Наталья Андреева - Островитяне
— Вера!
— Слишком длинно, — поморщилась Анжелика. — Не стоит затягивать обличительные монологи. Впрочем, насчет страха интересно. Что написал наш красавчик? А? По лицу вижу, Верочка, ты это знаешь!
— Да, Вера, что вы имеете в виду? — спросила Лида.
— Не время сейчас. Сева прав, надо попытаться выбраться отсюда.
— Ты — женщина с мужским характером, сказала, поднимаясь, Анжелика. — Я так и вижу в твоей руке окровавленную стамеску!
— У вас богатая фантазия, — холодно парировала Вера. — Для того чтобы просто его хотеть. Сергея, я имею в виду. Не удивлюсь, если вы соврали. Только учтите: автор записки «Я хочу Сергея» может признаться, и тогда вас разоблачат.
— Ох, как мне страшно!
Сева во время этой перепалки снял пиджак, сказав при этом:
— Неудобно будет.
— И ботинки у вас на скользкой подошве, -заметил Иван.
— А в рубашке холодно, — вздохнула Лида. -Там ветер пронизывающий. Не забывайте, если вы спуститесь на девятый этаж и сумеете выбраться отсюда, вам на улицу выходить, в милицию бежать.
— Пусть наденет куртку Артура, — посоветовала Вера. — «Пуховик» короткий. В нем спускаться будет удобно.
— А меня спросили? — возмутился Артур.
— Не добавляй к своим порокам еще и жадность, — презрительно сказала Вера. — Будь хоть в чем-то мужчиной.
— Да черт с вами! Берите! Могу еще и кроссовки расшнуровать! Оставьте меня босиком!
— Спасибо, не надо, — сказал Сева, разминая пальцы. — Тут главное — руки. А от куртки не откажусь. Жаль, что в детстве мне проделывать этого не приходилось. Перелезать на чужой балкон, забыв ключ. Мама всегда была дома. Вот Сергей…
— Забудьте Сергея, — отрезала Вера. — Вы это будете делать, не он.
— Сева, а вы уверены, что хотите это сделать? -спросила Лида.
— Надо же как-то бороться с этим маньяком. Или маньячкой. Он-то думал, что все предусмотрел. А тут незастекленный балкон!
И Сева вышел в холл, где снял с вешалки яркую куртку Артура. Она оказалась немного велика, но Сева сказал на это:
— Так даже лучше. Не сковывает движение. Ну, что? Операция по спасению начинается?
И бодро зашагал к выходу из квартиры.
ОДИН НА БЕРЕГУ: СЕВА
В детстве у него было все, что только можно пожелать, даже собака. О которой тщетно мечтал его лучший друг Сергей. Тот никогда в этом не признавался и ни разу не дал понять, что завидует. Но Сева прекрасно знал — завидует. Это коварное свойство зависти: неспособность оценить то, что имеешь сам, пусть даже грандиозное, но даже малую толику того, что имеют другие, воспринимать как личное оскорбление. Сева мысленно клал на одну чашу весов свои достижения, на другую победы Сергея, и каждый раз чаша лучшего друга мгновенно опускалась вниз, а его собственная взлетала, словно пушинка.
Сергей имел слишком много, потому и зависть Севы приняла со временем размеры гигантского костра, на котором он медленно поджаривался, истекая потом. Ибо во время мучительных приступов зависти рыхлый Сева начинал потеть. Он никогда не занимался спортом, ленился на уроках физкультуры, заставляя маму доставать липовые справки, но при этом смертельно завидовал Сергею, который каждое утро упражнялся со штангой. «Чтобы много работать, надо быть здоровым и сильным», — говорил лучший друг. Сева хотел быть похожим на Сергея и тщательно копировал его, но перед тем, что требовало упорства и приложения каких-то усилий, отступал. Севу никто не воспринимал всерьез. В школе его частенько били, над ним смеялись. Заступался Сергей, отчего Севе становилось еще тоскливей. Но, борясь со своей ленью, он начинал мучительно себя жалеть и думать, что жизнь, конечно, не состоит из одних удовольствий, но пока есть возможность, надо этим пользоваться. А заплатить потом. Когда-нибудь, но не сейчас. А, может, платить-то и не придется.
Втайне он идеализировал женщин и страшно завидовал Сергею, который был циником. Но чтобы стать циником, надо иметь некий опыт, иначе твое «знание» женщин сделает тебя посмешищем. Те женщины, которые этот опыт имеют, без труда распознают притворщика и пригвоздят к позорному столбу. Однажды Сева здорово попал и с тех пор предпочитал не рисковать. Искушенная особа, которой он весь вечер делал намеки и отпускал в ее адрес непристойности, сказала: «Давай, покажи себя в деле». И пригласила на чашечку кофе. То, что было после, Сева вспоминал, как страшный сон. И умолял женщину никому не рассказывать, что он позорно сбежал, поняв, — все всерьез, шуточками отделаться не удастся. Та только смеялась. Потом вместе с ней смеялся Сергей.
— Не на ту напал, — сказал он после этого Севе. -Она тебя в миг раскусила. И зачем ты, дурак, полез? Я же знаю, что ты даже ни разу не воспользовался услугами проститутки, только говоришь об этом. Ты трепетно относишься к женщинам. Тебе надо жениться, Сева. Ты запрограммирован на брак. Есть такой тип людей. Но… Тебе приходится рассчитывать только на везение. Что найдется женщина, которая тебя поймет, всему научит и победит твой страх оказаться несостоятельным. Но такую женщину ты будешь искать долго, предупреждаю. Может быть, не найдешь вовсе.
— Почему это? — запетушился Сева.
— Не всякая захочет с тобой возиться. Стать тебе матерью, нянькой, любовницей, кухаркой, прачкой, да еще и терпеть твои стенания по поводу того, что тебе чертовски не везет в жизни. Что Фортуна тебя не балует. На самом деле, ты имел стартовую площадку, о которой можно только мечтать. Но ты никак не можешь этого понять и оценить. Так и тебя не поймут. Женщины любят победителей, запомни. А не тех, кто разбазаривает добро, не ими заработанное, да еще и ноет при этом.
— По-твоему, меня и любить-то не за что? А, может я хороший человек? Мягкий, добрый. Не жадный.
— Может, — пожал плечами Сергей. — Но ты нытик. И прости, конечно, но ты ничего в жизни не добьешься. И не потому, что тебе не везет.
— А почему?
— У тебя к ней неправильное отношение. Ты -рыбка, которая привыкла к тому, что с неба прямо ей в рот сыплется сытный корм.
— Какая еще рыбка? — обиделся Сева.
— Шучу. Извини. А той бабе я скажу, чтобы молчала. Это не пойдет дальше. Хоть спасибо скажи. — Сергей заметил, что он обиженно засопел и рассмеялся: — Ну, ну. Перестань. Хочешь, мы поговорим об этом?
— Иди ты…
— Как хочешь. Понимаю: я — это я. Но могу порекомендовать хорошего специалиста.
— Какого специалиста? — насторожился Сева.
— Как какого? Психотерапевта!
— Нет у меня никаких комплексов! Отвяжись!
— Нет, так появятся. Если будешь упрямиться.
— Я лучше возьму на работу секретаршу с внешностью фотомодели. Как у тебя.
— Я не по этому принципу подбираю персонал. Внешность секретарши меня не интересует.
— То-то они у тебя все, как одна, длинноногие блондинки! Жена не ревнует?
— Гражданская жена. Не забывай. Я не обязан перед ней отчитываться.
— Значит, ты не запрограммирован на брак, как я? — с иронией спросил Сева. — Только советы давать? Или тоже: комплексы?
— А вот это тебя не касается. Со своими проблемами я как-нибудь разберусь сам.
«Как жаль, что в детстве мне купили собаку! -думал порою Сева. — Ведь я же ее не хотел! Я хотел досадить Сергею! В итоге мучил бедное животное, забывал с ним гулять, наказывал, когда собака не выдерживала и гадила прямо в квартире. Я мстил ей за то, что не она была мне нужна, а чтобы Сергею было больно. Я делаю все для того, чтобы мне завидовали, а в итоге оказываюсь в проигрыше. Потому что потом я завидовал Сергею, что у него нет собаки. Следовательно, нет таких проблем, как у меня. Ведь надо было с ней что-то делать! Ее же, в конце концов, усыпили! Я довел собаку до того, что она меня укусила, и убедил маму в том, что животное сбесилось. Господи, о чем я думаю! Это же полный бред!»
Он так и не нашел женщину, которая бы его поняла, Сергей оказался прав. Все они бежали, обозвав его занудой. И маменькиным сынком. После поездки за город, в родительский особняк, отношения разлаживались. Мама страстно хотела, чтобы он женился, она хотела внуков. Но как только приезжала очередная претендентка на руку и сердце ее единственного сына, начинала вести себя странно. Будто бы все ее слова о внуках и семье были притворством и вот, наконец, показалось истинное лицо. Ревнивой женщины, собственницы и ко всему прочему истерички, чьи капризы терпеть просто невыносимо! Родным невыносимо, что уж говорить о человеке постороннем!
— А чего еще ожидать от женщины, которая всю жизнь посвятила тебе, сынок? — вздыхал отец. — Этого уже не изменишь.
— Но мне-то теперь что делать? Ты представляешь, каких трудов мне стоило зацепить эту женщину? Мы уже два месяца вместе! И то я подозреваю, что причина тому — моя квартира в центре Москвы! Сам посуди, мне уже тридцать с ба-альшим хвостиком. Мои ровесницы или те, которые чуть помладше, если они красивые, умные, работящие, все уже давно разобраны. Они замужем, либо разведены, но у них есть дети. Будет моя мама терпеть чужих детей? Нет! Ты это знаешь! Она каждый раз повторяет, что свое это — свое, а чужое — это чужое. С девчонкой двадцати лет мне делать нечего. Разве только детей. Но молодые и не торопятся. Да и не будет она терпеть мою родительницу, эта девчонка! Кто в таком возрасте будет терпеть? Когда вся жизнь впереди и вокруг столько соблазнов! А я, между прочим, очень жениться хочу! Семью хочу, детей. Сергей сказал, что я запрограммирован на брак. Так какого черта, спрашивается? А? Почему мне так не везет?
