Наталья Никольская - Герцог Борджиа н-ской губернии
– Нельзя ее одну оставлять в таком состоянии, – сказал Мамедов, озабочено глядя на женщину, – сбегай за соседкой какой-нибудь, а я с ней побуду.
Николай стремглав бросился исполнять поручение. Ему самому жутко хотелось поскорее убраться из дома. Он вбежал в тот дом, где, по словам Валентины Ивановны, была в гостях Светина дочка. Ему навстречу вышла женщина с круглым приятным лицом.
– Вы не могли бы пойти к вашей соседке? – сходу обратился к ней Николай, – ей нужна помощь.
– А что случилось?
– Ей только что сообщили о смерти дочери.
– Что?!
– Света умерла, – сказал Николай.
Женщина обомлела.
– Идите же скорее, ее мать там убивается.
– Ой господи, да что же это такое! – запричитала женщина и, как была, в домашних шлепанцах, побежала к дому Сергеевых.
Сам Антонов туда больше не возвратился. Он сел в машину и стал дожидаться Алискера. Он обратил внимание на какое-то странное оживление, возникшее вдруг на улице. Люди стали выглядывать из окон, выходить на крыльцо, некоторые даже вышли на улицу и начали потихоньку подтягиваться к дому, где жили родители Светы. Естественно, виновницами всего этого оживления были те самые словоохотливые бабульки, которые с таким рвением поведали всю биографию Светы.
«Зря я сказал, что мы из милиции», – ругнул себя Николай, в который раз подивившись тому, как быстро расползаются в деревнях слухи.
Тут к нему подошел молодой парнишка, лет девятнадцати, маленького росточка, коренастый, наголо бритый. Антонов понял, что это парламентарий.
– Че со Светкой случилось? – спросил он.
– Умерла, – коротко ответил Николай.
– Че? – лицо парня вытянулось.
– Умерла, говорю, – Антонов словно обрадовался возможности резать правду-матку напрямик, не опасаясь задеть чьи-либо чувства.
– Как это?
– Очень просто, была, а теперь нет.
– Да ты расскажи, че случилось! – взмолился парень.
– Отравилась.
– Сама?
– Пока не ясно и вообще, отвали парень, не до тебя мне.
Антонов повернулся к нему спиной, давая понять, что разговор окончен. Но парень оказался настырным и продолжал приставать с расспросами. Николай уже собрался было послать его куда подальше, но как раз в этот момент из-за калитки появился Мамедов и пошел к машине.
– Поехали, – сказал он, садясь, против своего обыкновения, на пассажирское сиденье.
Антонов завел машину, и они тронулись в путь.
– Ну что, будем искать этого Ахметова? – спросил Николай.
– Да, – коротко ответил Алискер.
– Ту думаешь, это он?
– Ничего я не думаю, надо наверняка узнать, а думать и гадать нет смысла.
Николай не стал ничего отвечать, видя, что напарник находится в подавленном расположении. Антонову и самому было не по себе, к тому же он чувствовал угрызения совести, из-за того, что предоставил Мамедову расхлебывать всю эту кашу в одиночестве.
* * *Я сидела в своем кабинете, курила одну сигарету за другой и каждые пять минут посматривала на часы. По моим подсчетам, Мамедов и Антонов уже давно должны были вернуться или хотя бы позвонить, но вестей от них не было. Я прекрасно знала, что Мещеряков вот-вот вызовет меня и изъявит желание со мной пообщаться. А я не смогу сказать ему ничего определенного. Это означало, что мне придется выслушать его нравоучительные нотации и вытерпеть его недовольную мину.
Я не ошиблась. В первом часу раздался звонок. Я с замиранием сердца схватила трубку в надежде услышать голос Мамедова, но это был мой дорогой шеф.
– Валентина Андреевна, можно вас на минутку? – произнес Мещеряков.
Судя по его официальному тону, он был не один в своем кабинете.
– Иду, Михаил Анатольевич, – как можно бодрее ответила я и и направилась к нему.
Оказалось, что он действительно не один. В кабинете сидел дед подозреваемого в убийстве Владимира Зубова, Василий Васильевич.
Мне не понравилось, что старик, вместо того, чтобы пойти ко мне, решил, как говорится, прыгнуть через голову и пришел прямо к Мещерякову. Но я, естественно, не стала выказывать никакого недовольства и вежливо поздоровалась с Зубовым, который, соблюдая все правила этикета, поднялся мне навстречу.
– Тут Василий Васильевич интересуется, как идет наше расследование, – заговорил Мещеряков в той своей официальной манере, которая всегда меня раздражает.
– Идет, – ответила я, садясь на стул напротив шефа, – вчера я говорила с вашим внуком, а также с его научным руководителем Головиновым. А сегодня двое моих подчиненных отправились в село, откуда была родом убитая девушка, чтобы узнать подробности ее биографии. С минуты на минуты я жду от них известий.
Я взглянула на часы, давая понять, что как раз сейчас мне могут позвонить, а они меня отвлекают. Василий Васильевич, похоже, понял, что я не в восторге от этой встречи. Он смущенно кашлянул и сказал:
– Видите ли, в чем дело, я нахожусь в затруднительном положении. Жена настаивает, что мы должны немедленно сообщить о происшедшем Володиным родителям, а я никак не могу на это решиться. Я не сомневаюсь, что мой внук ни в чем не виноват и не понимаю, чего ради нужно тревожить моего сына и его жену. Они сорвутся с места, бросят все и приедут, а потом окажется, что все это нелепое недоразумение…
– Я ничем не могу вам помочь, – решительно произнесла я, не дослушав Василия Васильевича, – поскольку сама еще ничего не выяснила.
На самом деле у меня были уже кое-какие мысли, но, во-первых, они еще не подкрепились никакими фактами, а во-вторых, в результате беседы с Володей Зубовым у меня сложилось стойкое ощущение, что он не такая уж невинная овечка, как думает его дед. Но и это ощущение не было пока ничем аргументировано.
– Если вы полагаете, что приезд родителей вашего внука может как-то повлиять на ход событий, то вы, конечно же, должны им сообщить.
– То есть, как повлиять? – не понял меня Василий Васильевич.
– Возможно, они смогут нанять вашему внуку хорошего адвоката, если у них есть связи в этой сфере и, разумеется, соответствующие финансовые возможности.
– А вы считаете, что в этом есть необходимость?
– Да, я так считаю, – уверено ответила я.
Что-то подсказывало мне, что даже если Володя Зубов и не причастен к убийству, у него все равно наличествуют какие-то проблемы – слишком он был взвинченным во время нашей с ним беседы.
– Ты думаешь, – встрял в разговор Мещеряков, – что против него имеются серьезные улики?
Я кивнула.
– Очень серьезные.
Дед Зубова заметно побледнел.
– Значит, моя жена права, и я должен сообщить сыну.
Я видела, что Василию Васильевичу очень не хочется этого делать. В общем, такое нежелание было вполне объяснимо.
– Вы можете подождать еще один день, – сказала я, – думаю, завтра у меня будет для вас более существенная информация.
Старик с облегчением перевел дух.
– Хорошо, я так и сделаю, – обрадовано сказал он, поднимаясь, – не буду отрывать вас от дел, большое спасибо, что уделили мне время.
Он пожал руку Мещерякову, поклонился мне и поспешно исчез за дверью.
– Валентина, задержись, пожалуйста еще на минуту, – сказал шеф, увидев, что я порываюсь встать.
Я снова села.
– У тебя действительно нет еще ничего существенного?
– Да, пока нет. Я жду Мамедова и Антонова с новостями.
– А почему ты посоветовала Зубову найти хорошего адвоката?
– Ты же сам ответил на этот вопрос, Миша, против него слишком серьезные улики.
– По-моему, тут есть что-то еще, – Мещеряков испытующе посмотрел на меня.
– Ничего определенного у меня пока нет. Только смутные ощущения.
Я снова поглядела на часы, висящие на стене над его головой.
– Торопишься? – спросил шеф, перехватив мой взгляд.
– Говорю же, ребята должны объявиться с минуты на минуту.
– Хорошо, только, пожалуйста, держи меня в курсе.
– Непременно, Миша, – ответила я и ретировалась с не меньшей поспешностью, чем Василий Васильевич три минуты назад.
* * *Когда Вершинина открыла дверь своего кабинета, она увидела Мамедова и Антонова, которые поджидали ее.
– Ну что? Удалось что-нибудь выяснить? – спросила она, усаживаясь в кресло.
– Да, – ответил Алискер и дал начальнице подробный отчет о поездке в Курдюмское.
– Так, значит Валерий Ахметов, – Валандра сделала пометку в своем ежедневнике.
Услышав об этой новой фигуре, замаячившей в деле, Вершинина почувствовала знакомое волнение, как с ней бывало всегда, когда она нападала на важный след.
– А вы не могли установить его конкретного адреса?
– Никто этого не знает, – ответил Мамедов, – мать Сергеевой сказала, что он поехал к отцу, который живет в Краснодарском крае.
