Наталья Андреева - Островитяне
— Замолчите! — не удержалась Вера. — Вы ничего не знаете!
— Ну так скажи мне то, чего я не знаю!
— Придет время — и скажу! — резко ответила Вера.
— А почему не сейчас?
— Потому что я не уверена, что должна это делать. Я вас не знаю. Впервые вижу. И вообще, давайте попьем кофе. А уж потом…
— Хорошо. Артур, бери поднос. — Анжелика огляделась и восторженно сказала: — Ого! Здесь и печенье есть! И шоколад! Как это предусмотрительно! Артур? Что стоишь?
— А с какой стати ты командуешь?
— С такой, что я здесь самая разумная. А все остальные спятили. Я буду за вами присматривать, маньяки.
— Смотри, не надорвись.
Артур, все же, взял поднос и первым вышел из кухни. Следом, гордо подняв подбородок, вышла Вера. Анжелика на мгновение задержалась. Оглядела кухню, словно хотела найти здесь что-то криминальное. Ее взгляд задержался на ноже, который остался лежать на столе. Анжелика быстро схватила нож и сунула его в коробку шоколадных конфет, наполовину пустую. Коробку она положила на разделочный столик, поближе к двери. Пробормотав при этом: «Чтобы был под рукой. Жаль, что он не поместится в мою сумочку!» Потом тряхнула платиновыми кудрями и отправилась в приемную, где Артур, спустив на пол тотем, уже водружал на столик поднос с дымящимися чашечками. Листки со «страхами» были сдвинуты на край стола.
— Разбирайте чашки, — бодро сказал Артур. -Лида, мы и на вас сварили, хотя вы и не любительница кофе.
— Спасибо. Да, я не пью кофе на ночь.
— Ну не ломайся, — сказала вошедшая в приемную Анжелика. — Кофе, да с сигареткой, что может быть лучше? — И она, взяв чашечку, опустилась в кресло.
Лида брать оставшуюся на подносе одинокую чашку не спешила. С минуту все молчали. Пили кофе.
— Лида, выпили бы вы кофе, — мягко сказал Иван. — Эта история затягивается. Мы пока так и не нашли выход.
— И не вычислили убийцу, — добавила Вера.
— Нам придется вернуться к нашим баранам. То есть к запискам, — сказал Иван. — Я думаю, настало время для откровений.
При этих словах Лида встала и взяла с подноса оставшуюся чашку.
— Ну, наконец-то! — с торжеством сказала Анжелика. — Наша ханжа сделала первый шаг! Лиха беда — начало! Сейчас она разговорится! Милочка, может, вы признаетесь, наконец, почему так долго торчали в кабинете и что именно написали?
— А вы? — спросила Лида.
— Я? Я там не торчала. Я все делаю быстро, кроме одного. — Красавица выразительно облизала губы.
— Я имею в виду не то, сколько вы там пробыли, — презрительно сказала Лида, — а что вы написали.
— Да, по-моему, все и так поняли!
— Я не понял, — сказал Сева.
— Объяснитесь, — потребовала Вера.
Анжелика поставила чашечку на подлокотник кресла и достала из пачки сигарету.
— Прямо на дорогую обивку! Вы же испортите такую хорошую мебель! — жалобно сказала Лида.
— Вам-то что? Вы здесь хозяйка? Это ваша мебель?
— Но она же такая красивая! Как можно ее не беречь!
Анжелика не слушала. Она делала так, как ей было удобно. Закурила. Потом сделала глоток из чашки с кофе. Поставила ее на подлокотник, кинув выразительный взгляд в сторону Лиды. Мол, попробуй, помешай мне. Наконец, красавица сказала:
— Должна же я получить хоть какую-то компенсацию за испорченный вечер. Ведь мне еще с милицией объясняться!
— Если вы испортите чужую мебель, это вас утешит? — улыбнулся Иван.
— Представьте себе!
— Вы так и не сказали, что именно написали? -напомнила Вера. — Тянете резину.
— Ничего я не тяну. Что ж, если вы такие недогадливые… Разумеется, я написала, что хочу его! — с вызовом сказала Анжелика.
— То есть, вы написали «Я хочу Сергея»? -тихо уточнила Жанна.
— А разве это на меня не похоже?
— Какая наглость! — возмущенно сказала Лида.
— А ты пьешь кофе, и пей себе.
— Итак, один момент мы прояснили, — подвел итог Иван. — Анжелика написала «Я хочу Сергея». Эту записку можно отложить в сторону.
Артур с Верой переглянулись, Жанна пожала плечами: не уверена, мол. Но спорить с Иваном никто не стал.
— Я тоже хочу признаться, — сказал вдруг Сева.
— Вот как? — подался вперед Иван.
— Потому что хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Я и пришел сюда с таким намерением. Отсидеть, и… и уйти. Я не собирался брать огонь на себя, я вообще не люблю публичные выступления, не люблю быть в центре внимания. Но… — И Сева тяжело вздохнул. — Если уж мы начали делать признания, давайте пойдем до конца. Поставим точки над i, и нам всем сразу станет легче. Так мы найдем автора записки «Сегодня я убью Сергея».
— «Я сегодня убью Сергея», — поправил Артур.
— А разница есть? — пожал плечами Сева. -Автор выразился вполне понятно.
— А вы уверены, что это он — убийца? — спросил Иван.
— Это же очевидно!
— Но это писали не вы, Сева?
— Это тоже очевидно.
— Как раз нет.
— Я не собирался его сегодня убивать.
— Постойте-ка… Вы сказали… Вы сказали сегодня? А вообще? Собирались? — Иван посмотрел на Севу так, словно хотел пригвоздить его к спинке кресла.
— Ну… Был такой момент.
— Ого! — воскликнул Артур. — Смело! Сева, а ты растешь в моих глазах!
— Я так понимаю, мне придется рассказать все с самого начала, — вздохнул тот.
— Сделайте одолжение, — попросил Иван.
Остальные молча ждали. Сева одним глотком допил свой кофе и начал рассказывать.
«Я ЗАВИДУЮ СЕРГЕЮ»
— Наверное, надо начать с того, что я написал там, в кабинете. Что ж, написал правду. «Я завидую Сергею». Вот моя записка. — Он потянулся к столу и взял листок, который показал всем сидящим в приемной.
Вера побледнела и посмотрела на Артура так, что он невольно вздрогнул. «Итак, ты солгал мне!» — сказал ее выразительный взгляд.
— Ну, знаете! — тут же возмутился Артур. -Сева хорош! Выбрал самую безобидную записку и вцепился в нее! Я, мол, это написал! Да кто тебе поверит?!
— Помолчи, — приказала Вера.
— Я могу объяснить, — вздохнул Сева. — Дело в том, что мы с Сергеем давние друзья. Вы помните его рассказ? С которого все и началось? Весь этот кошмар? Если честно, то мне было обидно. Всем нашлось там место. В его исповеди. И его маме, и тете, и любимой женщине. Всем, кроме меня! А ведь я был его единственным другом! Если хотите знать, мы жили в одном доме! На одной лестничной клетке! — И уже тише: — В один садик ходили. В одну школу. Сидели за одной партой. Все нас считали не разлей вода.
—И в конце концов вы пришли к одному и тому же психотерапевту, — прокомментировала Анжелика. — Вот до чего доводит дружба!
— Мне было обидно, — не обращая на нее внимания, продолжил Сева. — Он обо мне забыл. Как нет меня. А ведь я не просто дорожил этой дружбой. Я ею гордился. Я ему всегда и во всем подражал. Впрочем, это должно было броситься в глаза. Моя одежда, стрижка, машина… Такое ощущение, что я не свою жизнь прожил, а его. Сергей всегда и во всем был лучше. Лучше учился, лучше дрался, когда мы были мальчишками, потом, когда повзрослели, больше нравился девочкам. А мне всегда доставались только объедки с его стола. Думаете, не обидно? Я не понимаю, почему так получилось. — Сева развел руками. — В отличие от него, я рос в благополучной семье. То есть в полной семье. Мы жили не в коммуналке, в отдельной квартире. Моя мать не работала, потому что отец был… Да, я помню правила. Никаких имен, и без названий. Он занимал ответственную должность на предприятии. Пищевой комбинат. Я уж позволю себе, чтобы было понятнее. За ним приезжала по утрам служебная машина, «Волга». Денег у нас хватало. И дефицитных продуктов. Я, кстати, всегда делился с Сергеем. Приносил продукты, которые в то время невозможно было достать. Его мать, конечно, отказывалась, они были бедные, но гордые. У меня, мальчика из обеспеченной семьи, всегда было такое чувство, будто я в чем-то виноват. Это я перед ним заискивал, а не он передо мной.
— И вы ему завидовали? — спросила Вера.
— Да, представьте себе! Он был абсолютно самостоятельным. С раннего детства. Самостоятельным, независимым. За ним, к примеру, не приходили в школу, как за мной. Мать узнавала расписание уроков даже раньше меня, а если случались накладки, тут же звонила классному руководителю. И ждала меня у школы. Причем это продолжалось до того момента, как я стал прятаться. Потому что одноклассники начали надо мной смеяться. Здоровый детина, а за ним мама приходит! Но разве я виноват, что моей маме нечем было заняться? Я прятался у Сергея, а она носила туда пирожные и шоколадные конфеты. Я же предпочитал тетины пирожки. У меня было все, что только можно пожелать. Мне нанимали репетиторов, преподавателей английского, французского, математики, потом устроили в институт. С папиными связями это было несложно. А Сергей всего добивался сам. Я бегал от учителей, врал, что иду в музыкальную школу, а сам прятался у него, в общем, ленился учиться. Сергей же занимался самообразованием. Доставал какие-то книжки, решал задачи сверх школьной программы. Он, действительно, прошел по конкурсу. Без всякого блата. А в тот институт, куда он поступал, конкурс был огромный. Но он никогда не сдавался. Он был талантливым человеком. — Сева тяжело вздохнул. — Я получил без труда то, что он заработал. Я умирал от скуки и страшно завидовал ему. Что он всегда занят, что у него есть цель, что каждая победа приносит ему моральное удовлетворение. А у меня не было побед. И счастья в моей жизни не было тоже.
