Жатва - Лора Кейли
– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросила она задыхаясь.
– Вернуться сюда ещё раз? Нет, даже не говори мне об этом. – Он наконец протёр глаза от этой перцовой дряни и уже увидел её испуганное лицо.
– Я не о том. Я хотела сказать, а что, если тех, кто был заперт в этих городах, могли съесть дикие звери?
Они свернули к тропе, ведущей в лес, и теперь шли спокойно по ней, крепко держась друг за друга.
– Могли, – согласился он. – А ты думаешь, почему мы всё ещё живы? Человек, став выше природы, оградил себя от неё. Стихия же всех уравняла, и теперь побеждает тот, кто был изначально сильней. Человек – самое слабое существо на земле.
– Это слабое существо отбилось от волка! – гордилась собой Эбигейл.
– Ага, с помощью перцового баллончика. И по-моему, это была обычная одичавшая псина.
Пикап стоял там же, где они и припарковались – в зарослях высоких кустов. Под пыльным навесом были канистры с бензином, в кабине – холодильник с едой.
Путь предстоял ещё долгий.
Глава 11
– А это что такое? – Отец вертел в руках покусанный электрошокер.
Она забыла выложить его из рюкзака, когда они вернулись домой в полвторого ночи.
– Это не моё, – сказала она, – это Даниэля.
– Но ты же была с ним, так ведь? Ты же всегда ходишь с ним в эти свои экспедиции.
Лицо отца покраснело и налилось сдержанной злостью – она редко видела его таким, но даже в такие минуты Эбигейл понимала, что это скорее был страх. Cтрах её потерять.
– На вас напали собаки? Волки? Кто?
– Обычная дворовая псина, пап. Ничего необычного. Мы шуганули её, она убежала.
Мистер Линч ходил по комнате, скрестив руки. Он так делал всегда, когда злость рвалась из груди, он пытался держать себя в руках, но это не всегда получалось.
– Я воспитываю тебя один, Эби! И ты единственное, что у меня есть. И мне неприятно, что вы с Даниэлем шляетесь непонятно где, пропадаете неделями и будто так и надо. А вместе с вами пропадает и связь!
– В мёртвых городах нет связи, ты же знаешь.
– В них и жизни нет!
Эбигейл молчала. Она вся в мать, думал он, такая же упрямая. Боже, как он по ней скучал.
– Отец Даниэля не против таких экспедиций, – робко сказала она.
– Отец Даниэля… – Мистер Линч попытался подобрать нужное слово, но ничего приличного не приходило на ум. Он хотел было сказать «полупсих», но нельзя же так грубо о лучшем друге.
Мистер Линч только вздохнул.
– Ты хотел сказать псих, папа? – уставилась на него Эбигейл, как адвокат на допросе. – Да? Псих потому, что до сих пор ищет свою жену?
В её взгляде было что-то больное, кричащее из глубины души: «А вот ты свою жену не ищешь и не искал никогда».
– Он просто слышал её голос по телефону, – попытался оправдаться мистер Линч, – когда-то очень давно. Ему тогда показалось, что это была она. Обычный посттравматический синдром, – подытожил он.
И тут уже ей стало его жалко. Каждый по-своему справлялся с горем, кто-то растворялся в быту, кто-то в забытье. Отец Дэнни выбрал второе, только и всего.
– Но я-то не сошла с ума, папа, – она подошла к отцу и обняла его крепко, – и мне не мерещатся никакие голоса. Я просто хочу найти жизнь там, где она может быть.
– Это нереально, – погладил он дочь по голове.
– Ты просто скептик.
– Я учёный…
– Отец Дэнни тоже работает в лаборатории, но он не такой сноб, как ты.
– У учёных мало выбора, дочка, ты либо скептик, либо псих, иного не дано.
– Но я верю! Верю, что найду! – Она разжала крепкие объятия и посмотрела на отца снизу вверх так, будто бросала вызов. – Я найду жизнь, папа!
«Ну вот, теперь я совсем отверну её от себя», – испугался мистер Линч и постарался собрать воедино остатки спокойствия и теплоты.
– Конечно, – поддакнул он ей, пытаясь хоть криво, но улыбнуться, – конечно, и это похвально. Только, пожалуйста, возьми небольшой перерыв, отдохни пока от поездок.
– Ага, – улыбнулась она, – конечно, возьму.
Она взяла с собой нужное снаряжение и запасной комплект одежды. Завтра они отправлялись на юг.
* * *
– Я слышал её по телефону, понимаешь? Слышал, как сейчас слышу тебя!
Они сидели в том же баре, в который каждый, кто не хотел свихнуться, приходил по вечерам.
Михаэль смотрел, как Николас опустошает очередную бутылку пива. Какая это была? Вроде третья. На самом деле это был тот ещё подвиг – пить эту жижу можно было лишь от большого расстройства или от большой тоски по прошлому, по тому самому прошлому, где ещё кто-то выращивал хмель. Сейчас же…
Михаэль приподнял бутылку и посмотрел через темное стекло.
– Из чего делают эту муть?
– Из спирта и какой-то травы.
– Тогда это уже не пиво…
– Ну и чёрт с ним, – сказал Николас и запрокинул бутылку так, что её днище встало параллельно его раскрасневшемуся лицу. – Ах, ты ж, чёрт, – закусил он снеком, – и правда редкостное дерьмо.
– А это ещё из чего? – Михаэль раскрошил безвкусный снек. – Ты не знаешь?
Но Николас ему уже не ответил, он, как часто это бывает, смотрел в пустоту. Так начиналась любая прелюдия перед тем, как он заводил всё ту же шарманку. Он смотрел в пустоту отстранённо, будто не видя, потом ловил что-то вдали, как сейчас поймал взглядом бармена, жонглирующего у стойки, и только тогда начинал. Одно и то же, каждый раз, на протяжении стольких лет.
– Я слышал её, понимаешь?
– Опять? – вздохнул Михаэль, не уточняя, что именно «опять» – «опять ты об этом» или опять он услышал.
– Нет, чёрт возьми, если бы опять, я бы уже поднял весь город!
– А, – протянул Михаэль, – ты все про тот же случай… Слушай, Ник, столько лет прошло.
– Думаешь, это можно забыть? Вот ты помнишь, как потерял жену?
– Помню, – вздохнул мистер Линч и тут же попытался забыть. Но у него не получалось. Этот нытик расковырял всё внутри, а ещё этот вчерашний день, этот странный ребёнок.
Ребёнок… Девочка лет пяти или шести так и стояла у него перед глазами.
– Я её видел, – вдруг сказал он.
– Кого? – Николас отставил пиво. – Жену? Ты видел жену?
– Да, только…
– Что? Говори!
– Ей было лет шесть…
– Это не важно! – Он сделал ещё глоток, потом поперхнулся и посмотрел на друга. – Подожди, сколько?
– Пять или шесть, точно не знаю…
– Та-а-ак, – поставил он бутылку на стол, – видимо, нужно завязывать с этим пивом. Слушай, помнишь того мозгоправа, к которому ты меня отправлял?
– Он же тебе не помог.
– Ну естественно, я же не «слышал голоса́», в чём он пытался меня убедить, я слышал голос жены и это совсем другое! А вот ты, ты говоришь странные вещи…
– Я проходил вчера мимо школы, – начал Михаэль Линч, уставившись неподвижным взглядом в мутный вонючий стакан.
– Так…
– И увидел девочку. Она была точной копией моей жены.
– Матерь Божья, ты же не пялился на ребёнка при всех? Не преследовал её?
– Нет, конечно…
– Ну и отлично! А всё почему?
– Почему?
– Потому что ты так же не можешь смириться с потерей, как и я, и теперь ты видишь жену повсюду, даже в лицах чужих детей. Я даже притворяться не буду, что это не странно. Это очень странно, Михаэль, очень! Но я промолчу, я этого не скажу, чтобы тебя не обидеть!
– Ты уже изрядно напился.
– Но не до того, чтобы видеть странных детей. Так ты больше не видел её, в смысле, ребёнка?
– Я приходил ещё раз к школе…
– Ты продолжал следить за ней? – хлопнул ладонью по столу Ник. – Перестань следить за детьми! – кричал он на него, уже не стесняясь.
– Я не следил! Она была точной копией моей жены, понимаешь?
– Даже слушать не стану! Нет-нет-нет! – закрыл он уши руками. – Лучше уж слышать голос жены, чем высматривать каких-то детей у школы.
– Я просто сказал, что мне показалось, – покосился на него Михаэль, уже пожалев, что открылся.
– Ты прав, пр-а-в, Михаэль, – протянул Николас, вспомнив, что этот парень всё же
