Сергей Рокотов - Нечто под маской
- Там работают умелые люди. Эта женщина способна на все... Тому есть примеры, - почти простонал Бауэр, видимо, вспомнив что-то страшное из прошлой жизни.
- Продолжайте, продолжайте. Я не вижу никакой опасности в том, что Степан женится на Рите, хотя эта личность мне крайне мало симпатична. Женится и сядет к ней на шею. И освободит свою мать, которая будет заниматься, чем угодно...
- Боже мой! - закричал Бауэр. - Какой же вы тупой! Стал бы я из-за этого так беспокоиться?! Они же хотят убить ее! Убить, понимаете вы? Я сам слышал их разговор... Они же держат меня за придурка, за жалкую омерзительную тварь, домашнего урода... Я спал в их квартире, а они шептались за дверью. А она тихо говорить не может, привыкла на всех орать. "На хер она мне сдалась?" - ныл Степан. - "Она до того меня достала, что и видеть её не могу..." - "Дурак, делай, как я говорю! Мы от неё потом... избавимся..." - "Как это избавимся?" - перепугался этот трус. - "А это вот не твоего ума дело. Ты что, жалеешь эту стерву, мало она тебе крови попортила, да и мне тоже... Ты ещё не все про неё знаешь.", - вдруг засмеялась она. - "Расскажи", - встрепенулся Степан. Он вообще любопытный, дотошный, как баба. - "В свое время, Степочка, в свое время...", - шипела старуха, как змея... Так-то вот, господин Дьяконов. Только зачем им все это, я ума не приложу. Знаю одно - она ненавидит лютой ненавистью эту семью...
- Откуда вы это знаете?
- Знаю вот, уже двадцать лет знаю, - тяжело вздохнул Бауэр.
- Ладно, расскажете потом, если пожелаете. Сейчас у нас мало времени. А мне вот доподлинно известно другое - зачем им все это, как вы изволили выразиться. И дело тут далеко не только в одной лишь лютой ненависти. Гораздо более важную роль играют чисто практические, вполне земные интересы. Короче, наше с вами дело предупредить об опасности Маргариту, не так ли?
- Так..., - растерянно поглядел на Игоря Бауэр.
Тогда Игорь вытащил мобильный телефон и набрал номер Риты.
- Я задержал вашего преследователя, - сказал он. - Прелюбопытнейшая, надо сказать, личность...
8.
... Не успела Ольга Александровна выкурить очередную сигарету, как раздался телефонный звонок. Она по своим каналам решила узнать, кто же такой обладатель "девятки" стального цвета, каждый день отирающийся то у дома Маргариты, то у её собственного. И то, что ей сообщили, мало её порадовало.
- Дьяконов Игорь Николаевич, родился 29 мая 1963 года, проживает в Очаково, бывший следователь МВД, капитан. В настоящее время совладелец частного сыскного агентства "Пинкертон"..., - четко произнес мужской голос в трубке.
- Так я и думала, - задумчиво произнесла Бермудская. - Так я и думала... Ничего, могло быть хуже. "Пинкертон", - хмыкнула она. - Поглядим, какой ты Пинкертон... Еще что-нибудь узнали?
- Имя жены Галина Михайловна, жена - домохозяйка, имеет сына Романа десяти лет. В органах считался человеком отважным, но очень вспыльчивым, неуравновешенным. Способен на необдуманный поступок.
- Это славно, вот это как раз славно...
- Что еще? Прекрасный стрелок, имеет черный пояс по карате, в органах славился умением малой кровью взять преступника...
- Да? - басом переспросила Бермудская. - Малой кровью, говорите?
- Однако, считался мало способным к кропотливой работе следователя. В связи с критикой в его адрес, весной этого года поссорился с начальством и подал заявление об увольнении из органов.
- Понятно... Ладно, спасибо вам. Хорошо, что старые друзья иногда помогают...
- Так и вы мне в свое время помогли, Ольга Александровна. Я добро не забываю. Благодаря вам вышел на пенсию в чине полковника, не бедствую... А то бы... За те дела... Сами знаете..
- Ладно, что было, то было... Спасибо.
"Способен на необдуманный поступок", - призадумалась Бермудская. "Да ты уже совершил необдуманный поступок, придурок. Куда попер, щенок? Тут такие люди бывали, не чета тебе. У них руки не то, что по локоть, по самую шею в крови человеческой... И смеялись, пили, радовались жизни... Песни пели с известными артистами, честью и гордостью нации. Всем ведь нужно одно - сытно жрать, пить, трахаться, а не прозябать, гнить в камере. А про совесть говорят только те, у кого нет ничего другого..."
Она заварила себе крепкого чаю, взяла кусочек рафинада и стала пить вприкуску, отхлебывая из блюдечка с голубой каемочкой.
"Что это там этот дурак Степка молчит?" - недоумевала Ольга Александровна и, словно услышав её упрек, он позвонил.
- Мам, ей кто-то позвонил, она быстро оделась, ничего не сказала и вышла, - сообщил он.
- Кто позвонил?!!! А, понятно... А что, заявление подали? Ты что меня в неведении держишь? Все свою самостоятельность проявляешь? Что там наш красавчик? Больше ничего не выкинул от великого своего ума?
- Заявление подали. Регистрация послезавтра. Она была в кондиции. Все, как надо. А потом её потянуло спать, и тут звонок. Мужской голос. А Федька-то... опять что-то не то делает... За троллейбусом бежал, потом позвонил, что-то ей вещал... Да и она кому-то перезвонила, сказала, что он где-то поблизости, и она просит этого человека в чем-то ей помочь...
- Так... Так... Ну, Федька, Федька, пес бродячий..., - в сторону проговорила Бермудская и закричала на глупого сына:
- Да, много, видать, ты ей напакостил, раз она не хочет на тебя положиться, помощи на стороне ищет... И что же ты не проследил, куда она пошла? Ты что, полагаешь, что за тебя кто-то другой все это будет делать? Это твоя задача, понял? На роль мужа других кандидатов, кроме тебя, к сожалению, нет! Забоялся, небось, за ней в тьму-то идти? Жрать сытно хочешь и думаешь, что тебе жрачку в рот положат и разжуют? Нет, прошли золотые времена, прошли... Жрачку эту теперь надо у других когтями вырывать, как в лесу, а не сидеть за дверью и дрожать... Что теперь?
- А где же я теперь её в потемках найду? - лепетал Степан.
- Теперь уже не надо. Тщательно вымой посуду и дуй сюда. Да, и вот ещё что - загляни в квартиру напротив к Юлии Павловне и напомни ей, что денежки надо отрабатывать, пусть глаз не спускает с Риткиной двери. Впрочем, не надо, напортачишь опять что-нибудь, я сама ей позвоню, или Андрюха... Главное, тщательно вымой бокал, из которого она пила... И остальную посуду тоже, чтобы худого не подумали... И побыстрее там!
Раздосадованная Бермудская отхлебнула большой глоток прямо из чашки и обожглась.
"Я знаю, кто ей позвонил, знаю... Проклятая ищейка! И что-то не так сделал Степан с этим... Эх, жалко Витенька подох, незаменимейший был в таких делах человек, все пропорции знал до тонкостей. Нет, правильно говорил Ильич - учиться, учиться и учиться. Но учиться не всему подряд, а тому, что понадобится в жизни, и делать все профессионально. И травить, и поджигать. А я все по верхам, да по верхушечкам... А этот недоумок Степка ещё своей дури туда подбавил... Она должна была находиться в состоянии эйфории двое суток, и в таком же состоянии под венец идти. А её среди бела дня в сон потянуло. Отоспалась, что-то там ей приснилось, мысли сразу в противоположную сторону поехали... И Федька, паршивый Федька, мало, значит, его припугнули тогда, и недооценили его... Обманул он нас, надо же, сказал ведь, что все делает так, как договорились. И эта жадная до денег бестолковая соседка толком ничего не поняла, только и сумела, что сообщить мне. А ведь он и тогда хотел все испортить, всему плану помешать... Да, что-то надо срочно делать... Все против меня - и поганый Федька, и эта сыскная собака Дьяконов, и даже неумный и нелепый Степка... Но все равно, будет по-моему... Все равно... Было по-моему, и будет по-моему..."
Снова вспомнился преданный отчим Витенька, снова пожалела о том, что его нет... Они встретились после долгого перерыва в Пружанске. Это было уже после двадцатого съезда КПСС. Знаменитую поэтессу Бермудскую встречало на вокзале все городское начальство. Поднесли круглый каравай с крохотной солонкой на нем. Ольга вышла из вагона в шикарном длинном плаще, модной шляпке, лакированных туфельках. Знаменитая поэтесса в двадцать четыре года, красавица, богиня... Десятки восторженных глаз смотрели на нее, искали хоть мимолетного взгляда знаменитой землячки. Но Ольга увидела в толпе лишь сильно постаревшую мать в драповом пальто и отчима Витеньку в фетровой шляпе, темно-синем прорезиненном плаще и широченных брюках с отворотами. Подошла к ним, расцеловала мать, хлопнула по плечу отчима, поправила на нем идиотскую темно-зеленую шляпу.
Отвезли вещи в гостиницу, где для знатной гостьи был забронирован номер "Люкс", и поехали домой к мамаше.
- Ничего хата, - окинула острым взором новую квартиру Бермудская. - Я скажу Егору Степановичу, он будет доволен. Все так, как он распорядился... Аккуратно живете, уютно... Все согласно новой политике партии и правительства об улучшении жилищных условий населения - каждой советской семье отдельную квартиру! ... Ладно, пошли за стол, есть хочу. И водки на сей раз выпью, тогда-то мне не досталось, - многозначительно подмигнула она матери, присмиревшей, лучащейся от гордости за дочь.
