Екатерина Гринева - Адвокат ангела, или Дважды не воскресают

– Ты меня слушаешь?

– Да. Я – овца, – машинально повторила я ее последние слова.

– Похоже, ты и сама в это уверовала, – съехидничала Вика. – Вот к чему тебя привело тесное общение с адвокатом! Ты хоть с ним не спала?

– Нет, – соврала я.

Делиться с Викой своими личными переживаниями в данный момент мне не хотелось. И этот факт я с удивлением отметила про себя. Обычно у меня от Вики нет тайн. И вдруг появились.

– Ну, слава богу! – энергично воскликнула она.

– Это почему же? – чуть не обиделась я. – Между прочим, он очень привлекательный мужчина.

– Потому что из тебя тогда можно будет веревки вить, брать тебя голыми руками. От избытка чувств у тебя полностью крышу снесет.

– Ты такого мнения обо мне?

– Ага. И не пытайся меня убедить в обратном. Все равно не поверю.

После разговора с Викой на душе у меня остался легкий, но весьма неприятный осадок.

Через десять минут в дверь раздался звонок – приперся Петрович. Это Вика настучала ему, что со мной что-то не так. И ее верный компаньон-надсмотрщик явился, чтобы убедиться во всем лично. Он долго мэкал и бэкал, зачем он ко мне пришел, затем на ходу сочинил, что у него закончились соль и спички. Впрочем, он говорил так всегда, приходя ко мне. На большее у Петровича просто не хватало фантазии.

– Вот так разом и кончились? Весь стратегический запас на случай войны и разрухи вышел? – поддела я его. – Эх, Петрович, Петрович, что ты Вику-то слушаешь? В полном порядке я. Так ей и передай. Хочешь, я тебе пятьдесят рублей на две бутылки пива дам?

– А стольник на водку дашь? – почесал в затылке Петрович.

– Только не напивайся!

– Да я… да когда?.. – возмутился было сосед.

Но я махнула рукой и дала ему сто рублей. В ответ он заверил меня, что я – «девка классная», и он это всем так и скажет. Под «всеми», ясное дело, подразумевалась Вика. Я потихоньку вытолкала его из квартиры и с новыми силами принялась за уборку. Я помыла окна, протерла пыль в тех местах, куда уже давно не заглядывала, и разобралась в бельевом шкафу.

Звонила еще раз Вика. Но я быстренько отделалась от нее, сказав, что у меня на плите подгорает еда. Звонил и Свирня. Разговор с ним я тоже живо свернула, сославшись на то, что мне нужно выйти из дома. Услышав укоризненное: «Ну, Рагоза, ты всегда так!» – я на миг испытала угрызения совести, которые, впрочем, быстро заглохли: мне было не до того. И каждый раз, когда я срывалась и бежала к телефону, в душе моей брезжила надежда, что звонит Ф.Ф.

Но он не позвонил: он приехал в семь часов вечера. Увидев его в глазок, я охнула и открыла дверь.

– Я сейчас! Проходи в кухню. Я переодеться не успела! – кричала я ему, в спешке скидывая футболку и старые треники, в которых я занималась уборкой.

Когда я вышла в коридор, Полынников по-прежнему cтоял там. С двумя пакетами в руках.

– Привет! Это продукты. Сегодня я что-нибудь вкусное приготовлю. Решил тебя побаловать. Но для начала скажи: зачем ты звонила мне на работу и порола какую-то чушь?

Я почувствовала, как краска заливает мне лицо.

– Это не я!

– Не отнекивайся. Я тебя сразу вычислил! Хороший адвокат – как следователь. Все пресечет на корню и выведет на чистую воду.

– Я хотела с тобой поговорить.

В его ярко-синих глазах засверкали насмешливые искорки:

– И что? Поговорила?

– Нет. Я подумала, что ты занят и я отвлеку тебя от дел.

– Тасик, – нежно сказал он, и у меня от этих слов сладко заныло сердце. – Ну что за глупости? От чего ты меня отвлекаешь? Позвонила бы и поговорила. Я так ждал твоего звонка!

– А почему ты сам не позвонил?

– Ну… – Ф.Ф заметно смутился. – Ладно, бери пакеты и иди в кухню. Я сейчас приду, только руки помою.

Я выгрузила продукты на стол и села на табуретку. Полынников подошел ко мне со спины.

– Почему ты волосы закалываешь? – Он вынул заколку и распустил мои волосы. – Они у тебя такие красивые. – Он провел рукой по моим локонам, пропуская их сквозь пальцы. – Ох, ты знаешь, я просто не могу! – Он рывком поднял меня с табуретки и притянул к себе. – Я весь день о тебе думал! Давай еду оставим на потом…

– Давай, – безжизненно прошептала я, чувствуя, как близка я к сладкому полуобморочному состоянию.

– Твои волосы пахнут летом, cолнцем, нагретой травой. Потрясающий запах! – Он взял мое лицо в свои ладони. – И ты сама – потрясающая… Таша… Тасик! – нежно шептал он, прижимая меня к себе.

Я прильнула к нему, заглядывая в его ярко-синие глаза, и жаркая удушливая волна накрыла нас с головой.

Я проснулась оттого, что солнце светило мне в глаза. Занавеска, которая обычно была плотно задернута, открывала половину окна, и я подумала, что изменила своим привычкам. Но тут на меня нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, и я зарылась лицом в подушку. Полынников – или мой Ф.Ф. – подарил мне такое наслаждение, что у меня до сих пор нежно-сладко ныло все тело, а губы болели от многочисленных поцелуев. Я вздохнула и улыбнулась. Из кухни доносился аромат свежеиспеченного хлеба, и я, накинув халат, пошла туда, не переставая улыбаться.

Полынников стоял ко мне спиной и колдовал у плиты.

– Проснулась? – спросил он.

– Ты видел меня спиной?

– Я услышал твои шаги и понял, что ты уже встала.

– А тебе не спится?

– Просто я привык рано вставать, даже по праздникам и выходным. – Он обернулся ко мне. – Такой уж я классический жаворонок.

– А я – сова.

– Я уже понял это.

Мои губы по-прежнему растягивались в улыбке, и я ничего не могла с собой поделать. Полынников вызывал у меня чувство умиления и обожания. Мне физически хотелось быть рядом с ним, касаться его рук.

Я подошла к нему и прижалась к его спине.

– Феликс! Ты всегда такой хозяйственный или только здесь и сейчас?

– Всегда. Ты думаешь, я перед тобой позирую? – в его голосе послышалось легкое недоумение. – Между прочим, я классно готовлю. Могу приготовить мусаку, паэлью, долму, манты, курник… Хватит или продолжить?

Я села на табуретку и рассмеялась:

– Хватит. А что… твоя жена не любит готовить?

Я закусила губу и внимательно посмотрела на него. Я бы не удивлась, узнав, что он женат. Такие мужчины не могут быть холостяками по определению. Даже если он не женат, наверняка у него куча подруг или девушек, жаждущих получить этот статус. Я понимала, что мне не надо было задавать этот вопрос, но – не удержалась.

– Я не женат, – кратко бросил он. – Жена умерла. И давно. Вскоре после рождения сына. Она долго болела, а потом умерла.

– Прости… – прошептала я.

– Не за что.

Возникло молчание.

– Ой, Феликс! – Я поднялась с табуретки и, подойдя к нему, взяла его за руку, прижалась щекой к его ладони, а потом поцеловала ее. – Феликс! Я не хотела спрашивать тебя об этом. Прости… я же не знала. Ну ляпнула сдуру, не подумав.

– Ладно. Замнем. Ты не виновата. Только я об этом говорить не могу. Понимаешь? И больше ты меня на эту тему ни о чем не спрашивай, хорошо?

Я часто закивала головой:

– Не буду! Давай считать, что этого разговора и не было. А что ты готовишь? – спросила я, переменив предмет беседы. – Я проснулась от запаха свежего хлеба.

– Гренки. Обычные гренки. Просто я не нашел у тебя тостера.

– А его у меня и нету. Все мое хозяйство осталось там… – Я замолчала. – А здесь обзавестись как-то пока недосуг было.

Я не сказала ему о том, что в первое время я находилась в такой депрессии – хоть волком вой. Я есть-то не могла, не то что прикупать всякие хозяйственные мелочи! Не до того мне было тогда, как и сейчас, впрочем.

– Я куплю его тебе. И еще захвачу корицу. Кофе с корицей – это так вкусно!

– Охотно верю. Все, что ты ни приготовишь, все будет вкусно.

– Надеюсь, – улыбнулся он, – но не перехвали меня, а то вдруг я сделаю что-то не на уровне?

– Это не для тебя. Ты все делаешь классно!

Его брови взлетели вверх, и он рассмеялся:

– Ну, спасибо за комплимент.

– Это не комплимент, а всего лишь констатация факта.

Он сложил гренки горкой на тарелке и поставил ее на стол:

– Пробуй.

Я откусила от одного гренка.

– М-м…

– Сегодня кофе будет простой, без наворотов, но в следующий раз я тебе обещаю нечто изысканное, уж я постараюсь-расстараюсь.

И от этого в «следующий раз» мое сердце глухо забилось об ребра. И вдруг мне показалось, что все будет хорошо, и по-другому и быть просто не может. Феликс вернет мне Лизу! И я буду жить с дочкой. А он станет приходить ко мне в гости. А может быть… когда-нибудь… и от этой мысли меня бросило в жар. Есть люди, к которым привыкаешь очень долго. Даже если они тебе и симпатичны. А есть такие, которые, кажется, были с тобой всегда. Но по какой-то глупой случайности вы двигались по разным орбитам и только теперь наконец встретились. Такое ощущение у меня возникло с Феликсом: словно знакомы мы были давным-давно – настолько все в нем было родным, близким и хорошо мне знакомым. Мне не надо было к нему привыкать, я уже приняла его таким, каким он был, без малейших признаков сомнений или желания что-то исправить или улучшить.