Игорь Блинов - Ворона летает по геодезической

— По-моему, вы удивительно красивы.

Дина почувствовала бы фальшь. Но ей ответили искренне…

Ермолаев провел ладонью по ее волосам, она закрыла глаза, он приблизился и жадно вдохнул аромат ее кожи…

Из прихожей раздался звонок. Каин поднял голову. Дина тихонько подошла к двери и посмотрела в глазок.

— Все в порядке, это соседка снизу.

Ермолаев, взглянув на вошедшую, слегка растерялся — это была «сеструха Глаха». Та сразу узнала его:

— А вас, товарищ дорогой, мусора уже обыскались, утомились и смылись. Так что шли бы вы подальше. А ты, милая, я вижу, совсем рехнулась.

— Послушайте, — вмешалась Дина. — Все не так, как вы думаете.

— Ой, Диночка, — пропела соседка, — добрая душа. Наивная ты дурочка.

Та покраснела. Ладно, подумал Ермолаев, мне пора.

— Ну, я двинулся, — начал он прощаться. — Аглафера, рад был познакомиться, Дина, если позволите, я к вам позвоню (он так и сказал — «к вам», имея ввиду дверной звонок, поскольку не успел спросить номер телефона).

Он отвесил поклоны и вышел. Дина нагнала его уже в подворотне, когда он осторожно выглядывал на проспект.

— Вот, — протянула она бумажку. — Это адрес моего брата. Он тебе поможет.

Ермолаев взял листок, молча поцеловал Дине руку и удалился. Девушка зарделась и упорхнула как стрекоза. «Втрескалась по уши! — подумал Ермолаев. — А почему бы и нет, ведь я парень хоть куда…»

Бросив шипящую таблетку в стакан с водой, Титов долго соображал, чего это вдруг звонил Ермолаев.

Ох, погуляли… Не каждый день делегация из Канады. Тоже крепкие мужики. «Мимо бегут канадцы, режут коньками лед, а на воротах Зингер песенку поет…» — прохрипел Титов вполголоса, но в голове зашумело, и он прилег на диван. «Однако, хоть сотрудник он и молодой, но зря суетиться не станет. Три-четыре, па-а-адъем…» — Титов встал и подошел к телефону. Палец никак не хотел попадать на нужные кнопки. «Ладно, терпит», — от положил трубку и неровной походкой вернулся к мягкому кожаному дивану.

— Добрый вечер, я от Дины.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! — взял под несуществующий козырек молодой человек, похожий на Гарольда Ллойда.

— Но я не лейтенант… даже, — изобразил смущение Ермолаев.

— Это ничего, — успокоил хозяин и отрекомендовался, щелкнув каблуками и уставившись в пол. — Шапиро. Брат Дины. Родной. Почти.

Загадками говорит, подумал Ермолаев и, приложив ладонь к пустой голове, ответил:

— Ермолаев. Животновод.

Шапиро удивленно поднял глаза, но ответил невпопад банальность:

— Да-да, Динка много о вас рассказывала.

Единственная комната была завалена книгами — они громоздились даже на подоконнике и в пересохшем аквариуме. Мебели мало, на полу — древняя радиола.

— Я тоже книжки люблю, — заявил Ермолаев.

— Вот за это и выпьем, гражданин начальник.

— Лады, вот только позвонить надо.

— Телефона нет.

А ведь врет, что сестра обо мне успела рассказать, подумал Ермолаев, только вот почему он меня назвал лейтенантом?

Когда по полу покатилась первая пустая бутылка и была откупорена вторая «Столичная», чистая как слеза, Ермолаеву стало совсем хорошо, и он спросил:

— Как ты думаешь, Дина за меня пойдет?

— Пойдет. А может, и не пойдет. Пойми этих баб.

— Но ведь она твоя сестра…

— Э-э-э… Да.

— Слушай, друг, а как тебя зовут?

— А Шапиро…ик.

— Как-как?

— Шапиро.

— Да нет, не фамилия, а, типа, имя.

— А…имя.

— Ну да, типа, имя.

— Ну… Шапиро и Шапиро.

— Нэ поэл, — Ермолаев разлил по граненым, — Шапиро энд Шапиро? Что-то знакомое.

— Давай выпьем.

— Давай.

Вот и во второй осталось на донышке.

Шапиро подошел к проигрывателю.

— «Поющие сердца» хочшь? Атикварый…ный дисок, — непослушным языком вопросил он. — Люблю все антикр…, ну это, старое. Раньше все было лучше.

— Ес-тес-сно, — с аналогичной дикцией ответствовал Ермолаев, вовсе не думая передразнивать, а просто так получалось.

«Стучись в любую дверь, когда беда подступит…» — складно запела радиола. На глаза навернулись слезы. Шапиро принял торжествующий вид, словно он и был автором песни, закатил глаза и начал подпевать. «Стучись в любую дверь, тебе откроют двери», — разложили они на два голоса.

— Шапиро, дружище, извини, не знаю, как твое имя-отчество, — заплетающимся голосом проговорил Ермолаев, — Э…забыл.

— А, ну и хорошо, — ответил Шапиро.

— Ну, а все-таки, — поинтересовался Ермолаев, — Нет, а все-таки… А как Дина рассказывала об-обо мне, у тебя т-телефона нет?

— А голубиная почта?

— А-а-а.

— Бэ-э-э.

Шапиро поднялся, в меру пошатываясь, и через минуту притащил старинного вида книгу в потертом кожаном переплете.

— Видал?

Ермолаев сфокусировал взгляд и с удивлением обнаружил над фолиантом сияние. Галлюцинация? Да нет, просто пыль в лучах света. Эффект дифракции и интерференции, как учили еще в школе.

— Видал? — повторил безымянный Шапиро и уронил книгу на пол.

Ермолаев встал, но пол предательски зашатался, как при лиссабонском землетрясении, и он опять сел.

— Во, — сказал Шапиро, указывая логтем на книгу, — здесь все написано.

— Напечатано? — задал глупый вопрос Ермолаев.

— Чернилами…ик, — ответил уже совершенно окосевший брат красавицы, погрозил пальцем в пространство, затем вяло провел рукой в воздухе и упал на раскладушку.

Ермолаев почувствовал, что он очень устал. Утро вечера мудренее, подумал он вслух и заснул на полу, подложив несколько книг под голову, вместо подушки.

Ему приснилась Дина в свадебной фате. Дико звучала лезгинка.

Марк еще раз нажал кнопку дверного звонка. Ничего. Он уже хотел развернуться, когда щелкнул замок и его как куклу зашвырнули вовнутрь.

— Да это свой, француз, убери ствол, — услышал он голос Ахмеда.

— А, извини, дорогой…

Передав посылку, Марк маялся уже полчаса, не решаясь уйти. В воздухе стояло напряженное молчание. Мрачные лица кавказцев, захваченный милицейский агент — все это заставляло его нервничать. «А милиционер, кажется, уже умер», — подумал он. Словно прочитав его мысли, тот пошевелился.

— А сычас я пакажю, как ми расправлаимса са шпионамы, — наконец произнес Иса.

Он достал большой кинжал изогнутой формы, схватил связанного за волосы и начал медленно перерезать ему горло. Кровь хлынула широким ручьем. Тураншо ощутил, что сердце его готово лопнуть как мыльный пузырь…

А Иса все резал и резал, пока мертвая голова не завалилась назад, держась, как показалось Тураншо, на одном тонком лоскуте.

— Ну што, поныравылос? — Иса смеялся, показывая ряд золотых зубов. — Да нэ боиса, ты — наш.

«Что значит «ваш»?…» — подумал Тураншо.

— Да, — зачем-то сказал он вслух.

— Ну, а кто убирать будет? — спросил Ахмед.

— Какой убирать, ноги надо делать, — ответил Саид. — Квартира засвечена, непонятно, что ли… Ахмед, ты — к мусору на фатеру, разберись, что и как, и живо.

«Прочь отсюда, прочь, — повторял про себя Тураншо. — Уже через неделю буду дома, все расскажу — пусть только попробуют не выплатить вознаграждения за моральный ущерб».

Дверь квартиры Сергея Мещерякова была взломана. Брюнетка лежала на полу с простреленной головой. Увидев это, Ермолаев понял, что и самого Мещерякова уже нет в живых.

«Полный провал, — думал он, идя по улице. — Путану почему-то не жалко. Что же до Серого, так он всегда был рисковый парень… А ведь это свинство — то, что я сейчас себе говорю. А, может, и не свинство. Кто виноват? Коррумпированный Баскаков и местная мафия. Если Титов не объявится и не пришлет спецназ, меня тоже шлепнут и — концы в воду…»

Он сам не заметил, как подошел к тому дому, где накануне нашел спасение от преследовавших его милиционеров.

Он позвонил, и дверь тотчас отворилась. Дина по-кошачьи уцепила его за рукав и увлекла в квартиру.

— А где Ксерокс… то бишь Каин, — Ермолаев недоуменно посмотрел по сторонам.

— Так он не мой, мне его во временное пользование давали.

— Ну и как, попользовалась? — Ермолаев чувствовал себя здесь легко и непринужденно, и не испугался грубо пошутить.

— Фи-и-и, какой пошляк вы, товарищ.

— Пардон, натура такая. Так значит, нам никто не помешает?

— А как бы он помешал?

— Ну… — замялся Ермолаев. — Приревновал бы или что…

— И что?

— Ну, укусил бы за… То есть зарычал бы и вообще.

— Ой, как страшно. Собачка зарычала и наш герой бросился наутек, — низким голосом обрисовала Дина сцену, взъероша Ермолаеву волосы.

Он расценил это как сигнал и медленно обвил ее рукой за талию.

— Сейчас… — девушка мягко отстранилась и вышла из комнаты.