Умолкнувший оратор - Рекс Тодхантер Стаут
Билл Гор был мощного телосложения, крепко сбитый парень, и одного взгляда на его макушку было достаточно, чтобы понять: он обречен, поскольку в ближайшие пять лет вконец облысеет. Он получил задание отправиться в Ассоциацию промышленников и собрать кое-какие сведения. Вулф предварительно созвонился с Эрскином и заручился его содействием.
– Неужели дела обстоят так плохо? – спросил я, когда они ушли.
– Почему плохо? – нахмурился Вулф.
– Вы прекрасно знаете почему! Пятьдесят долларов в день на объедки! Что в этом гениального?
– Гениального? – Вулф нахмурился, бросив на меня сердитый взгляд. – А что может сделать гений в этой людской сутолоке?! Больше тысячи человек, у которых имеются мотивы для убийства, возможность его совершить и подручные средства. Черт меня дернул поддаться на твои уговоры!
– Нет уж, сэр! Даже не пытайтесь! – твердо сказал я. – Когда я почувствовал, что придется попотеть, а потом прочитал вашу записку, то сразу понял, что вы захотите взвалить всю вину на меня. Признаюсь, не думал, что дело так безнадежно, пока не услышал, как вы приказывали Солу и Биллу облазить все дыры, которые полиция давно обшарила. Вам даже нет нужды признаваться в том, что не справились. Вы вполне можете выкрутиться. Я выпишу НАП чек на десять тысяч долларов, а вы продиктуете мне письмо, в котором сообщите промышленникам, что в связи с тем, что вы подхватили свинку, а еще лучше…
– Заткнись! – рассердился он. – Как я могу вернуть деньги, которые не получал?
– Вы их получили. Чек пришел с утренней почтой, и я внес всю сумму на депозит.
– Боже правый! Деньги в банке?
– Да, сэр.
Он яростно надавил на звонок, чтобы Фриц принес ему пива. Никогда раньше мне не доводилось видеть его в состоянии, столь близком к панике.
– Итак, у вас ничего нет, – безжалостно заявил я. – Совсем ничего?
– Определенно кое-что есть.
– Неужели? И что именно?
– Кое-что мистер О’Нил сказал вчера днем. Кое-что очень интересное.
– Что?
Вулф покачал головой:
– Это задание не для тебя. Я поручу его завтра Солу или Биллу.
Я не поверил ни единому слову. Минут десять я пытался вспомнить все, что говорил Дон О’Нил, после чего мой скепсис только усилился.
В субботу Вулф не дал мне ни одного задания, связанного с делом Буна, не поручил даже сделать телефонный звонок. Звонили исключительно нам, и звонков было очень много. В частности, из газет и конторы Кремера и так далее, причем в основном это была пустопорожняя болтовня. Однако два звонка произвели на меня почти комическое впечатление.
Уинтерхофф, импозантный джентльмен с рекламы виски, позвонил около полудня. Он хотел получить хоть что-то за свои деньги, причем немедленно. В него уже вцепились копы. После многочасовых допросов примерно четырнадцати человек было установлено, что именно Уинтерхофф предложил Буну использовать маленькую комнату за сценой для подготовки к выступлению и именно Уинтерхофф проводил туда Буна. И вот теперь Уинтерхофф пребывал в крайнем волнении. Он объяснил, что знал о существовании этой комнаты из предыдущего опыта организации подобных мероприятий в тех же помещениях, но подобное объяснение полицию явно не удовлетворило. И вот теперь Уинтерхофф хотел, чтобы Вулф подтвердил его невиновность и дал указание полиции оставить его в покое. Его заказ не был выполнен.
Незадолго до ланча позвонил какой-то человек с интеллигентным голосом и представился Адамсоном, адвокатом НАП. Судя по его тону, Адамсон был явно не в восторге по поводу участия Вулфа в расследовании и теперь хотел получить практически всю информацию, включая ежедневный отчет о всех предпринимаемых нами действиях. Он настаивал на личной беседе с Вулфом, что было большой ошибкой с его стороны, поскольку, если бы он выразил желание поговорить со мной, я обошелся бы с ним со свойственной мне учтивостью.
Еще одно требование, которое выдвинула ассоциация буквально в тот же день, когда мы получили от них предварительный гонорар, мы при всем желании не могли удовлетворить. Это требование нам привезла лично Хэтти Хардинг где-то в середине дня, когда Вулф уже ушел к своим орхидеям. Я провел посетительницу в кабинет, где мы устроились на диване. Хэтти Хардинг была все такой же подтянутой и хорошо одетой, а взгляд оставался по-прежнему властным, но внутреннее напряжение уже явно давало о себе знать. Теперь Хэтти Хардинг выглядела скорее на все сорок восемь, чем на двадцать шесть лет.
Она явилась умолять о помощи, хотя обставила все несколько иначе. По ее словам, теперь им приходилось платить чертову прорву денег и вообще вот-вот наступит конец света. Связи с Общественностью были на последнем издыхании. В офис НАП приходили сотни телеграмм от членов ассоциации и друзей со всех концов страны с информацией о газетных передовицах, о резолюциях, принятых в Торговой палате, в различных клубах и сообществах, а также о циркулирующих в народе слухах. И уже не для протокола Хэтти Хардинг сообщила, что поступило одиннадцать прошений об отставке, причем одно от члена совета директоров. Нужно было срочно что-то делать.
Я спросил, что именно.
Хоть что-то, сказала она.
– Типа поймать убийцу?
– Конечно, в том числе и это. – Похоже, для нее это было лишь незначительной деталью. – Необходимо остановить эту безумную шумиху. Возможно, путем заявления, подписанного сотней известных личностей. Или с помощью телеграмм с просьбой помолиться за нас на завтрашней службе, ведь завтра воскресенье…
– Неужели вы рассчитываете, что мистер Вулф станет рассылать телеграммы пятидесяти тысячам проповедников, священников и раввинов?
– Нет, конечно! – всплеснула она руками. – Но что-что, что-что…
– Послушайте, Связи с Общественностью. – Чтобы успокоить Хэтти, я похлопал ее по коленке. – Вы потрясены, я это понимаю. Но НАП, похоже, считает, будто у нас тут универсальный магазин. Тогда вам нужен не Ниро Вулф, а Рассел Бёрдвелл или Эдди Бернейс. У нас специализированный магазин. Единственное, что мы собираемся сделать, – это поймать преступника.
– Боже мой! – сказала она и добавила: – Я сильно сомневаюсь.
– Сомневаетесь в чем? – Я уставился на Хэтти Хардинг. – Что мы собираемся его поймать?
– Да. И все остальные тоже сомневаются.
– Почему?
– Просто сомневаюсь, и все. – Она встретила мой взгляд очень уверенно, затем выражение ее глаз изменилось. – Послушайте, это ведь не для протокола?
– Конечно. Только вы и я. Ну и еще мой босс. Но он никогда никому ничего не
