Энола Холмс и Леди с Лампой - Спрингер Нэнси
Наконец мои мысли упорядочились, и одна из них показалась мне настолько привлекательной, что я невольно улыбнулась. Покинув вагон на подходящей станции, я уединилась в углу и привела себя в порядок, а затем вышла на лондонские улицы и украдкой огляделась. Поблизости не было ни злодея с приятным лицом, ни каких-либо других признаков опасности.
Я добралась до широкой улицы и вызвала кеб.
— В центр, — бросила я кучеру, чтобы никто не знал точно, куда мне надо.
Доехав до места, я немного прошлась и, вздохнув с облегчением, открыла дверь первого Женского клуба в Лондоне — а может, и во всем мире. Мне еще не доводилось его посещать, однако я была о нем наслышана. В эту крепость не пускали мужчин, как и в мужские клубы не пускали женщин. Однако джентльменов вынуждали искать покровителей, чтобы получить членство, а в женский клуб принимали всего лишь за определенную плату — достаточно большую, чтобы вступить могли только дамы состоятельные, из приличных слоев общества.
Выписав чек и получив членскую карточку, я прошла в основное помещение и огляделась в поисках удобного сиденья. Кивнув другим посетительницам (молодые дамы оказались одеты примерно так же, как и я), я заказала чай с сэндвичами и устроилась в библиотеке с томом энциклопедии на букву «М».
Через несколько часов, чашек чая и сэндвичей из шифра:
получилось следующее:
ЕСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА РЕФОРД ПРОДАЕТ ПРИПАСЫ КОНСТАНТИНОПЛЬ РЫНОК ОБРАЩАЛАСЬ КРУКШЕНК ХОЛЛ РЕГЛАН БЕЗУСПЕШНО ОФИЦЕРАМ БЕЗРАЗЛИЧНО ИЛИ ХУЖЕ НАЖИВАЮТСЯ ПОКА ЛЮДИ МЕРЗНУТ ГОЛОДАЮТ УМИРАЮТ УМОЛЯЮ ПОВЛИЯЙТЕ КВ В ОТЧАЯНИИ ФН
«ФН», очевидно, было подписью «Флоренс Найтингейл», а «КВ», вероятно, означало «королева Виктория». Но кто такие Рефорд, Крукшенк, Холл, Реглан?
Я взяла том Британской энциклопедии на букву «К», нашла раздел про Крымскую войну и выяснила, что Крукшенк был генералом, Холл — главным медицинским экспертом, Рефорд — удивительно бесполезным поставщиком, а Реглан — обворожительным, но неумелым военачальником, свидетельством чему была так называемая «атака легкой бригады», в которой из-за ошибки в приказе сотни кавалеристов умчались навстречу верной смерти.
Я прочитала про всех подозреваемых по отдельности и обнаружила, что они, как и лорд Сидни Уимбрел, уже почили и ни найти, ни допросить их нет возможности.
Что же теперь делать?
Ответа на этот вопрос я не знала. Я никак не могла сосредоточиться. Мне все казалось, что Шерлок Холмс перехватит меня сразу, как только я выйду на улицу, хотя он явно не мог проследить за мной досюда. Тревожные мысли не давали мне сидеть спокойно, и я принялась бродить по клубу, почти не замечая приятного убранства комнат для чтения, завтрака, игры в карты и чаепитий, выполненного в восточном стиле. Я все рисовала в воображении кошмарные сценарии с участием моего брата Шерлока, мисс Найтингейл, Майкрофта, доктора Ватсона, Скотленд-Ярда, судей в белых париках, кошмарных матрон из школы-пансиона и так далее.
Энола, так не пойдет. Подумай о миссис Таппер.
Для этого надо было составить список.
Я зашла в небольшую, но уютную гостиную, села на обитый ситцем роскошный диван неподалеку от компании дам возраста моей мамы, взяла бумагу и карандаш и записала:
Где миссис Таппер?
В чьем экипаже ее увезли?
Зачем? С кем она должна была поговорить?
Кто такой Классический Профиль?
И так далее. Любезный читатель мог заметить, что первый вопрос получился глуповатым — отчасти из-за моего смятенного состояния, отчасти потому, что меня отвлекали обрывки интересных интеллектуальных разговоров дам по соседству. К примеру, высокая леди в свободном «эстетическом» платьеи ниспадающими на спину седыми волосами говорила:
— ...бедный милый Родни, такой приятный, добросердечный джентльмен, но при этом печально слабохарактерный, в то время как его младший брат...
— Любопытно, как теория эволюции объясняет то, что власть получил старший брат, когда у младшего больше потенциала?
— Здесь вопрос не в эволюции, моя дорогая, а в наших нелепых законах первородства.
— Как жаль! — вставила другая их собеседница. — Родни готов делать все, что скажет ему Джеффри, а тот хоть и волевой человек, но, говорят, не самый лучший.
Зачем я прислушивалась к сплетням о незнакомых мне людях, когда требовалось размышлять о деле? К сожалению, отстраниться от них не получалось. Мне следовало бы уйти в другую комнату, но я осталась.
До меня донесся приятный голос пожилой дамы:
— Да, его милая матушка была бы горько разочарована. Впрочем, в этой семье добрый характер всегда проявлялся только по женской линии!
— Разве не во всех благородных семьях так?
За волной смеха последовал неожиданный вопрос, который задала седая дама в «эстетическом» платье:
— К слову о благородных семьях и добром характере: есть ли новости о леди Евдории Холмс?
Она говорила о моей матери! От того, как беспечно, вскользь упомянули ее имя, у меня защемило сердце и сдавило грудь. Вокруг все закружилось, и на мгновение я испугалась, что упаду в обморок. Нет, вот еще глупости! Я не могла потерять сознание — нельзя было пропустить ни слова! С трудом пытаясь унять сердце и выровнять дыхание, я навострила уши, не смея, однако, поднять глаза на тех, за кем подслушивала.
— ...со дня ее исчезновения о ней нет вестей, и неизвестно даже, жива ли она.
— О, уверена, она в добром здравии, — вставил третий, насмешливый голос. — У леди Евдории железный стержень. Она не из тех, кто готов лечь и умереть. Полагаю, она «смылась» — как выражается сейчас молодое поколение.
Все согласно замычали.
— Надеюсь, это и правда так, — сказала эстетичная дама, — и она наконец получила возможность наслаждаться жизнью по своим правилам.
Эти дамы были подругами моей матери. Подругами моей матери! Поразительно, какое влияние оказала на меня эта элементарная мысль. Душа заныла от тоски. Как бы мне хотелось перенять немножко их уверенности, что мама жива, здорова и счастлива!
— Как знать, быть может, она отправилась за границу, — предположила насмешливая дама. — Она всегда мечтала о путешествиях.
Я об этом не знала!
— В таком случае будем надеяться, что она и близко не подплывет к Балканам.
— Там, как всегда, неспокойно?
— Ходят слухи. Еще говорят, кто-то намерен разжечь скандал, связанный с Крымской войной.
— Опять?! Кому потребовалось ворошить это грязное прошлое?! Зачем?
— Действительно, зачем?
— Не имею ни малейшего представления.
— Возможно, это снова как-то связано с Рефордом? Возвращение к тому отвратительному случаю только навредило бы...
— ...прогрессивный дух современности...
Они перешли на тему политики и реформ, и мне наконец удалось отстраниться от их разговора, отбросить мысли о маме и подавить противоречивые чувства (это у меня получалось все лучше и лучше) и написать следующее:
С чего начался этот кошмар?
Кто хотел, чтобы миссис Таппер доставила послание, и почему?
Кто получал от этого выгоду? Противники реформ?
Преступник надеялся опозорить Флоренс Найтингейл?
Кто знал о том, что именно миссис Таппер была посланницей Птицы?
Я замерла с карандашом в руке. Видите ли, последний вопрос следовало задать с самого начала. Кто знал о существовании загадочного кринолина? Привычные «почтовые голубки» мисс Найтингейл, судя по всему, о послании не подозревали, как и сама миссис Таппер не ведала о том, какое важное несет сообщение...
Так кто знал? Определенно не Рефорд, Крукшенк, Холл или Реглан! И не их наследники.
Кому обычно известно о зашифрованных письмах? Очевидно, отправителю. В большинстве случаев также тому, кто доставляет письмо. Скорее всего, и получатель должен догадываться, что ему следует чего-то ожидать.
