Маршрут случайных пассажиров - Галина Владимировна Романова
А сегодня…
Только сейчас она вспомнила, что в суматохе забыла посмотреть записи с рабочего зала, а значок-то точно горел красным. Если честно, она вообще не открыла эти файлы с видеокамер. Ни один, ни второй. Замоталась. Спешила. И злилась еще, что в выходной – единственный за месяц – приходилось работать.
Файлы с записями с камер она не просмотрела. Но она и обнулить записи забыла, хвала небесам. Как со входа, так и с рабочего зала. И сейчас она посмотрит, кто вчера после их ухода был в кондитерской. Это точно кто-то из своих. Потому что сигнализация ночью не срабатывала. Когда Катя пришла, все было в порядке. Кто-то после их ухода кондитерскую с сигнализации снял, а потом поставил.
Прежде чем идти в кабинет Фаины, куда ей категорически не хотелось – она ведь уже заперла его на все замки, – Катя вернулась в рабочий зал и еще раз внимательно все осмотрела.
Только бы не мыши и не крысы! На их движение могла сработать камера. Если вдруг обнаружатся грызуны, их закроют на раз-два и всех распустят по домам. А она так и не накопила на машину.
Катя покусала губу, опустилась на колени и поползла по полу, пытаясь найти мышиный или крысиный помет.
Она отчетливо помнила рассказ Фаины, как ее знакомого кондитера задушили конкуренты, запустив целое семейство грызунов. И регулярно обновляли популяцию, потому что вывести грызунов у несчастного кондитера так и не получилось. Знакомого Фаины разорили и закрыли. Такое может случиться и с бизнесом Фаины.
А Катя на машину еще не накопила!
Нет. Ничего не обнаружилось. Пол был чистым, если не считать мучной пыли, которую она за полдня насыпала. И убирать не стала. Смысла нет. Она еще не собрала свадебный торт.
Ей все же придется возвращаться в кабинет Фаины. Отпирать его было удовольствием так себе. Нижний замок постоянно заедал, Катина напарница даже однажды ключ сломала. Он остался в замочной скважине, и напарнице пришлось вызывать слесаря за свой счет и чинить этот чертов замок. Вышло недешево.
Катя открыла с третьей попытки. Вошла. Включила компьютер. С раздражением подумала, что Фаине автоматически пошло сообщение, что ее компьютер снова включен. И вот-вот пойдут непременные вопросы: зачем, почему, клиент с товаром уже уехал с накладными. Что не так?
Она поморщилась, но настырно продолжила сидеть в рабочем кресле Фаины. Оно было очень удобным, даже для толстого зада Кати. Монитор моргнул и засветился. И тут же в левом верхнем углу вспыхнули две яркие красные иконки – значки видеокамер.
Катя нажала на значок рабочего зала. Сразу увидела себя. Как ползает по полу в поисках следов грызунов. Улыбнулась. Она не смотрелась толстой и смешной. Встревоженной и деловитой она была – вот!
Она начала листать записи, дошла до вчерашнего дня, до того момента, как запись обнулилась после их ухода с работы и повисла кадром пустого рабочего зала. И следом медленно начала листать вверх.
Нашла! Вот оно, движение! На него сработала камера, начав записывать. Но только это не были грызуны, решившие сгубить бизнес ее хозяйки – Фаины. Это была сама Фаина.
В странной одежде, видимо больничной, она медленно бродила среди чистых разделочных столов, без конца проводя по ним пальцами правой руки в попытке обнаружить пыль.
Противная баба! Даже на больничной койке ей не лежится. Явилась с проверкой! Тьфу!
Пыли, конечно, не было. И Фаина двинулась дальше. Осмотрела все печи, все противни. Дальше пошла. Остановилась возле первого холодильника, расположенного прямо под камерой. Осмотрела поочередно остальные четыре.
Всего работающих холодильников было шесть. Но использовали в основном пять. Шестой работал в каком-то своем сумасшедшем режиме, не реагируя на регулировку, замораживая все до окостенелого состояния. В нем держали только запасы масла. Этот холодильник не попадал под камеру. Так настроили намеренно. Что там было снимать?
От шестого холодильника вел отдельный выход к кабинету Фаины. Она им и воспользовалась, потому что не вернулась в рабочий зал. В кабинет она, видимо, не зашла, раз не обнулила записи с камеры рабочего зала. Возможно, у нее с собой не было ключей. По виду, она будто из больницы сбежала. Халат, тапочки.
В помещение кондитерской Фаина могла войти без ключей, вырубив сигнализацию и набрав код цифрового замка. А вот к себе в кабинет без ключей не могла войти. Она и не вошла.
– Интересно, во сколько ты отсюда умотала? – пробормотала Катя, закрывая один файл и переходя ко второму. – Мы ушли в шесть. Ты ходила с проверкой по рабочему залу в половине седьмого. А ушла во сколько?
Пролистав записи со второй камеры – от входа – до восемнадцати тридцати, Катя приступила к просмотру. Смотрела долго, пересматривала несколько раз. И чем больше пересматривала, тем больше вопросов у нее возникало. Нехороших вопросов, тревожных, требующих ответов, но не от нее.
Подумав недолго, она выдвинула верхний ящик стола Фаины, пошарила ладонью по бумагам – не особенно важным, но не требующим срочного уничтожения. Нашарила флешку. Фаина всегда держала в запасе одну-две для всяких форс-мажорных моментов. Быстро скинув содержимое записей вчерашнего дня на флешку, Катя обнулила записи с камер. Все! Флешку положила в карман рабочей белоснежной курточки. Вышла из кабинета Фаины и тщательно заперла дверь.
Глава 10
Маша не очень любила выходные. Они требовали срочного выезда за город – к матери на дачу. Если не поехать, можно нарваться на ее визит к себе, потому что она не поверила бы, что у дочери все в порядке. Или потому, что у нее вдруг обнаружились бы какие-то «срочные» дела в Москве. Или ей вдруг приспичило бы перетряхнуть свой гардероб и для примерок в магазинах не обошлась бы без дочери, ну никак.
Конечно, это были уловки. Мать просто очень переживала за Машу. И, являясь в ее выходной без предупреждения, тщательно осматривала ее лицо, руки, ноги, пытаясь отыскать след бандитской пули или кулака. Когда ничего такого не находилось, маман с облегченным выдохом просто уезжала обратно.
Маша, конечно же, бесилась, но тихо, без воплей, вымученно улыбаясь.
Сейчас Маша готова была даже к необъявленным визитам матери, к обыску квартиры и пристальным взглядам, лишь бы у нее неожиданно появился выходной. Чтобы она наконец выспалась и не думала об этом чертовом деле, запутывающемся с каждым днем все сильнее и сильнее. Вопросы сыпались как из рога изобилия, и ни на один у нее пока не было ответа.
Кто и за что убил несчастную девушку, попавшую вместе с остальными в аварию с маршруткой и потерявшую по этой причине нерожденного ребенка? Кому было нужно пробираться в палату ночью и душить ее подушкой?
Первоначально было установлено, что убийца проник в отделение через окно в коридоре, поднявшись по пожарной лестнице. Но потом эта версия была взята под сомнение, поскольку один из медбратьев утверждал, что окно было закрыто. Медсестра, работавшая в ту ночь, боялась на ночном дежурстве открывать его. Медсестра подтвердила, что да, она всегда избегала открывать окна на ночном дежурстве. Но в то же время она не помнила, было то окно закрыто или нет.
– Его мог открыть кто-то из персонала. Или из больных. Они иногда вылезают через него на пожарную лестницу и курят там…
Вопросов стало больше, чем ответов!
Далее…
Из маршрутки исчезли два пассажира. Один из них – предположительно парень убитой девушки. Он сел в маршрутку на остановке, где располагалась крупная автомойка, а после аварии сразу куда-то подевался. Ушел своими ногами? Почему не оказал помощь своей девушке, возможно беременной от него?
Исчез пассажир, который, предположительно, получил смертельное ранение во время ДТП. Он упал на одну из пассажирок, перепачкав ее кровью. И она будто бы, пытаясь его с себя сбросить, нашарила на его шее огромную рану. Было так или нет – еще один вопрос. Смертельно раненного пассажира эвакуировали сотрудники «Скорой помощи», которая нигде не числилась. То есть не было ни одной машины
