Валерия Вербинина - Английский экспромт Амалии
– В церкви, – простодушно признался герцог.
– О! – вскричал принц. – Тогда и я почаще стану ходить в церковь, может, тоже встречу кого-нибудь вроде твоей курочки. А то жизнь с моей датчанкой, сам знаешь, не слишком веселая! Ну, познакомь же меня с твоей очаровательницей.
Делать было нечего, и герцог весьма неохотно подвел своего кузена к Амалии и представил его. Перед Амалией оказался симпатичный джентльмен со склонностью к полноте и теми по-особенному сияющими глазами, которые всегда выдают искреннего почитателя прекрасного пола. Похождения принца Уэльского были прямо-таки притчей во языцех, и ему не раз, к ужасу его матери, приходилось выступать ответчиком на бракоразводных процессах. Это был человек, который сам умел жить и давал жить другим.
Амалия весьма благосклонно отнеслась к замечанию принца о том, что она выглядит, как роза… Нет, поправился он, лучше розы… нет, к черту розы, они положительно меркнут перед вами, миледи. Принц не был новичком в комплиментах, но у Амалии был такой взгляд – бесхитростный и недоверчивый одновременно, – что Берти[16] поневоле заподозрил: кажется, его не воспринимают всерьез, – и оттого заплутал в своем вдоль и поперек исхоженном розовом саду. Несмотря на это, сидевшая неподалеку леди Х., последняя пассия принца, метнула на Амалию злобный взгляд. Как и большинство фавориток английских королей, леди Х. обладала всеми достоинствами, кроме красоты, ума и обаяния.
– Я надеюсь, мы еще увидимся с вами в театре, – многозначительно сказал принц герцогине.
– Обожаю театр, – томно ответила Амалия, и Арчи с негодованием увидел, что она строит наследнику престола глазки.
– Мадам, – просипел он, когда леди Х. с немалым трудом оторвала принца от белокурой интриганки и уволокла его в другую комнату устраивать сцену, – я прошу вас вести себя чуть-чуть сдержаннее. Вы же моя жена, в конце концов!
– Арчи, вы что, ревнуете? – Амалия сделала вид, что поразилась. – Давайте-ка лучше сюда мой выигрыш! Кстати, сколько всего я угадала?
Арчи позеленел и молча достал из кармана сложенный вчетверо листок.
– Вы – дьявол, – пожаловался он. – Но учтите: ни в какой театр вы с моим кузеном не поедете. Все его театральные вылазки заканчиваются в будуаре.
– Будь он хотя бы лет на десять помоложе и без бороды, я бы ездила с ним в театр каждый вечер, – призналась Амалия мечтательно.
– Миледи! – Арчи едва не задохся от негодования. Амалия лукаво улыбнулась:
– Арчи, у вас нет чувства юмора. Пора бы вам знать, что я не люблю женатых мужчин – по той же причине, по какой мой повар не любит объедки. Итак? «Нам с вами не о чем разговаривать» было?
– Было.
– «Вы разбили мне сердце»?
– Было.
– Уже два. «Вы обманули меня».
– Не было.
– «Я верну вам все письма».
– Было.
– «Я верю, что никогда не увижусь с вами».
– Не было.
– Похоже, эта фраза вышла из моды. Трагическое «прощайте»?
– Было, в самом начале.
– Обращение по полному имени?
– Было, было.
– Пять против двух. На чем все закончилось?
– Она убежала.
– Очень хорошо. Далеко она все равно не убежит, а главное в этот момент – не броситься за ней очертя голову. Чуть-чуть терпения, сэр, и ваша Эмили полюбит вас на всю жизнь. Или по крайней мере будет держаться за вас, а это неплохая замена любви. Вы должны мне три фунта.
– И все-таки вы дьявол, – буркнул герцог, отсчитывая деньги.
– Кажется, мы не знакомы… – прозвенел возле них чей-то приятный тенор.
Амалия подняла голову и увидела рядом двоих мужчин – царь-пушку (как она прозвала про себя горообразного сталелитейного магната) и сухощавого джентльмена с безупречной осанкой.
– Вы познакомите нас, ваша светлость? Мы так наслышаны о вашей жене, – сказал Ундервуд с тонкой улыбкой.
– Да, разумеется, – кивнул новый супруг Амалии. – Джордж Лаймхауз, баронет. Сэр Герберт Ундервуд, наш знаменитый издатель.
Амалия слегка склонила голову, не подавая руки.
– Кажется, у нас с вами есть… вернее, могли быть общие знакомые, господа. Доктор Баттл, например.
Ундервуд и Лаймхауз обменялись многозначительными взглядами.
– Доктор – настоящий джентльмен, – отозвался Ундервуд, которого чрезвычайно забавляло все происходящее. – Уверен, его общество пришлось бы вам по вкусу.
– Да, но у него такая ужасная подруга, эта мадам Камизоль де Форс[17], – заметила Амалия. – Мне помнится, ваш младший сын с нею коротко знаком? Надеюсь, она ему пришлась по вкусу?
Как говорил генерал Тамарин, дед Амалии, если уж рубить шашкой, так до седла. Младший сын Ундервуда страдал психическим расстройством. Глаза Печатного Станка сузились, улыбка погасла.
– Благодарю вас за заботу о моем сыне, – произнес он более чем сдержанно. – Вы очень… – рука его невольно сжалась в кулак, – добры. Надеюсь, этот джентльмен, – он мотнул подбородком в сторону Арчи, – не пожалеет, что связался с вами. Всего доброго, миледи.
– Вы зря стараетесь, – добавил Лаймхауз, который так и не понял, отчего его соратник вдруг взбеленился. – Ваша светлость, мое почтение.
– Вы что, их знаете? – спросил Арчи с недоумением, когда джентльмены удалились.
– К счастью, нет!
– Арчи! – Перед герцогом и герцогиней возник сияющий принц Уэльский. – Мама приглашает нас сыграть партию в бридж. – И, опередив законного супруга, подал руку Амалии.
– Ваше высочество… – начала она.
– О, что за церемонии, – жизнерадостно перебил принц. – Зовите меня просто Берти. Все друзья зовут меня Берти. – Он понизил голос. – Так вы поедете со мной в театр?
– Берти, – нежно сказала Амалия, – я поеду с вами на край света. С вами и с Арчи, конечно.
– Но Арчи не любит театра! – воскликнул раздосадованный принц.
– Зато я люблю Арчи, – отозвалась Амалия безмятежно.
Сзади них раздался грохот – это Арчи, случайно взмахнув рукой, уронил какую-то вазу.
– Как ему повезло – вздохнул принц. – Боже, ну почему мне так никогда не везет?
Берти хотел играть с Амалией против кузена и матери, но королева решила иначе, и женщины сели играть против мужчин.
– Ах, я ничего в этом не смыслю! – легкомысленно заявила герцогиня Олдкасл, когда игра уже началась.
Следующие три четверти часа были ужасны. Королева пыталась вести игру, но герцогиня завалила все робберы, без умолку при этом тараторя. Она болтала о своей семье, о несчастной Польше, об ужасной России. Минуты не проходило без того, чтобы она не изрекла очередную чудовищную глупость. Узнав, что у Амалии есть ребенок, королева не удержалась и холодно заметила:
– Женщине, которая родила ребенка в первом браке, неприлично во второй раз выходить замуж.
– О, ваше величество, – плаксиво воскликнула герцогиня, – неужели вы такого же плохого мнения о вашей собственной матери?
Желтоватые щеки королевы задрожали. Принц смущенно кашлянул в сторону. Арчи побагровел. Королева Виктория и в самом деле была дочерью вдовы от второго брака, но что за чудовищное замечание! Какая невыносимая, вульгарная бестактность!
– Это нас не забавляет! – бросила королева одну из своих знаменитых фраз и, не в силах более оставаться рядом со столь кошмарной особой, поднялась из-за стола.
Амалия отыскала взглядом своего слугу-негра, который прятался за колоннами. Тот в ответ кивнул головой и исчез.
– Научитесь играть в бридж! – угрожающим тоном посоветовала королева Амалии и удалилась.
– Я умею играть в бридж, просто в присутствии такой великой королевы перестаю соображать! – извиняющимся тоном сказала Амалия. – Ваша тетушка на меня очень сердится? – голоском обиженного ребенка обратилась она к Арчи.
– Сыграем снова, – предложил принц, который лучше всего чувствовал себя, когда его матери не было рядом. Колкость Амалии, весьма прозрачно упрекнувшей королеву в двуличности, нисколько его не задела. Напротив, мужество этой глупышки, осмеливающейся говорить столь чудовищные вещи, невероятно восхищало его. – Леди Эмбер! Не составите ли компанию трем несчастным, пока моя матушка на досуге перекраивает карту Европы?
Леди Эмбер приблизилась. Это была молодая женщина лет тридцати трех, с русыми волосами и спокойным, немного усталым лицом.
– Ваше высочество…
– Вы знакомы? Леди Беатриса Эмбер. Герцогиня Олдкасл. Будьте осторожны, за ней нужен глаз да глаз!
Леди Беатриса села, и игра потекла своим чередом. Амалию, казалось, словно подменили. Она ходила точно и уверенно, редко допускала ошибки и большую часть времени молчала.
– Кажется, мы соседи, – заметила леди Беатриса Амалии, с любопытством поглядывая на сиреневый камень на шее герцогини. – Вы любите охоту на лис? Сделайте одолжение, приезжайте к нам как-нибудь. Стивен – это мой муж, лорд Эмбер, – жить без нее не может.
Амалия вежливо ответила в том духе, что охота на лис – единственное, о чем она мечтает в жизни. Она видела, как Ундервуд и Лаймхауз в сопровождении лакея прошествовали к выходу. Это значило, что вскоре королева примет их. Королева! Мозг Амалии лихорадочно работал, выискивая уязвимые места в ее собственной комбинации. Не перестаралась ли она? Не переоценила ли свои силы? Принц норовил под столом коснуться ее ноги, и Амалия, очаровательно ему улыбнувшись, как бы невзначай стукнула его каблуком под колено. Берти тихо охнул и уставился в свои карты так, словно, кроме них, его ничто в мире не интересовало.
