На гребнях волн - Вендела Вида
Радиобудильник у кровати звонит очень рано. Я лежу и слушаю песню «Police» до конца, а потом вылезаю из кровати. Надеваю белую, отглаженную до хруста ночную рубашку, висящую на дверной ручке. Ее выгладила и повесила мама, пока я спала.
Тихонько спускаюсь на кухню, достаю из духовки несколько шафрановых булочек и кладу на серебряный поднос. В ящике нахожу спички. Задумчиво разглядываю венчик с закрепленными на нем свечами. Это самая сложная часть задачи: подняться по лестнице со свечами на голове так, чтобы ни одна не погасла! Приходится следить за равновесием, а это нелегко, особенно когда горячий воск капает тебе на голову. Я решаю сначала отнести все на второй этаж. Уже там зажигаю свечи и пристраиваю корону на голову. Затем беру поднос с булочками и иду в комнату родителей. Дверь в их спальню широко открыта – они готовы к исполнению ежегодного ритуала. Я начинаю петь песню святой Люции о том, как темна ночь, и папа с мамой сразу садятся в постели. Ну, разумеется, они не спят и ждут меня! Закончив первый куплет, я ставлю поднос на столик у кровати.
Затем все так же, в одних носках, иду в комнату Свеи. Сестра всегда спит как убитая, разбудить ее тяжело. Я пою во весь голос; одна свеча кренится и обильно поливает меня воском. Наконец, бросив на полуслове шведский гимн, я кричу по-английски:
– Да просыпайся уже!
Свея садится в кровати. Я приседаю, и она помогает мне погасить свечи.
– Руками давай! – командую я, и она задувает каждую свечу, прикрыв ее сложенными ладонями.
По дороге в школу я все еще выбираю из волос застывший воск.
Я уже бросила ходить мимо домов Джулии и Фейт – вместо этого хожу в школу другой дорогой, вместе со Свеей и ее мрачной подружкой: сегодня она еще мрачнее обычного, потому что мы опаздываем. Ритуал святой Люции заставил нас задержаться. Мы идем мимо «замка» с башенкой, мимо дома, где жил Великий Картер, мимо розового особняка, где живет та дама, что однажды поехала на выходные в Палм-Спрингс и там импульсивно сделала себе подтяжку живота. «Представляете, просто захотела и сделала!» – рассказывала моим родителям какая-то другая женщина, словно больше всего ее поразило, что подтянуть себе живот можно просто так, по желанию. Вдалеке ревут береговые сирены; ближе к нам их заглушают листодувки, с воем втягивающие в себя опавшие листья. Улицы, как обычно, пусты. Но у входа в школу собралась толпа; подойдя ближе, мы видим и причину этого столпотворения – три полицейские машины.
Никто никогда не видел, чтобы секретарша директора выходила из его кабинета; но сейчас она стоит, словно аршин проглотила, у двери. Завидев меня, вздыхает с облегчением, затем снова напрягается и просит зайти на минутку.
Я захожу в кабинет. Она ждет, пока я закрою за собой дверь, а потом говорит:
– Мария Фабиола пропала. Вчера не вернулась из школы домой. С тобой хотят поговорить детективы.
12
Мистер Мейкпис и детективы ждут меня в комнате для совещаний позади директорского кабинета. Может быть, потому, что здесь больше места. Детективов, желающих со мной побеседовать, трое: один в широких штанах, другой в штанах в обтяжку, а третья – сюрприз! – женщина. У нее крашеные белокурые волосы, стянутые в тугой хвост на затылке, и очень тонкие губы. Именно с ней я встречаюсь взглядом, едва вхожу.
– Я детектив Андерсон, – представляется она. – А ты Юлаби, верно?
Я признаюсь, что да, так меня зовут.
– Красивое имя, – говорит она. – Откуда такое?
Очевидно, они заранее решили, что она возьмет на себя роль «доброго следователя», постарается меня разговорить и все из меня вытянуть.
– Это в честь картины, – отвечаю я. – Моему папе очень нравится одна картина художницы по имени Юлаби Дикс.
– Интересно, – без всякого интереса замечает детектив Андерсон. Она уже опустила глаза вниз, на свою папку со скрепленными чистыми листами, и обдумывает следующий вопрос. – Ты знаешь, почему мы захотели с тобой поговорить?
Я бросаю взгляд на мистера Мейкписа. Он кивает, и голубая «бабочка» прыгает вверх-вниз.
– Мистер Мейкпис вам сказал, что лучше всего поговорить со мной, – отвечаю я, кивнув в его сторону.
– И почему он так сказал, как ты думаешь? – спрашивает детектив Андерсон.
– Потому что мы с Марией Фабиолой были лучшими подругами.
– Были? – переспрашивает детектив Андерсон. Вот теперь, похоже, она заинтересовалась по-настоящему. Откладывает ручку, как бы показывая, что разговор пошел серьезный, подается ко мне. – А почему «были»? Что случилось, дорогая моя?
Это «дорогая» вылетает из ее рта так ненатурально, что я едва удерживаюсь от смеха.
– Мы поссорились.
– Почему?
Я молчу.
– Из-за мальчика? – спрашивает она заговорщическим тоном, словно хочет сказать: «Ну, это всем нам знакомо!»
– Нет, – отвечаю я.
– А-а, – говорит она, явно разочарованная тем, что не докопалась до корня проблемы с первого раза. Затем оглядывается на других детективов.
– Но еще пару месяцев назад вы были подругами.
– Все меняется, – отвечаю я.
– Мне ли не знать! – говорит она. – Полгода назад я еще была замужем! – И смеется – точнее, пытается беззаботно рассмеяться, но для моих ушей этот смех звучит как стон.
Мистер Мейкпис искоса на меня поглядывает, словно ему тоже интересно, из-за чего разошлись мы с Марией Фабиолой. Впрочем, может быть, его просто расстраивает, что здесь нельзя достать сигару. На дверях комнаты для совещаний висит табличка «Не курить», обращенная лично к нему: никто больше в администрации не курит.
– Но раньше вы ходили в школу вместе, так? – спрашивает детектив в штанах в обтяжку.
– Да, но потом… у нас возникло разногласие о том, что произошло однажды утром. – Никогда еще мне не случалось произносить слова: «возникло разногласие» – и мне очень нравится, как это звучит.
– А из-за чего разногласие? – спрашивает детектив в широких штанах.
– Она утверждала, что по дороге в школу с нами произошел неприятный случай, а я настаивала, что это просто фантазия, – отвечаю я.
Все трое смотрят на меня, явно недоумевая, где я навострилась так литературно изъясняться. Потом переводят взгляды на мистера Мейкписа. Тот скромно пожимает плечами, словно говоря: «А чего еще вы ждали от воспитанницы такого учебного заведения, как наше?»
– Значит, вчера, когда Мария Фабиола возвращалась из школы домой, тебя с ней не было, – говорит детектив Андерсон.
– Не было.
– А ты знаешь, какой дорогой она обычно ходит?
– Могу предположить, – отвечаю я. – Раньше мы всегда ходили из школы вместе. Скорее всего, она пошла к океану, а потом по Эль-Камино-дель-Мар к своему дому.
– Как
