Демон скучающий - Вадим Юрьевич Панов
И ни о чём не думать.
* * *
– Как добрался? – спросил Гордеев, пожимая Вербину руку.
– До города – отлично, дальше по пробкам, – с улыбкой ответил Феликс.
– Сделали всё, чтобы ты почувствовал себя как дома, – рассмеялся Никита. – Уже устроился?
– Нет, сразу сюда.
– И правильно: сначала общественное, потом личное. Вечером пообщаемся?
– Если сможешь.
– Постараюсь.
С Никитой Гордеевым Феликс познакомился восемь лет назад на курсах повышения квалификации в университете МВД. Тогда – просто познакомились, но меньше чем через полгода довелось вместе поработать: Вербина отправили в командировку в Санкт-Петербург и Гордеев попросил прикрепить его к московскому оперу. Ещё через пару лет уже Никита приезжал в Москву, и тогда его опекал Феликс. Так и подружились. Общались не часто, но из виду друг друга не теряли, оба доросли до «важняков», и Вербин очень обрадовался, узнав, что расследование резонансного дела поручили старому товарищу.
– Как у вас дела?
– Давят, – пожал плечами Гордеев, пропуская Феликса в большой дом на Суворовском. – У нас давно не было таких крупных скандалов, поэтому народ вцепился в историю намертво. А уж после вчерашней находки город говорит только о расследовании, другие темы исчезли.
– Не только город, – обронил Вербин. – Федеральные каналы о вас не забывают.
– Ожидаемо, – вздохнул Никита.
– Сколько жертв?
– Из колодца достали пять тел. Самому младшему не более семи лет.
– Мрази, – угрюмо выругался Феликс.
– Угу. – Гордеев толкнул дверь кабинета. – Нам сюда. Ты ведь не против начать визит с небольшого совещания?
– Только «за».
– Я знал, что ты так ответишь, – пошутил Никита. – Проходи.
В кабинете их ждали двое мужчин: абсолютно седой крепыш лет пятидесяти, в сером костюме, и худощавый брюнет в форме Следственного комитета. Дождавшись, когда Феликс представится, они переглянулись и седой с улыбкой сообщил:
– Мне говорили, что ты длинный, но не сказали насколько.
В нём самом было не более метра семидесяти пяти, и рядом с Вербиным крепыш казался не то чтобы карликом, но человеком невысоким.
– Полковник Васильев, Андрей Андреевич.
– Очень приятно.
– А это Виктор Эдуардович Голубев, руководитель расследования.
Брюнет кивнул, но с кресла не поднялся и руку протянул только после того, как Вербин приблизился.
– С Никитой, как я понимаю, вы уже знакомы?
– Так точно.
– Вот и хорошо. – Васильев сделал приглашающий жест, и мужчины расселись за столом: полковник и следователь с одной стороны, Гордеев и Феликс с другой.
– Видео, которое ты нашёл, оно… – Васильев покрутил головой. – Оно в целом соответствует тому, что мы, как я думаю, в скором времени доподлинно узнаем о последних днях Кости Кочергина. Запись ещё проходит экспертизу, но мы уже знаем, что сделана она восемь лет назад, как раз, когда Костя пропал. Параллельно пытаемся опознать ублюдка. Как ты понимаешь, мы не особенно афишируем происходящее, поэтому работа идёт медленнее, чем хотелось, но если ублюдок здешний, мы будем знать имя завтра, максимум – послезавтра. Но тебя, как я понимаю, интересует не педофил, а убийца?
– Меня интересует любой преступник, которого я ещё не посадил. – Вербин позволил себе короткую улыбку. Заметил, что в глазах Васильева вспыхнули искорки. А вот Голубев остался бесстрастен.
– Если так, то ты молодец.
– А педофил может быть напрямую связан с убийством: или как заказчик, или как исполнитель.
– Это понятно, – кивнул Васильев. – А теперь скажи, почему у нас до сих пор нет показаний Кранта?
– И самого Кранта, – ровным голосом добавил следователь. – Он нужен здесь.
Для чего – понятно: чтобы попытаться выдавить из Даниэля настоящее имя Абедалониума.
– Официально Кранта допрашивают сегодня, – сообщил Феликс. – Завтра утром материалы будут у вас. Что же касается его приезда, с этим могут возникнуть сложности.
– Почему?
– Есть основания предполагать, что существует реальная угроза жизни Кранта.
– Из-за московского убийства?
– Да.
К счастью, если, конечно, можно так выразиться, убийство было достаточно серьёзным обстоятельством, чтобы поставить крест на желании следователя привезти Даниэля в Санкт-Петербург – чего Вербин категорически не хотел допускать.
– Давай проверим, правильно ли я понял происходящее. – Голубев демонстративно посмотрел на сделанные в блокноте пометки. Весьма немногочисленные. – В Москве убили некоего Алексея Чуваева, по этому делу задержан Даниэль Крант, а ты явился к нам. Только из-за видео?
– Крант утверждает, что Алексей Чуваев и есть Абедалониум. В смысле – был.
Сообщение, произнесённое абсолютно невозмутимым тоном, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Феликс не мог одновременно уследить и за Васильевым, и за Голубевым, поэтому сосредоточился на следователе, внимательно наблюдая за тем, как с его физиономии сползает маска «хладнокровного профессионала». Впрочем, он довольно быстро её подхватил и вернул на место.
– Почему, вашу мать, вы нам не сообщили? – Маска вернулась, но села на место плохо: Голубев покраснел и перестал стесняться в выражениях. – Что за игры?
– Мы решили, что обнародование этой информации пока нежелательно, – дипломатично ответил Вербин.
– Вы решили?
– Убийца хотел огласки, но не получил её. Мы нарушили его планы и хотим посмотреть, что он будет делать.
– Какие ещё планы? Он убил – и точка. А с нас имя требуют!
Голубеву очень хотелось избавиться хотя бы от одной головной боли, заодно продемонстрировав начальству «умение оперативно вести расследование», однако успевший подумать Васильев поинтересовался:
– Кто знает о смерти Абедалониума?
– Включая вас – не более десяти человек.
– Думаю, Вербин прав – нужно продолжить игру. – Васильев внимательно посмотрел Голубеву в глаза. – В ней есть смысл.
Приказывать следователю полковник не мог, однако Феликс понял, что к словам полицейского Голубев прислушивается: он замолчал, несколько мгновений смотрел полковнику в глаза, коротко пообещал:
– Обсудим. – И принялся что-то записывать в блокнот.
– Хорошо. – Васильев вновь вернулся к Вербину: – Что вы ещё от нас скрываете?
По всей видимости, в присутствии следователя он не мог сформулировать вопрос иначе, и Феликс спокойно продолжил:
– Хочу обратить внимание, что у нас нет доказательств того, что Алексей Чуваев является Абедалониумом. Мы это знаем только со слов Кранта.
– Разве Крант не был представителем Абедалониума в России?
– Был, – подтвердил Вербин. – Но Крант познакомился с Чуваевым через немецких юристов. Они назначили встречу, на встречу приехал Чуваев и сказал, что он – Абедалониум. В мастерской художника Крант никогда не был, за созданием картин не наблюдал, о личной жизни Чуваева ничего не знает. У них были строго деловые отношения, не имеющие касательства к искусству, только к его продаже.
– Интересно. – Васильев понял, куда клонит Феликс. – Хочешь сказать, что Чуваев может оказаться ещё одним посредником?
– Учитывая, как тщательно Абедалониум оберегает своё инкогнито, я допускаю такую возможность.
– Вы направили запрос немцам?
– Пока молчат. – Вербин выдержал паузу. – Это вторая причина, по которой мы решили не торопиться с обнародованием информации о смерти Абедалониума: мы не можем подтвердить, что убит именно он.
– Разумно.
– Спасибо.
Почти минуту офицеры переваривали полученную от Феликса информацию, после чего Голубев произнёс:
– Если предположить, что убит Абедалониум, то его смерть точно связана с делом Кости Кочергина и скандалом вокруг картины.
– Шантаж? – Васильев в упор посмотрел на Феликса.
– Первое, что приходит в голову, – согласился Вербин.
– А шантажировал он скорее всего кого-то из Питера… Поэтому ты здесь.
– Но убили Абедалониума в Москве, – напомнил Голубев. – Возможно, педофил там.
Ввязываться в спор о том, в какой из столиц преступники хуже, Феликс не стал. Пожал плечами и промолчал. Васильев и Гордеев жест оценили и отвернулись, скрывая улыбки. Голубев решил, что умыл гостя, и успокоился. Разговор вернулся в рабочее русло.
– Итак, ты ищешь убийцу Чуваева. Согласно рабочей версии, Чуваев – Абедалониум, и его смерть напрямую связана с расследованием исчезновения и, предположительно, убийства Кости Кочергина. Соответственно, ты работаешь с Никитой. Он придумает тебе занятие по способностям.
Ответить Феликс не успел.
– Надеюсь, больше ты ничего от нас не скрыл? – осведомился следователь.
Этот вопрос не давал ему покоя.
– Никак нет.
– Если скрыл – уедешь из города через десять минут после того, как я об этом узнаю. – Голубев высказался и посмотрел на Васильева: – Нужно поговорить.
– Я вас больше не задерживаю, – кивнул хозяин кабинета. – Хватит бездельничать.
Дважды повторять не потребовалось.
– Я был достаточно отвратителен? – поинтересовался Вербин, когда они добрались до отдела Гордеева.
