Бриллианты вечны - Бретт Холлидей
Я хотел задать ей сотню вопросов, но боялся потерять время. Надо было изолировать девушку и разыскать Сю. Я сунул в карман письмо, которое все еще сжимал в руке, и спросил:
— Где мисс Телли и что с ней сделали?
— Ах так! Вам еще это захотелось узнать, — с воодушевлением воскликнула она.
— Я полагаю, вы не знаете, что будете привлечены к ответственности за соучастие в убийствах? А это почти так же серьезно, как быть непосредственным убийцей.
— Привлечена к ответственности? — спросила она. — Но мне сказали, что мне помогут.
— Кто поможет? Ловсхаймы? Она кивнула головой.
— Так они не смогут этого сделать. Скажите, кто убил Стравского, Марселя и священника?
Удивительная перемена произошла на ее лице. Оно перестало быть хорошеньким. Ее нелепо тонкие брови насупились, глаза светились ненавистью, и она сразу стала живой и сильной.
— Если это сделал Ловсхайм, я убью его. И он знает это, — ответила она.
Я сказал медленно:
— Значит, через Стравского вы были связаны со всем этим...
— Не говорите о нем! — закричала она. — Это был человек... Ловсхайм — улитка.
Она немного подумала.
— Докажите, что это сделал Ловсхайм, и я убью его.
— Послушайте, скажите мне, куда они запрятали мисс Телли, и тогда я... если смогу... помогу вам выпутаться из этого дела, — предложил я, чувствуя, будто выпускаю из клетки мстительную пантеру. — Вам опасно оставаться на стороне Ловсхаймов. Они используют вас и предадут.
Она стояла, взвешивая мои слова, а я ждал, затаив дыхание.
— Может быть, вы и правы, — наконец сказала она, бросив на меня мрачный взгляд. — Но я не уверена в этом. Они обещали мне очень много денег.
— Однако Стравского деньгами не вернуть!
Это не оказалось столь жестоким, как я думал. Она не знала, что такое — самое прекрасное чувство. Она просто принадлежала Стравскому, горевала о нем и жаждала мести. Но при этом не забывала, что она молода и деньги неплохая штука.
— Мне обещали очень много денег, — повторила она, Я не имел права ждать. Я не мог терять время, чтобы соблазнять ее с большей осторожностью.
— Как ваше имя?
Она подозрительно посмотрела на меня и упрямо повторила:
— Сю Телли.
— Глупости. Мне все о вас известно. Ну, говорите же, как ваше имя?
— Элиза.
Думаю, она привыкла терпеть поражения в жизненной борьбе, так как произнесла эти слова вяло, усталым голосом. Я почувствовал к ней жалость.
— Скажите мне сейчас же, куда спрятали мисс Телли. Поскорее!
Возникавшее у нее недоверие к Ловсхаймам, вероятно, было мной усилено. Я не стал разубеждать, и ее ограниченный ум расценил это как доказательство моей правдивости.
Наблюдая за мной, она сказала:
— Предполагаю, что она в Белой гостиной. Там есть хорошее место, где можно спрятаться. Я была там. Грета и Ловсхайм вынуждали меня скрываться там от полиции.
— Про какое место вы говорите? Скорее! — спросил я. Она колебалась.
— В камине. Этот тайник трудно найти, если специально не искать его. Он находится над выступом. Я была там сегодня утром, когда вы нашли труп священника.
— Что?! И вы знали, что там лежит труп? В ее глазах появился страх.
— Нет, нет! Клянусь в этом, — прорвался поток ее скороговорки. — Я была в северном крыле, услышала, что вы идете, и спряталась в Белой гостиной. Сперва я хотела укрыться за портьерой окна, помню, я уронила тогда носовой платок. Затем, для большей безопасности, я спряталась в камине... Просто залезла в камин, опустила решетку и ждала. Вы сами увидите это место. Но вы с этой девушкой очень долго разговаривали... Я устала, и вы услышали, как я глубоко вздохнула и...
— Как вы... Впрочем, это неважно.
Я прекратил свои вопросы. У меня не было времени. Но она поняла меня.
— Как я убежала? Я испугалась. Я не знала, что случилось, но, когда вы вызвали полицию, я убежала из комнаты. Это было очень просто. Вы были на лестнице и ничего не замечали, кроме...
Я прервал ее объяснения.
— Пойдемте со мной. Она отпрянула назад.
— О нет, только не в Белую гостиную. Они меня тоже убьют там.
Я не мог ждать и не решался отпустить ее, так как еще многое мог узнать от нее. И я не хотел терять время на убеждения.
— Нет, я не поведу вас туда. Я отведу вас в комнату близ холла... Пойдемте, там вы будете в безопасности. Осторожно откройте дверь и выгляните в коридор. Поскорее! Есть ли кто-нибудь поблизости?
Она посмотрела и покачала головой.
— Тогда выходите.
Я отвел ее в комнату миссис Бинг. Элиза не пыталась ни бежать, ни кричать. Когда миссис Бинг открыла дверь, я втолкнул девушку и сказал:
— Мне некогда объяснять. Задержите эту девушку у себя. Не позволяйте ей шуметь и кричать. Вы умеете стрелять?
Миссис Бинг была неподражаема. Она подняла нос, фыркнула от удовольствия и сказала:
— Дайте мне оружие!
Мне была нужна помощь и информация, но медлить я не мог. Вытягивать из Элизы остальные подробности было долгой историей. Я побежал по коридорам, надеясь встретить полисмена. Но ни одного из них нигде не было. Коридор северного крыла, как всегда, был холодный и темный. Огни во дворе слабо мерцали на фоне сгущавшихся теней. Наконец я добрался до Белой гостиной. Из-под двери не виднелось света. Может быть, Элиза солгала мне? Держа в руке револьвер, я осторожно открыл дверь и заглянул во мрак комнаты.
Была полнейшая тьма, не слышалось ни звука. Я быстро скользнул в дверь, ожидая встретить вспышку выстрела по моей мелькнувшей на мгновение фигуре. Но выстрела не последовало. Постепенно я пришел к убеждению, что комната пуста. Значит, Элиза солгала. Но история насчет камина почему-то звучала правдоподобно.
Я подошел к камину. Мои глаза стали привыкать к темноте, но без света было трудно ориентироваться. Однако если Сю действительно находилась здесь, в каком-то тайнике камина, лучше было оставаться в темноте.
Но я тщетно пытался найти тайник. Элиза говорила, что он в камине. Я безнадежно смотрел на темный камин.
— Сю! — прошептал я в тишине. — Сю!
Послышался приглушенный звук примерно на уровне моей головы. Что-то вроде слабого стука и шелеста.
— Как мне добраться до вас? — спросил я тихим, но отчетливым голосом.
Шелест повторился, но ответа не было. Нагнувшись, я поднял решетку камина. Она поднялась совершенно бесшумно. Я стал шарить руками в камине. Там ничего не было, кроме кирпичей и холодного чугуна. Однако пространство внутри его оказалось
