Андрей Анисимов - Спаситель мира
— Смеетесь, молодой человек! Я выложил за нее полторы тысячи долларов. Не выложил — с мясом оторвал от театра… А вы спрашиваете, читал ли я пьесу. Я ее всю помню, но не дословно, конечно. Поэтому не хочу записывать по памяти. Могу наврать. А портить автора грех. Очень уж язык у Олега силен.
— Пожалуйста, перескажите коротко содержание, — напомнил о своей просьбе следователь.
— Пьесу эту, как я понимаю, Каребин писал параллельно с новым романом.
Называется она «ГУРУ». Занимательная история о том, как один деятель превратил себя в Бога. О сектантстве пьеса. Представляете, как это сейчас актуально?!
— И ее герой Святослав Стерн? — предположил Синицын.
— Да, Стерн, — подтвердил режиссер. — Это как взрыв бомбы. С ним до сих пор носятся, словно с писаной торбой, а он на поверку оказался платный агент ОГПУ.
— Спасибо, Михаил Митрофанович, вы мне очень помогли. — Синицын пожал руку режиссеру и поднялся. — Только у меня к вам еще одна просьба.
— Если смогу… Да не красьте вы потолок этой блестящей дрянью! — неожиданно крикнул Переверцев малярам. — Потолок матовым должен быть. Что у вас, совсем вкус в заднице?! — И, обернувшись к следователю, извинился:
— Глаз да глаз за ними. На минуту отвернешься — уже нагадят. Так о чем мы говорили?
— У меня к вам последняя просьба. Припомните число, когда Каребин принес пьесу, и название организации, арендовавшей театр в тот день, — попросил следователь.
— Приблизительно пятого или шестого июня, но точно без нашего бухгалтера не скажу, а Галя будет только завтра. Позвоните мне часиков в одиннадцать и напомните. Иначе забуду. Столько в голове всякого мусора!
Синицын поблагодарил режиссера и поехал на службу. Грушина Слава застал на месте и, как ни странно, в добрейшем расположении духа. Подполковник, используя обеденное время, тянул пиво и посасывал воблу. Даже появление старшего лейтенанта не могло испортить ему настроение.
— С чем пожаловал, баламут? — благодушно поинтересовался он у подчиненного.
Слава доложил о беседе на Кузнецком мосту, попросил разрешения на засаду в квартире вдовы Каребина плюс людей для дежурства и наружного наблюдения. Грушин без всяких споров и комментариев кивнул головой и, вызвав Тому Самойлову, продиктовал ей приказ.
— Все? Ты удовлетворен? — переспросил он Синицына и жестом отпустил секретаршу.
— Так точно, товарищ подполковник.
— Зачем так официально? — поморщился Грушин и откупорил очередную бутылку.
— Ладно, иди.
Слава вышел в приемную и, чмокнув Тому в щечку, выдал ей новую дискету для распечатки.
— Хоть бы шоколадку когда купил, — вздохнула девушка и всунула дискету в гнездо. — Ой, это что-то сложное. Я файл открыть не могу.
— Как не можешь? Ты же у нас компьютерная мастерица, — выдал комплимент Слава.
— Какая я мастерица? Я только в «Ворде» плаваю, а тут что-то другое.
Погоди, давай Антюкова попросим. Наш криминалист — компьютерный гений.
Антюков оказался на месте и быстро разобрался с дискетой.
Синицын взглянул на экран:
— Что это?
— Немного текста и какой-то документ. — Ответил криминалист. — Тебе его распечатать?
Слава кивнул и через несколько минут получил несколько листков, но сейчас ему не хотелось изучать их содержание. Он сложил листки вчетверо и убрал в карман, затем сдал табельное оружие и, проследив отъезд группы на Гороховский переулок, поспешил домой. Следователю не терпелось сесть за роман. Сюжет книги все больше захватывал молодого человека.
Но читать дома ему не пришлось. Дверь открыла не Вера Сергеевна, а Лена.
— Ты теперь и дома не ночуешь… Сдается мне, не такая уж рыба эта вдова твоего писателя, — с порога заявила Лена.
Синицын от неожиданности покраснел. Он не понял, откуда девушка знает про ночевку в квартире Маши Барановой.
— Попался? Не зря портрет на помидор смахивает. Стыдно? — продолжала наступать Лена.
— Да я на дежурстве, в засаде ночью торчал, — слабо попытался оправдаться кавалер.
— Знаем мы ваши засады… На девок они у вас. Ладно, заходи. Вера Сергеевна тебя покормить наказала.
— А где мама? — обрадовался молодой человек возможности сменить тему.
— Вера Сергеевна будет завтра. Мои предки суточную путевку в Кратово взяли и твою маму вывезли. Это я придумала. Так что до завтра от меня не отвяжешься.
Хочу с тобой всю ночь спать. Надоело одной. Есть, в конце концов, у меня парень или нет?!
— Класс! — выпалил Синицын и пошел в душ.
Лена повязала фартук, быстро и по-деловому накрыла на стол. В этом доме она бывала не раз и прекрасно ориентировалась. Слава вышел из ванной комнаты, обмотанный полотенцем.
— Хочешь, чтобы я оделся?
— Зачем? — удивилась Лена. — Лучше я сама разденусь. Мы же одни. — И она скинула с себя блузку, юбку, затем трусики и снова облачилась в фартук. — Как тебе официантка?
— Класс! — повторил Синицын и уселся за стол. Но быстро понял, что суп может подождать, резво встал, сбросил с себя полотенце и, обняв Лену, повалил ее на кресло.
— Чего спешишь? Никакого воображения у тебя не…
Но договорить не смогла.
Губы Лены Слава запечатал поцелуем, и вся она оказалась в его железных объятиях.
Суп немного остыл, но подогревать молодая хозяйка его не стала. Покончив с первым, она взяла тарелки и понесла их на кухню.
— Подожди, сейчас получишь котлету, крикнула она на ходу. Но до кухни не дошла.
Слава вынул из ее рук посуду, поставил на стол, поднял девушку и понес на тахту.
— Ты же только что все сделал, — прошептала Лена.
— Это была закуска, а теперь десерт, — пояснил он свои действия.
Они любили друг друга, наслаждаясь тем, что оба молодые, красивые и сильные. Лена покалывала ноготками лопатки своего парня и млела от игры его мышц под ее пальцами. Устав от близости, они вскочили, бросились в ванную и там долго дурачились под душем.
— Ты рассчитывал именно так провести сегодняшний вечер? — лукаво спросила девушка, поливая его ледяной водой.
— Холодно, Ленка! — закричал Слава. — Нет, сегодня я думал дочитать роман Каребина.
— Ой, давай почитаем вместе. Меня так заинтриговала его вдова! — воскликнула Лена.
Через пять минут оба уже лежали в постели. Слава отдал подружке прочитанные листки и, положив голову ей на живот, принялся за новую главу.
* * *Несмотря на позднее время, в спальне кремлевской квартиры вождя мирового пролетариата горел свет. На полу и на креслах стояли нераспакованные ящики и чемоданы. Вождь недавно перебрался в Кремль из Петрограда и еще не обжился.
Надежда Константиновна, лежа в постели, редактировала статью Демьяна Бедного о низости нравов буржуазии в столь тяжелое для мировой революции время. Сам Владимир Ильич лишь на минуту заглянул в спальню и, глянув на дряблую шею и выпученные близорукие глаза своей подруги, вернулся в кабинет.
Ленин был сильно раздражен, и мысль «Как с такой жабой я сумел прожить годы?» лишь на минуту задержалась в его сознании. Председателю правительства было не до сна. Он ждал соратников. Только на сутки вырвался с фронта Троцкий и должен был прибыть с минуты на минуту. Председатель ОГПУ Дзержинский с наркомом иностранных дел Чичериным были уже в пути.
Ленин вернулся в кабинет и, утопив усталое тело в кожу кресела, прикрыл глаза рукой.
«Сейчас главное власть, власть и опять власть, а власть — это сила и деньги. Может быть, в первую очередь — деньги», — размышлял он. Деньги у него были. Из подвалов Лубянки в Кремль один за другим шли грузовики с конфискованным золотом.
Но тогда как объяснить гнусный провал в Берлине?! Такой момент упущен!
Тупоголовые немцы, которые, казалось, так легко поддаются на удочку с ерундовой наживкой, вдруг все испортили.
Троцкий появился первым. Небритые щеки наркома обороны и землистого цвета лицо выдавали его хроническую усталость. Пожимая руку Льву Давидовичу, Ленин про себя решил, что Троцкого на плаву только и держит наркотик власти. Не кокаин или кофеин, а сладкое чувство власти и славы. Троцкий обожает свою популярность и, как артист, купается в ней.
— Пока мы одни, скажите, Лева, что на фронтах? Устоим? — спросил Владимир Ильич, снова погружая себя в кресло.
— Устоим, — сбрасывая кожанку, ответил нарком обороны.
— Никто же не поможет… — вздохнул Владимир Ильич.
— Почему никто? Голод поможет, — возразил Троцкий.
— Бегут с голодухи из деревень в Красную армию? — прищурился вождь.
— Больше некуда, — подмигнул Лев Давидович. Чичерин и Дзержинский вошли вместе.
— Поужинаем, товарищи? Или сразу к делу? — поинтересовался хозяин кремлевского кабинета.
— Недурно бы совместить, Владимир Ильич, — улыбнулся Георгий Васильевич.
Ленин позвонил и попросил вошедшего красноармейца подать ужин.
