Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут
– Я сыта по горло. – Она стиснула зубы совсем как мужчина; губы у нее не дрожали. – Я собираюсь уволиться. Найду другую работу. Буду пришивать пуговицы. В тот день, когда кто-нибудь найдет убийцу Чейни Буна, поймает его и докажет его вину, разверзнутся хляби небесные. Действительно разверзнутся…
Я ободряюще кивнул:
– А что еще такого случится?
Она резко вскочила с дивана:
– Я слишком много болтаю.
– Ну что вы! Этого недостаточно. Мы ведь только начали. Присядьте.
– Нет, благодарю вас. – Ее взгляд снова стал властным. – За долгое время вы первый мужчина, на глазах у которого я развалилась на части. Но только не вздумайте вбить себе в голову, что я знаю какие-то секреты. И даже не пытайтесь вытянуть их из меня. Просто вся эта история выбила меня из колеи, и я потеряла голову. Можете меня не провожать.
И с этими словами она удалилась.
Когда в шесть часов вечера Вулф спустился в кабинет, я изложил ему все подробности нашего разговора. Поначалу Вулф решил, что это его не интересует, но затем передумал. Он хотел узнать мое мнение, и я сообщил, что сомневаюсь, будто Хэтти Хардинг знает хоть что-то, полезное для нас, а даже если и знает, то буквально рассыпалась на куски у меня на глазах, но Вулф вполне может попытаться что-то из нее вытянуть.
– Арчи, я тебя вижу насквозь. Ты даешь мне понять, что не хочешь возиться с Хэтти Хардинг, а все потому, что мисс Гантер дергает тебя за ниточки.
На что я ответил холодным тоном:
– Никто меня не дергает за ниточки.
– Мисс Гантер тобой манипулирует.
Обычно я не обращаю внимания на подобные высказывания Вулфа, однако сейчас я не знал, как далеко он может зайти в своих инсинуациях насчет Фиби Гантер, а мне не хотелось увольняться посреди расследования убийства, поэтому, прервав разговор, я отправился к парадной двери за вечерними газетами.
Во избежание ненужных трений мы получаем газеты в двух экземплярах, и, положив перед Вулфом его долю, я сел за стол со своей. Сперва я принялся за «Газетт» и на первой же полосе увидел заголовки, сулившие интересные новости. Миссис Бун снова нас порадовала.
Кажется, я еще не упоминал о бумажнике Буна. Это потому, что пропажа бумажника, который забрал убийца, не проливала свет ни на само преступление, ни на его мотив. Денег в нем не было, Бун держал их в кошельке, в заднем кармане брюк. Обычно находившийся в нагрудном кармане пальто, бумажник, где лежали лишь различные бумажки и карточки, на теле убитого обнаружен не был, из чего в полиции сделали вывод, что его забрал убийца. В «Газетт» сообщили, что миссис Бун утром получила по почте конверт с напечатанными через копирку фамилией и адресом. В конверте миссис Бун нашла две вещи, которые мистер Бун всегда носил в бумажнике: техпаспорт на автомобиль и фотографию миссис Бун в подвенечном платье. В статье в «Газетт» говорилось, что отправителю, вероятно, были одновременно свойственны и сентиментальность, и реальный взгляд на вещи: сентиментальность – потому что он вернул фото; реальный взгляд на вещи – потому что он вернул техпаспорт, который был еще действительным, а водительские права, также хранившиеся в бумажнике, – нет. Журналист из «Газетт» изложил сей факт очень образно, написав, что водительские права аннулированы с помощью разводного ключа.
– В самом деле, – нарочито громко произнес Вулф, желая привлечь мое внимание.
– Если бы копы уже не успели там побывать и забрать конверт и если бы мисс Гантер не манипулировала мной, я бы съездил к миссис Бун за этим конвертом, – как бы между прочим заметил я.
– Трое-четверо специалистов из лаборатории, – сказал Вулф, – обследуют этот конверт от и до, разве что не разложат его на атомы. Но дай им срок – они и это научатся делать. И все же это первый указатель, дающий хоть какое-то направление.
– Конечно, – согласился я, – теперь это плевое дело. Все, что нам нужно сделать, – это узнать, кто из тысячи четырехсот девяноста двух гостей на приеме является одновременно и сентиментальным, и реалистом, – и убийца у нас в кармане.
До самого обеда ничего интересного не произошло. Когда после обеда, состоявшего лично для меня из тонкого тоста с печеночным паштетом, учитывая способ приготовления Фрицем паштета, мы незадолго до девяти часов вернулись в кабинет, нам принесли телеграмму. Я вскрыл телеграмму и протянул Вулфу, который, прочитав, вернул ее мне. В телеграмме говорилось:
НИРО ВУЛФУ ЗАПАДНАЯ 35 922 НЬЮ-ЙОРК
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛАЮТ НЕВОЗМОЖНОЙ ДАЛЬНЕЙШУЮ СЛЕЖКУ ЗА О’НИЛОМ ОДНАКО СЧИТАЮ ЭТО НЕОБХОДИМЫМ ХОТЯ НИКАКИХ ГАРАНТИЙ ДАТЬ НЕ МОГУ
БРЕСЛОУ
Я вопросительно уставился на Вулфа. Он смотрел на меня, наполовину приподняв веки, то есть действительно смотрел прямо на меня.
– Быть может, ты будешь так любезен рассказать мне, что еще предпринял в свете расследования этого дела без моего ведома? – устало произнес он.
– Нет, сэр. Это не я. Я как раз собирался поинтересоваться у вас, включили ли вы Бреслоу в зарплатную ведомость, и если да, то по какой ставке, – усмехнулся я.
– Стало быть, ты не в курсе?
– Нет. А вы?
– Свяжись с Бреслоу по телефону.
Это оказалось не так просто. Мы знали лишь то, что Бреслоу был крупным производителем бумажной продукции в Денвере и что, приехав в Нью-Йорк на встречу НАП, он, как член исполнительного комитета, остался, чтобы помочь урегулировать кризис. Я знал, что Фрэнк Томас Эрскин был в отеле «Черчилль», и попробовал дозвониться до него, но безрезультатно. Телефон Хэтти Хардинг, который я нашел в телефонном справочнике, ответил мне длинными гудками. В конце концов я вновь позвонил Лону Коэну в редакцию «Газетт», что следовало сделать с самого начала, и узнал, что Бреслоу находится в «Страйдер-Уэйр». Буквально через три минуты я соединил Вулфа с Бреслоу, а сам взял параллельную трубку.
Даже по телефонному разговору можно было догадаться, что Бреслоу побагровел от гнева.
– Да. Вулф? Удалось что-нибудь разузнать? Да? Да?
– Я хочу задать вам вопрос.
– Да? Что за вопрос?
– Который я собираюсь задать. Именно поэтому я и попросил мистера Гудвина узнать номер вашего телефона и дозвониться до вас, с тем чтобы я был на одном конце телефонной линии, а вы – на другом, после чего я смогу задать вам свой вопрос. Сообщите, когда будете готовы, сэр.
– Я готов! Черт возьми, в чем дело?
– Хорошо. Так-то лучше. Это насчет телеграммы, которую вы мне отправили…
– Телеграмма? Какая телеграмма?! Я не посылал никакой телеграммы!
– Выходит, вы ничего не знаете о
