наверное.
— Ну да, я же говорю. Я подробностей не знаю, нас тогда вот так же опрашивали всех. Благодаря чему убийцу быстро нашли и посадили.
В квартире Нины Овсяниковой пахло стиральным порошком, грузинскими приправами и недорогими духами. Всюду висело влажное белье: на спинках стульев, на дверях и даже на крючках в прихожей.
— У нас нет балкона, это так неудобно. Вот и приходится развешивать по всей квартире. Батареи давно отключили, теперь болтается по несколько дней. — Маленькая круглая женщина говорила сбивчиво, словно торопилась заполнить словами тишину. — Не могу одна. Страшно. Борис в последнее время мало бывал дома, но все равно, когда знаешь… Не чувствуешь пустоты. А сейчас… Стараюсь себя чем-то занять. Так, чтобы не было свободного времени. Чтобы не думать. Ну вы понимаете. Вот перестирала все, курицу приготовила, как Боря любил, в аджике. А для кого, кто есть будет? Мне не лезет. Будете?
— Нет, спасибо. — Обиженный желудок тут же выразил свое недовольство обильным слюноотделением. Лена постаралась незаметно сглотнуть, но незаметно не получилось.
— Ну, пожалуйста, я очень хорошо готовлю, правда, правда. Видите, какая я пышка. Худые женщины редко хорошие кухарки, — нахваливала себя Овсяникова, перекладывая в тарелку аппетитно пахнущие куриные ножки.
— Хорошо, только немного, — сдалась Лена, тут же придумав себе оправдание, что она просто не хочет обидеть хозяйку. На самом деле в животе еще с порога настойчиво урчало и требовало хоть какого-то наполнения.
Совместное чревоугодие располагает к доверительной беседе, и не воспользоваться таким шансом было непростительно.
— Знаете, я, как человек мягкотелый и подверженный чужому влиянию, всегда старалась подстроиться под мужа, стремилась понять его предпочтения, смотреть то, что смотрел он. Я боевики терпеть не могу и ужастики там всякие, но смотрела и делала вид, что мне нравится. Это глупо, да?
— Не знаю. Может, так и надо. Я слышала, что счастливый брак — это когда в паре один ведущий, а другой ведомый.
— А вы замужем?
— Нет. — Лена на секунду помрачнела, но тут же тряхнула рыжей головой и улыбнулась.
— Почему?
— Наверное, потому что не умею подстраиваться… И не хочу.
Нина задержала на гостье заинтересованный взгляд и отрешенно произнесла:
— Ох уж это удобство разобщенных санузлов. От этого в финале результат один — боль.
Лена удивленно взглянула на хозяйку.
А она глубже и интересней, чем кажется на первый взгляд. Затолкала свое подальше, чтоб быть под мужем — совершенно примитивнейшим созданием. Что любовь с нами, женщинами, делает? Подстраиваться!
— Нина, у вашего мужа были враги?
— Не знаю. Наверное, раз убили.
— Я имею в виду, знаете ли вы кого-нибудь, кто мог его так возненавидеть, чтоб убить? Вам известно, чем он занимался? С кем общался?
— Да ничего я не знаю. — Курносый нос зашмыгал, и Лена испугалась, что сейчас придется снова успокаивать эту мягкотелую женщину, а потом разговорить ее уже вряд ли удастся. Но Овсяникова потерла нос и совершенно спокойно заявила:
— Я думаю, он мне изменял.
— С чего вы взяли?
— А что еще думать, если он от меня в туалете прятался и там по телефону с кем-то переписывался. А телефон запаролил, чтобы я не могла влезть и посмотреть.
— Почему вы думаете, что он с любовницей переписку вел, если переписка была вам недоступна? Может, он деловые переговоры вел.
— А зачем переговоры вести в туалете? Ну ладно, допустим, но это ведь не единственная причина для подозрений.
— А что ещё?
— Полгода назад где-то я стала в кладовке прибираться, смотрю, пакет незнакомый, посмотрела, а там манто меховое, норковое, красивое… — при этих словах глаза Овсяниковой загорелись вожделением. — Я подумала, наверное, мне, у нас в ноябре как раз годовщина свадьбы. Обрадовалась, не забыл и подарок вон какой приготовил. Достала манто, стала примерять, а оно мало. Я расстроилась, конечно, но ничего крамольного в тот момент не подумала, аккуратненько его сложила и обратно в пакет. Хожу, переживаю, манто такое огромных деньжищ ведь стоит. Вечером не выдержала и сказала, что нашла его подарок, но маловат, надо бы пока не поздно обменять или вернуть, а то потом поздно будет.
— А он?
— Он как заорет. Дурой меня обозвал, схватил пакет и убежал.
— Ну так удалось выяснить, кому манто предназначалось?
— Потом да… Сказал, что пакет не его, что манто это для невесты какой-то на свадьбу он должен передать. В общем, наплел, чтоб меня успокоить, но я с тех пор ему верить перестала. — Женщина вздохнула. — Доверие мое расползлось, как почиканное молью манто.
— Нина, у Бориса при себе телефона не оказалось, не знаете, где он может быть?
— Дома. Забыл, наверное. Он там, в комнате, на зарядке до сих пор и стоит.
— А никто ему за это время не звонил?
— Нет, ни звонков, ни смс, ничего.
— Нина, мне придется телефон на время изъять.
— Да берите, я все равно войти в него не могу. Он пароль так и не снял.
Овсяникова, отряхивая передник, отправилась в комнату за телефоном. В эту минуту «айфоня» ревниво задребезжал в кармане. «Котов» — светилось на дисплее.
— Лена, у нас труп. В дачном поселке в собственном домике с гарпуном в животе обнаружен мертвым председатель дачного кооператива «Последний из могикан».
Опять дождь. Весне это даже идет. Крупные капли отбивают по шиферу степ. Впечатление такое, что кто-то стучит и не может достучаться.
Дышать тошнотворным запахом начинающего разлагаться тела, было невмоготу. Первым из домика председателя дачного кооператива на улицу вышел стажер, за ним цепочкой потянулись все остальные. Последним переступил порог судмедэксперт.
— Как минимум неделю пролежал, — Волков стянул латексные перчатки, огляделся и бросил их в кучу мусора, сваленного возле крыльца.
— Выходит, его убили вторым. — Лена оттянула ветровку, понюхала, но запах разложения успел просочиться сквозь волокна ткани, забивая тонкий цветочный аромат духов Кензо. В надежде
